Антон Некрасов - MKAD 2008 Страница 13

Ничего похожего. Максим и был тем самым человеком, кто выбивает из лопоухих москвичей бабки посредством подстав. За «Мерседесом», из которого он вышел, заметив наше приближение, стоял «БМВ»-«пятерочка», и из окон его валил дым, как если бы там топилась похожая на нашу «буржуйка». Мальчишки курили.

Максим улыбался, жал нам всем руки, видимо, с Мокиным он дружил настолько тесно, что верил ему безгранично. Только так я могу понять «засветку» двух «рабочих» машин. Впрочем, номера эти были, скорее всего, липовые. Непонятно почему – ситуация к тому не располагала – я чувствовал страх. Как-то неприятно было находиться рядом с людьми, гробящими другим настроение. Эти улыбки напоминали мне доброжелательность врачей Освенцима, разглядывающих новую партию польских евреев.

Я переживал неприятные чувства, а Мокин тем временем как мог рассказывал о случившемся.

– Неплохо они вас оттерли, – заметил Макс, обходя «Пассат» Пискунова. – Им самим ремонту штуки на две – как пить дать. Потому так много и взяли – тридцать. Хотя… – он снял очки и посмотрел на Пискунова взглядом, которым ветеринар осматривает корову, прежде чем осеменить. – Нет, немного. Я бы больше взял.

– Почему? – окрысился Витя.

– Потому что ты бы дал. Ну, так в чем проблема-то?

– Проблема в том, – вмешался Голев, – что теперь эти деньги ему нужно вернуть. В противном случае может произойти катастрофа с выдачей в тюремной камере многих чиновников мэрии. Опять же менты могут за МКАД крепко взяться. А это не входит в его бизнес-план, – и он кивнул на Пискунова. – И в ваш, наверное, тоже.

Макс поджал губы и уважительно покачал головой. Потом поморщился и обвел наши лица колючим взглядом.

– Я как бы немного не понял. А кто так вашего друга ударил? Машина какая? Номер он запомнил?

Пискунов отстранил Мокина в сторону и рассказал всю историю сначала. Действительно, получилось, что сейчас о кавказцах я тоже услышал впервые, Мокин о них не говорил.

– Кавказцы?.. – Макс присвистнул и на этот раз к джипу развернулся. – А какие кавказцы? Чечены? Армяне? Понт, поди-ка сюда!

Я поежился. Сейчас история будет звучать в третий раз. А вообще уже в четвертый…

– Это какая-то ерунда, пацаны, – заверил Понт, пережевывая жвачку. Он был выше нас на голову, и я видел свое отражение в его черных очках. В этих очках я располагался вниз головой. Еще мне хотелось сунуть руку в карман и отдать ему деньги. – Горцы на МКАД по машинам не работают. Их тема – борсетки, разбои. Ну, из машины телку выкинуть, развести кого на заправке… А дорожные терки – тема не маклаудов.

– То есть ты хочешь сказать, что я отдал деньги киприотам? – спросил Пискунов. – Или испанцам?

Понт приобнял его, отчего Витя стал похож на пришедшего в гости к педофилу ребенка, и сказал негромко:

– По тебе я вижу, что ты мог отдать деньги даже кенийцу. Но, несмотря на это, я говорю тебе: это были не кавказцы.

Он убрал руку с Пискунова и вынул из кармана новую жвачку. Старую переплюнул через «Пассат». Она пулей ушла в Москву.

– А что за машина у них была?

– «Геленваген».

Макс и Понт засмеялись. Так в палатах психиатрических клиник смеются обычно бессердечные врачи во время утреннего обхода.

– Он говорит – «Геленваген», – подсказал Максу Понт, словно тот был глухой.

И они снова засмеялись.

Я жалел, что мы сюда приехали. Пискунов, судя по его виду, жалел еще больше. Им полностью овладела злоба, и теперь она властвовала над ним безгранично.

– Что ты смотришь на меня, как на самый неинтересный случай? – насторожился Понт.

– Мы, вообще, не хохотушек подзанять приехали, а за советом, – вступился за свою стопроцентную ежемесячную премию Голев. – Ты еще Нагорную проповедь нам почитай.

– Чего я должен почитать? – обратился за помощью Понт к Максу.

– Садись за руль, – приказал тот Пискунову. – И показывай руками, кто где ехал.

Это уже было похоже на помощь. Витя захлопнул дверцу, мы окружили машину.

– Ты всегда так за рулем сидишь?

Пискунов посмотрел на Понта.

– А чем плоха моя посадка?

– Есть три типа водителей. «Коты» – они рулят, лежа на спине. «Суслики» – те крутят баранку, лежа на руле. И есть нормальные. Ты не рисуешься ни под тех, ни под других, ни под третьих.

