Сергей Зверев - Прирожденные аферисты Страница 14

Электричка шла полтора часа. Айратяны вышли на станции захолустного городка, где прибывающих встречали мотоциклы с колясками, пара «Москвичей», обшарпанный «газик» и две подводы, запряженные смиренными лошадками.

Автобуса пришлось ждать еще два часа. Путешественники поели в рабочей столовой, где сытный обед на двоих обошелся в семьдесят копеек.

Дребезжащий, древний, дьявольски дымящий автобус «ЗИС-154», в котором едва теплилась жизнь, остановился на Привокзальной площади. Народу в него набилось больше, чем он мог вместить, но, на удивление, влезли все. При этом армянам пришлось выслушать много чего об их рюкзаке, который одним жмет, другим мешает, – создавалось впечатление, что дверь закрыться не может из-за этого несчастного рюкзака. Рюкзак вызывал всеобщее неудовольствие, хотя на корзины, свертки и мешки никто внимания не обращал – оно же свое, родное, привычное…

Постепенно давка спадала. После очередной остановки Айратяны уселись на мягкие дерматиновые сиденья. И смогли полюбоваться бесконечными садами, полями, идущими вдоль дорог абрикосовыми деревьями, выглядывающими из зелени садов белоснежными мазанками. Все здесь было аккуратненько и чистенько. Ползали по полям трактора. Лошадь тащила подводу с водяной цистерной. Деревенская идиллия.

До поселка городского типа Гаврилов Ям автобус добрался в седьмом часу.

Баграм сверился с запиской и обратился к повязанной платками худенькой старушке, торгующей семечками рядом с автобусной станцией:

– Как до улицы Дзержинского добраться?

– Да вон, через реку, – махнула рукой старушка. – Там двухэтажные дома. И забор глухой – тюрьма раньше была.

– А сейчас?

– А сейчас поселок правобережный. Только не ходили бы вы туда.

– Почему? – удивился Баграм.

– Так там дурни такие живут. Ну сил ни у кого на них нет. Половина каторжников осело с той самой тюрьмы, в механическом цеху работают. Если за решеткой не сидел, того там и за человека не считают.

– Э-э, надо нам туда, бабушка, – вздохнул Баграм.

– Ой, всем всё надо и надо. – Старушка махнула досадливо рукой…

Пропустив предостережение мимо ушей, Айратяны двинулись в путь. Перешли мост, ловя на себе напряженные испытующие взгляды встречных прохожих. Прошли мимо заброшенных корпусов бывшей исправительно-трудовой колонии, где с забора никто не удосужился снять колючку, да и вышки остались. Давида пробрала дрожь, когда он представил, что его могут запереть на такой территории и держать с такой вышки под прицелом. Лучше умереть, наверное.

Позади остались корпуса механического цеха. Открылась небольшая площадь, окруженная желтыми двухэтажными домами с покатыми крышами. Там был продовольственный магазин и пивной ларек, сейчас закрытый. Было достаточно оживленно. В продмаг стояла очередь. То тут, то там на корточках сидели обильно татуированные аборигены.

Остановившись около стенда с местной газетой, Айратяны напряженно огляделись. Они ловили на себе недобрые взгляды.

– Пошли отсюда, – негромко произнес Баграм.

Перехватив поудобнее лямку рюкзака, он шагнул на проезжую часть. Идея разузнать дорогу у местных людей его не радовала.

Когда армяне свернули с площади на улицу Рабочая, состоявшую из однотипных деревянных двухэтажных бараков, то заметили преследование.

Они встали спиной к спине. Их окружили пятеро туземцев.

– Э, тормози, Кавказ, – процедил сгорбленный широкоплечий поджарый дылда в клетчатой рубахе с короткими рукавами, узких полосатых брюках и сдвинутой на нос белой матерчатой фуражке – такие недавно вошли в моду.

Он был не мальчик – лет под сорок. И не переставал улыбаться, демонстрируя золотую фиксу. А глаза злые, оценивающие, очень напомнили Баграму глаза того самого матерого вожака волчьей стаи.

– Куда почапали? – спросил фиксатый. – Чего у нас забыли?

– Нравится нам у вас. – Баграм прищурился. Он знал, что ни в коем случае нельзя сдавать назад. Покажи стае слабость – вмиг разорвут.

– А нам чужие не нравятся, – сообщил фиксатый.

– Э-э, дорогой, одному одно нравится. Другому другое. Что я могу с этим поделать, – развел руками Баграм.

– Мешочек положь на землю. Ты ведь таможню не прошел.

– А здесь граница, да?

– Граница, – кивнул фиксатый. – И мы ее стережем. Как Карацупа с собакой.

