След на кабаньей тропе - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 13

Нина Елисеевна снова фыркнула:

– Жить без охоты не мог!

Зверев тут же уточнил:

– Вы сказали, что он много охотился до войны. А после войны?

Женщина отвернулась, поправила свою безвкусную прическу и сняла очки.

– После войны Фима забросил свое хобби. Точнее, не сразу. После войны он один раз куда-то ездил, брал с собой Булата, потом вернулся и спустя какое-то время продал свое ружье. То время было нелегким, как вы, наверное, помните. Всем были нужны деньги, вещи, еда…

– Вы сказали, что после войны муж ездил на охоту лишь раз, а в каком году это было?

– Осенью сорок пятого. А уже зимой он продал ружье. Я помню, что он еще сильно возмущался, что пришлось так дешево его отдать. На барахолке, сами ведь знаете, много денег не выручишь даже за хорошую вещь.

– Значит, ружье вашего мужа было дорогое?

– Не дешевое – это уж точно.

– А марку и калибр помните?

– Калибр не знаю, а марка, кажется, ТОЗ[2].

– Скажите, а ваш муж был как-то связан со вторым секретарем псковского горкома?

– Меня уже об этом спрашивал ваш коллега…

– Я знаю, но, если можно, ответьте еще раз. Может, они служили вместе или охотились?

– Я не знаю никого из тех, с кем охотился мой муж, не знаю я и его сослуживцев!

Зверев покивал и поднялся. Увидев тусклую улыбку на лице собеседницы, прежде чем распрощаться, майор спросил:

– Вы так много говорили про то, что не любили своего Булата, а сейчас, когда вы потеряли мужа и пса одновременно, вы не хотели бы, чтобы ваш пес был жив?

Нина Елисеевна скривила лицо и покачала головой.

– Нет, не хотела бы! Можете осуждать меня за это сколько угодно, но я рада, что Булата больше нет. Если бы ублюдок, застреливший Фиму, не убил и его пса, то я бы сама это сделала!

– Застрелили бы? Но чем? У вас же больше нет ружья?

– Я бы его отравила! – холодно ответила Нина Елисеевна таким тоном, что даже Звереву стало не по себе, он попрощался и вышел.

Следующим местом, куда Зверев отправился после посещения вдовы инженера Трусевича, стала квартира второго секретаря горкома партии товарища Войнова, убитого накануне. Так же, как и квартира Трусевича, это была все та же сталинка, но на этот раз семиэтажная. Поднявшись на второй этаж, Зверев позвонил, и когда массивная дверь, обитая кожей, открылась, Павел Васильевич увидел довольно красивую моложавую блондинку – вне всякого сомнения, натуральную, изящную и чарующую, как греческая Афродита. На женщине были надеты сиреневый брючный костюм из плотного шелка, домашние туфли «сабо» с пуховой оторочкой, правый безымянный палец красавицы украшало золотое колечко с голубовато-серой лазуритовой вставкой.

– Здравствуйте! Вам кого? – спросила хозяйка квартиры.

– Майор Зверев! Псковское Управление милиции.

– Вы не похожи на милиционера! – отметила женщина, при этом уголки ее губ слегка вздернулись.

– Мне многие это говорят! – в ответ улыбнулся Зверев и полез во внутренний карман за удостоверением.

– Перестаньте! Не нужны мне ваши документы! Я вам верю!

Вспомнив свою предыдущую собеседницу, Зверев сразу понял, что здесь ему будет гораздо проще общаться.

– Вы Ангелина Евгеньевна Войнова? Вдова второго секретаря горкома?

– Чем могу помочь? – Ангелина Евгеньевна небрежным жестом пригласила гостя в квартиру.

Квартира Войнова отличалась от жилища убитого вслед за ним инженера, так же как его вдова Ангелина отличалась от Нины Елисеевны Бобровой – жены Трусевича. Четыре вместительные комнаты, роскошный холл, просторная кухня, раздельный санузел и две вместительные подсобки. Бархатные занавески, картины в позолоченных рамках, сервизы и вазы в восточном стиле присутствовали повсюду, создавая впечатление роскоши. Полы всех четырех комнат и холл покрывали толстые узорчатые ковры, мебель была массивной, но при этом весьма изящной. Увидев на одной из стен оскаленную кабанью голову, Зверев тут же приблизился к ней.

Огромные, местами пожелтевшие клыки, вздыбленная шерсть, поблескивающие, точно живые, маленькие глаза. Зверев какое-то время разглядывал экспонат и наконец спросил:

– Откуда у вас это клыкастое чудо?

– Оно всегда здесь висело. Миша говорил, что это чучело сделал один из его старых друзей…

– Друзей?.. А у вашего мужа было много друзей?

– Я не знала Мишиных друзей. Если они у него и были, то, вероятно, еще до войны. Только со старыми друзьями Миша в последние годы не общался. А всех своих так называемых новых друзей муж, как правило, называл товарищами!

– А сослуживцев мужа вы знали?

– Нет. Сослуживцев тоже не знала.

– Но этих товарищей вы же знали?

– Разумеется. Но не всех, конечно.

– А среди этих товарищей или просто знакомых вашего мужа был некий Трусевич? Ефим Семенович Трусевич.

Ангелина Евгеньевна напрягла лобик и покачала головой.

– Нет. Такого человека я не знаю.

Зверев прошелся по комнате и остановился возле комода, на котором стояло фото в рамке. На фото сидел на стульчике мальчик лет трех в матроске и бескозырке.

– Ваш сын?

– Сын. Его зовут Артур, и ему три года. Он сейчас гостит у моей матери в Великих Луках. Мама приезжала на похороны моего мужа и предложила мне взять мальчика к себе. После того как Мишу убили, здесь такое началось… Я, точнее, мы решили, что будет лучше, если Артур некоторое время поживет у мамы.

Зверев понимающе кивнул и подошел вплотную к стене, на которой висел «кабан».

– Ну что ж, сделал чучело старый друг, а кто же тогда убил этого кабана? Вы это знаете?

– Не знаю…

– В самом деле? Разве его убил не ваш муж? Он же наверняка был охотник?

– За время нашего знакомства Миша ни разу не ездил на охоту.

– А когда вы познакомились?

– В декабре сорок пятого.

Зверев покивал и снова уставился на кабанью голову.

– Ну что ж, значит, вы утверждаете, что ваш муж не был охотником…

Ангелина Евгеньевна улыбнулась.

– Я этого не сказала…

– Но как же…

– Я сказала, что за время нашего знакомства муж ни разу не был на охоте. А был ли он до этого охотником или нет, я точно сказать не могу. Возможно, что и был.

Зверев сделал удивленное лицо:

– Я вас не понимаю.

– Пойдемте со мной.

Ангелина Войнова подошла к секретеру, достала из него связку ключей и прошла к одной из кладовок. Она открыла дверь и обернулась:

– Помогите же мне! Достаньте вот этот ящик.

В глубине закрытого помещения Зверев увидел запыленный металлический сейф. Павел Васильевич не без труда вынул стальной ящик из кладовки и поставил на ковер в коридоре. Ангелина Евгеньевна протянула связку ключей.

– Один из этих ключей должен подойти…

Осмотрев связку, Зверев стал по очереди вставлять ключи в замочную