– А под кого я рисуюсь? – выдавил Пискунов, которого могло бы обрадовать, что он не «кот» и не «суслик», но насторожило, что и не нормальный водитель.

– Ты за рулем сидишь, как собака на заборе, – сказал Понт. – Ты просто подарок. Как только мы поговорим и ты поедешь, через триста метров я тебя сгоню и разведу на пару штук баксов. Даже после этого разговора.

– Ты же ничего не видишь в зеркала, – вскричал Макс. – Это во-первых! Во-вторых, на «Геленвагенах» не «работают»! Малейший промах – и ущерба на многие тысячи! Ты просто попал в дэтэпэ!.. Проблема лишь в том, что «Геленваген» стоит сотню, а с тебя взяли почему-то тридцатку. Впрочем, если они уехали своим ходом, значит, не такие уж большие проблемы у них были. В этом случае, мой друг, мы сами вызываем ГАИ. А они не стали. Понт, ты что-нибудь понимаешь?

– Я, вот я точно ничего не понимаю! – протиснувшись к Максу, я чиркнул зажигалкой и закурил. – Как вы работаете, черт вас возьми?

– Ты номер срисовал с «Геленвагена»? – спросил Понт Пискунова.

– Три восьмерки, «тройная Ольга»…

И мне стало неприятно оттого, что меня приобнял Понт…

– Ребята! – Так он начал урок водительского мастерства. – Ребята, вся МКАД разделена на участки. На каждом из этих участков работает своя команда. Нами командует дядя Поля.

– Женское имя, – сказал Пискунов, выглядывая из окна.

– Ты только ему это не говори.

Так вот, команда дяди Поли работает интеллигентно. Его люди отбирают у лохов деньги за пару десятков минут. Бывший таксист дядя Поля, как никто другой, знает, как найти в потоке машин лузера. Этот сравнимый разве что с опытом мировой революции опыт он передал своим младшим друзьям, и теперь они возят ему деньги, как другие молодые люди возят добычу другим дядям Полям, с других участков МКАД.

Команда дяди Поли работает от Рублевского шоссе до Ленинского проспекта. Один раз дядя Поля за организацию оргпреступной группировки уже отсидел, но, выйдя, снова организовал новую, присоединив к ней не до конца разобщенную старую. Патент на изобретение подставочного бизнеса принадлежит именно ему, но в регистрационную палату РУБОПа дядя Поля не торопится. Он скромен. Он раньше других понял, что громкие разборки только привлекают лишнее внимание, а деньги можно отбирать без шума и пыли.

Бригада дяди Поли, в которую входят двадцать шесть человек, выезжает на дело исключительно в стильных костюмах и на чистых автомобилях. Реноме коллектива – прежде всего. Когда-то в группе работал бывший милиционер. Высокого поста он не занимал, зато возглавлял в свое время фонд помощи правоохранительным органам. Самым ценным в его организации было удостоверение с эмблемой МВД. Когда владельца этого удостоверения задушил зеленый змий, он за небольшое вознаграждение стал сдавать ксиву в аренду. Таким образом он и познакомился с дядей Полей. Бывшему мусору выдали генеральскую милицейскую форму и усаживали в качестве гиганта мысли и отца русской демократии на заднее сиденье машины. Вся его роль заключалась в том, чтобы не открывать рта, из которого клубились пары алкоголя, и надувать щеки.

Когда лох царапал дорогой автомобиль подставщиков, те выходили, с озабоченными минами оглядывали повреждения. Затем рвали на себе волосы и кричали в небеса:

– Как нам теперь успеть на встречу с Медведевым?!!

Далее был звонок в автосервис, краткое описание царапин, выяснение размера ущерба и дикий вопль: «Две тысячи евро?!»

Все это время лох находился в состоянии делирия. Он смотрел на генерала, как крот смотрит на удава, и не было случая, чтобы он не соглашался заплатить сразу. Если денег при нем не находилось, эскортирующие к первому вице-премьеру генерала люди отправляли с виновником ДТП своих людей. И гонец, разрываясь от хохота, выписывал лоху расписку в том, что претензий к нему не имеет.

– А страховка и гаишники? – пробурчал из-за руля лох Пискунов.

– Дядя, нормальные люди работают по двум схемам. – Усевшись на капот «Пассата» с ногами, Понт закурил. – Обычно они (Понт говорил – «они», и со стороны можно было подумать, что говорит не махровый мошенник, а журналист, только что закончивший независимое расследование) выбирают автомобиль, ползущий в левом ряду. Одна машина, работающая «на сгоне», пристраивается следом и принимается мигать фарами, как Паша Цветомузыка – глазами. Типа нужна свободная дорога. Как только лох начинает перестраиваться, справа подлетает «Мерседес», – но, мать вашу, не «Геленваген», конечно, – и аккуратно подставляет бок…