– Как-то ты не так говоришь. Какие границы внутри СССР? Не прав ты.

– Хва базарить! – Фиксатый засунул руку за пазуху.

Баграм оценил, что у трех аборигенов руки в карманах. А там – у кого кастет, у кого финка. Опасные ребята твердо решили показать чужакам их место. Скорее всего, только показать. Ну не режут же они всех приезжих. Все-таки здесь не дикие края – давно бы власти всех по тюрьмам снова отправили. Но стая должна хотя бы продемонстрировать, что защищает свою территорию. А мужчина-армянин не должен показать страх. И если волки решатся напасть – так им же хуже.

– Хорошо. – Баграм положил рюкзак на землю. Развязал его. И извлек свой мясоразделочный тесак.

– У, бля, – с уважением присвистнул кто-то из толпы.

– Ну, это ты зря, орел горный. – Глаза фиксатого стали похожи на щелочки. – Не поможет тебе твой меч-кладенец. И не таких видели…

Баграм напрягся. Сейчас был момент, когда решается все. И он произнес примирительно:

– Слушайте, люди. У нас гостей по-другому принимают. Стол накрывают. Мы вас уважаем. По своим делам приехали. Лишних забот не доставим.

Фиксатый продолжал буравить его взглядом. Оценив телосложение и пластику движений пришельцев, он уже понял – в случае драки легкой победы не будет. Ну, в итоге забьют поселковые пришельцев колами или нож воткнут в спину. Но это мокруха, за нее не похвалят. Да и на тот свет кавказцы парочку человек с собой прихватят. Но и отступать нельзя – авторитет тяжело нарабатывается, а потерять его две секунды. Надо искать выход из положения.

– И к кому приехали, гости дорогие? – с насмешкой произнес он.

– На улицу Дзержинского, – пояснил Баграм миролюбиво.

– К кому, а не куда!

– К Варнаку.

Фиксатый задумчиво посмотрел на кавказца и произнес:

– Пошли, провожу. Но если что не так, то… То у нас найдется местечко, где вас закопать…

Глава 15

«МИД СССР вручил МИД КНР ноту протеста по поводу нарушения Китаем советской границы в районе Тасты Казахской ССР, – произнес диктор. – Китайская сторона продолжает политику нагнетания напряженности».

Маслов скривился, как от зубной боли. Он служил пограничником и представлял, что такое защита государственной границы. Цепь провокаций со стороны КНР все не прекращалась. После прихода к власти Хрущева китайские коммунисты записали СССР в ренегаты и фактически порвали с бывшими лучшими друзьями всякие отношения. В середине шестидесятых годов китайцы стали предъявлять территориальные претензии и объявили, что СССР встал на путь социалистического империализма.

В этом году 1 марта китайские войска вторглись на приграничный остров Даманский в Хабаровском крае. Получив отпор, откатились. Было официальное жесткое заявление Советского правительства. В прессе проскальзывало, что бои были серьезные, появились статьи о героизме пограничников, но подробности военного противостояния не раскрывались. А Маслов от своего приятеля – майора-пограничника – знал, что у наших военных были жестокие боестолкновения с китайцами с применением бронетехники и артиллерии. Точку поставили массированные удары советских систем залпового огня «Град», перемоловшие передовые китайские части. В результате погибло более пятидесяти советских военнослужащих и от тысячи до трех тысяч китайцев.

Однако китайцы никак не угомонятся, и на границе звучат автоматные очереди. Два коммунистических государства зависли на грани войны. И было понятно, что, если на Советский Союз попрет многочисленная фанатичная китайская орда, это вполне может кончиться применением ядерного оружия. Между тем и США не дремали. Завязнув во Вьетнаме, американская военщина почти в открытую разрабатывала планы ядерной атаки на СССР. То ли янки на самом деле свихнулись, то ли давили на нервы – было непонятно. Но факт остается фактом. СССР 1969 года жил в ощущении полной внутренней стабильности и вместе с тем стоял перед перспективой большой войны…

Подполковник Верзилин выключил радио и жестом пригласил Маслова и Крикунова присаживаться на обитые черной кожей стулья.

Большую часть небольшого кабинета старшего следователя СУ МВД СССР занимал огромный старомодный двухтумбовый резной стол, покрытый зеленым сукном, – наследие хозяйственной службы НКВД.

В кабинете был идеальный порядок. На подоконнике фикус в аккуратном горшке. Шторки белые, выстиранные и выглаженные. На стенах ничего лишнего – только портрет Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева при всех геройских звездах и регалиях, а на противоположной стене портрет Дзержинского, выковавшего карательный меч революции. Недаром злые языки расшифровывали МВД как «Малограмотные внуки Дзержинского».