Элмор Леонард - Киллер Страница 13

— Арматура прошла сквозь меня и вышла на спине, там, где почка, точнее, где она была раньше.

— Ё-мое! — Ричи покачал головой.

— У него всего одна почка.

— Я лишился почки, сломал ноги, и пришлось заменить коленный мениск на пластиковый, вот этот. — Лионель показал какой. — Но мне повезло, потому как, не зацепи меня эта арматурина, я бы расшибся насмерть. Она меня самортизировала. — Направляясь к лодке, он спросил: — Что вы еще хотите узнать?

— Это случилось десять лет тому назад, да? — спросил Арман.

— Больше. Тогда мы строили Центр возрождения в Детройте. Лет четырнадцать уже. — Он развязал бечевку и, придерживая для них лодку, протянул руку. Ступая на борт, Арман ухватился за нее, а Ричи сделал вид, будто ее не заметил.

— Вчера ты беседовал с одним парнем, — сказал Арман. — Я обратил внимание на то, что он тоже монтажник.

— Да, он в то время работал вместе со мной, — ответил Лионель. — Кажется, тогда мы с ним и познакомились. Он был еще панком.

— Но не сейчас, да?

— Панками монтажники кличут учеников. Можешь мне поверить, сейчас он совсем не панк.

— Как его зовут?

Арман ждал. Лионель смотрел в сторону дома, о чем-то размышляя, и, возможно, его не слышал.

— Я должен оставить жене записку, — сказал он. — Она повезла дочку на ледовый каток в спортивный центр.

Арман глянул в сторону дома, потом на Лионеля у причала:

— Наша прогулка не займет много времени.

Появился сухогруз, маленький, однако возвышавшийся над ними, когда проплывал мимо. Лионель сообщил, что сухогруз направляется на элеватор в Уоллесберге. Теперь он разъяснял им все, не дожидаясь вопросов.

Поначалу река Снай напоминала обыкновенную реку с берегами по обеим сторонам, лесополосами и зарослями, которые Лионель называл кустами. Но по мере того, как они продвигались к югу, ее берега превращались в болота.

— А где земля? — спросил Арман. — Здесь некуда высадиться.

Лионель вроде как улыбнулся.

— Видишь, там — топь. Когда вода поднимается, можно протолкнуть по ней лодку и найти ондатр.

— Где? — оживился Ричи. — Я не вижу никаких ондатр.

— Они увидят тебя первыми, — усмехнулся Лионель. — У меня там ловушка. В том месте, где они вылезают.

— А ты их ешь?

— Иногда, — ответил Лионель. — Жарю мясо на вертеле либо тушу в горшочке. Вообще-то ондатры жрут все подряд, поэтому многие их не едят из-за боязни травануться.

— Тогда на кой черт они нужны?

— Хорошая шкурка стоит пятьдесят-шестьдесят баксов.

— Ё-мое! И это все?

— Глянь на небо, — сказал Лионель. — Ты хотел видеть уток, да и вообще надо проследить, где они садятся.

— У меня болит челюсть, и мне холодно, — поежился Ричи.

Арман вспомнил о том жарком лете, когда он был здесь много лет назад.

— Все выглядит по-другому… на воде, — сказал он.

— Ты просто никогда не забирался так далеко, — откликнулся Лионель. — Ты и твои братья. Здесь нет ни кошек, ни собак, в которых можно стрелять.

— Продолжай в том же духе, и я превращу тебя в ондатру. — Арман покосился на Лионеля. — От своей бабушки я научился ворожбе. Когда-то давно она собиралась превратить меня в сову.

— Жаль, что не превратила.

Арман повернулся и окинул Лионеля взглядом с головы до ног.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Сова — птица мудрая, — усмехнулся Лионель, потом добавил: — Если хочешь превратить меня в ондатру, подожди до весны, когда у них случка. Тогда я хоть словлю кайф.

— Ты и так его ловишь! — хмыкнул Арман. — Живешь в таком райском уголке, как этот.

Он замерз и хотел, чтобы они побыстрей закончили эту поездку. На Лионеле была выцветшая от пота рубашка, джинсы и рваные кроссовки, но он, казалось, не чувствовал холода. Ему здесь все нравится, его ничем не проймешь!

— Сколько с нас завтра? — спросил Арман.

— По сотне с носа.

— Без скидки, да? Мог бы и подешевле, старые друзья как-никак…

Лионель помолчал, потом сказал:

— Тебе понадобится малокалиберная винтовка, могу одолжить свою. А ты купишь патроны.

— А как насчет того монтажника? Берешь его с собой на охоту?

— Иногда. Он из тех, кто не стреляет, если не собирается есть дичь. Мне кажется, ему не нравится щипать уток. Моя жена делает это для охотников. Она, так сказать, уткощипательница, — усмехнулся Лионель.

— Как зовут парня?

— Какого?

— Твоего приятеля, монтажника.

— Уэйн.

Точно! Именно так окликнула монтажника та женщина из агентства. Уэйн…

— Ты ходишь с ним на оленей?

— Хожу. У него здесь частное владение.

— Он вроде как симпатичный парень, а? Как его фамилия?

— Колсон. Уэйн Колсон…

— Живет где-то здесь?

— В Алгонаке.

— Вроде как симпатяга.

— Да. Я его иногда навещаю. Бывает, вместе с женой и дочкой Дебби. Когда мы там гостим, жена его говорит, что хотела бы иметь такую малышку, как наша Дебби.

— Так он женат, да?

— Да. Его жена торгует недвижимостью.

— Шутишь?

— С чего ты взял?

— Монтажник женат на женщине, торгующей недвижимостью… Чудно.

Лионель пожал плечами.

— У них взрослый сын, служит на флоте, — сообщил он и снова глянул на небо.

— Вон они, там! — воскликнул Ричи, провожая взглядом стаю птиц, поднявшихся над старой ивой на берегу.

— Смотрю, я с ним наплачусь, — усмехнулся Лионель. — Собирается стрелять в лысух, думая, что это утки.

— Чё такое? — вскинулся Ричи.

— Утки не садятся на деревья, — сказал Лионель. — Птицы — да, но только не утки. Это первое, что тебе следует зарубить на носу.

Арман перехватил взгляд, которым наградил Лионеля Ричи.

— Давайте выберемся на землю и разомнем ноги, — предложил он.

— Как хочешь, — отозвался Лионель.

Он причалил к берегу, где стояла опустевшая теперь ива, и выключил мотор. Ухватившись за тростник, Ричи выбрался из лодки и угодил обеими ногами в болотную жижу. Наученный его опытом, Арман прыгнул и, удачно приземлившись, одернул пиджак. Затем обернулся и взглянул на Лионеля, все еще стоявшего в лодке.

— Ты идешь?

— Мне не нужно ничего разминать.

— Прикончи его, — велел Арман Ричи.

Он ожидал услышать отговорки. Мол, прямо здесь, на таком открытом месте? Короче, что-то вроде этого… Ничего подобного! Ричи вытащил свой «смит-и-вессон», взвел курок, прицелился, держа свою пушку двумя руками, как в кино, и трижды быстро выстрелил в Лионеля, пытавшегося выбраться из лодки. Именно третий выстрел и столкнул его в воду. Звуки выстрелов почти мгновенно растворились в тишине.

— Ты стрелял трижды, — заметил Арман, — но ты его сбил.

Ричи, не отрывая глаз от Лионеля, лежавшего в воде лицом вниз и вцепившегося одной рукой за край лодки, сказал:

— Он меня разозлил. Видите ли, утки не сидят на деревьях. Я и без него это знаю.

Они быстро добрались до домика Лионеля, и, прежде чем сесть в «кадиллак» и уехать, Арман вошел в дом и вышел из него с двумя дробовиками и парой камуфляжных плащей и шляп.

— На кой нам это? — удивился Ричи.

— Увидишь! — бросил Арман.

Потом, когда они через разводной мост покинули остров, направляясь в Уоллесберг, Ричи спросил:

— Разве мы не домой? Послушай, мне нужно привести себя в порядок.

Арман велел ему надеть один из камуфляжных плащей и сказал, что они едут в Уинсор, где оставят тачку на парковке и возьмут на время другую.

— А потом домой?

— А потом в Детройт, обратно через таможню. Скажем, что мы утиные охотники и возвращаемся в Алгонак. А на самом деле разыщем монтажника.

— Чё так спешить? — вскинул брови Ричи. — Раз он там живет, то никуда не денется.

— А ты чего хочешь?

— Ну, выпить пивка хотя бы. Посмотреть телевизор.

— Сначала найдем его дом и глянем на него. Слышишь, Ричи? Между прочим, баба из агентства, что на нас пялилась, его жена.

— Ну и чё? Ведь она ничего нам не сделала. Просто смотрела, как ее психованный мужик нас дубасил.

— Я и забыл, что тебе сперва надо разозлиться, чтобы вышибить кому-то мозги. Ты когда-либо вышибал их из бабы?

— Не было необходимости.

— А теперь есть.

Ричи промолчал. Арман решил, что, возможно, впервые в жизни этот недоумок задумался, прежде чем открыть рот. Подождав еще немного, он сказал:

— Знаешь, что я тебе скажу? Никогда не оставляй дело недоделанным. Не жди, когда кто-то тебе об этом напомнит. Я и мои братья отправились в ту больницу в Сарнии…

— Ты уже рассказывал.

Опять раззявил рот не подумав!

— Ты лучше послушай, что было дальше. Мой младший брат Джеки держит лифт. Мой старший брат Джерард стоит на стреме в палате возле двери, держит ее немного приоткрытой. По коридору идет сестра. Зачем-то останавливается, открывает дверь, и мой брат тут как тут, прямо нос к носу с ней. Он мигом заталкивает ее в ванную, вырубает свет и велит молчать.