Кирилл Казанцев - Убийство по-министерски Страница 14

А разве труд представителей других профессий менее важен? Однако врачи и учителя почему-то решили для себя, что раз они такие бедные-несчастные и о них государство не заботится, то они имеют полное право заботиться о себе сами. Просто, по сути, вымогая деньги из пациентов и учеников. А разве кому-то придет в голову дать взятку библиотекарю, уборщице или какому-нибудь корректору, работающему в рядовой газете?

Конечно, все это было мне известно, просто не приходило в голову, что это когда-нибудь коснется меня лично. Или моих близких. Но теперь вот коснулось.

Ольга, выслушав мои эмоциональные доводы, отреагировала в своем стиле:

— Ой, Синицын, замолчи со своими бреднями! Как с луны свалился, ей-богу! О дочери нужно думать, а не о светлом будущем России! Тебе вообще переквалифицироваться надо из ментов в священники! Будешь в церкви свои проповеди толкать!

— Короче! — Я уже начал злиться. — Ты что от меня хочешь? Пятьдесят тысяч я тебе все равно не дам! И не потому, что мне негде их взять! И уж тем более не потому, что мне наплевать на собственную дочь, как тебе хочется думать! А просто я категорически — слышишь? — категорически против того, чтобы потакать коррупции!

— Иного я от тебя и не ждала, — с каким-то удовлетворением констатировала Ольга, и я невольно насторожился — чего она все-таки хочет? — Что ж, могу тебя обрадовать: тебе ничего не придется платить. Все расходы берем на себя мы с Эдиком. Он куда более ответственный человек, чем ты!

Я снова заставил себя сдержаться. За время разлуки с Ольгой я уже научился абстрагироваться от ее язвительных, зачастую низких и откровенно глупых упреков и подколов. С удивлением я стал обнаруживать, что они мне уже довольно безразличны. Не слишком понятно, правда, чего она так бесится? Ведь я никогда не обижал ее. Откуда такая злоба и ненависть? Явно необоснованные…

Но хорошее знание психологии подсказывало мне ответ: Ольга злилась не на меня. Все это недовольство проистекало из ее нынешней жизни. Видимо, она была не такой сладкой и гладкой, как хотелось бы. И по собственным наблюдениям, и по словам Катюхи я знал, что превозносимый ею до небес Эдик вовсе не трепетно относится к моей жене… А она все же за годы жизни со мной привыкла к иному обращению. И осознание того, что Ольга в душе несчастна, помогало мне не злиться на нее в ответ, а просто жалеть.

— Послушай, Оля… — я заговорил серьезно, игнорируя Ольгину желчь. — Я понимаю, что тебе нравится меня унижать, но сейчас я хочу поговорить с тобой как с матерью Кати. Ты вообще уверена, что эта операция необходима? Ведь еще даже обследование не закончено! Вопрос-то серьезный, ты не можешь этого не понимать!

Ольга думала недолго. Но то, что она сказала, заставило меня забыть обо всех тонкостях психологии и этических экивоках.

— Я все решила! — произнесла она. — И хочу тебе сказать вот что. Мы оплачиваем операцию Кати и постреабилитационный период. Тебя эти проблемы не коснутся вообще. Но ты после этого напишешь официальный отказ от дочери. Думаю, что это будет справедливо.

Я не поверил своим ушам. Слава богу, что разговор происходил по телефону, и Ольги не было рядом, иначе я просто, скорее всего, не совладал бы с собой.

— Что ты сказала? — не узнавая собственного голоса, произнес я каким-то свистящим шепотом, непроизвольно сжимая трубку.

Видимо, Ольга почувствовала, что задела меня сильнее, чем рассчитывала. Я редко выхожу из себя, но если уж такое случается, то тому, кто довел меня до такого состояния, не позавидуешь. Ольга это знала, посему моментально сменила пластинку и быстренько произнесла:

— Ну, мы еще обсудим это, я тебе перезвоню.

После чего отключила связь. Я еще несколько секунд сжимал трубку в руке, после чего с размаху шарахнул ею о стену. Телефон жалобно пискнул, отлетела крышка, на пол посыпались аккумулятор и сим-карта… Я присел на стул, пытаясь унять дрожь в руках. Потом взял с подоконника пачку сигарет и закурил. Вообще, я курю лишь в крайних случаях, но сейчас настал как раз такой момент.

После нескольких затяжек я почувствовал, что постепенно прихожу в норму. Поднялся, собрал рассыпавшиеся детали, аккуратно вернул их на место в трубку. Проверил — работает. Потом перевел взгляд на плиту и выключил. Доставая расплывшиеся, переваренные пельмени, ощущал, как в висках стучат маленькие молоточки. Сильнее оскорбить Ольга меня не могла…

И уже поздно ночью, засыпая на своем диване, я и сквозь дремоту слышал ее жестокие слова, произнесенные холодным, абсолютно чужим голосом…

Выехав по трассе за десять километров от города, машина повернула направо в густую дубраву. Прошелеств шинами, она вскоре подъехала к берегу красивого озера и уперлась в высокие металлические ворота. Через несколько секунд ворота, повинуясь воле охранника, сидевшего в будке, распахнулись. Охраннику отлично был знаком номер подъехавшего джипа, на переднем сиденье которого сидел Виктор Иннокентьевич Новожилов.

За воротами расположилось несколько коттеджей, а еще чуть дальше стояло причудливое двухэтажное здание с выступом в виде ротонды. Это и была база отдыха «Лагуна», которую уже несколько лет как облюбовали городские чиновники. Сюда приезжали отдохнуть, отвлечься от суетных городских дел, здесь проводились серьезные переговоры и решались различные вопросы. Территория была закрытой, и никто из посторонних сюда не мог попасть в принципе.

И Виктор Иннокентьевич Новожилов, и министр здравоохранения были здесь довольно частыми гостями. Конечно, эти два человека были птицами разного полета, но все же прямое отношение обоих к медицине обеспечивало им совместные интересы, которые они и обсуждали преимущественно в «Лагуне», не боясь быть подслушанными.

Виктор Иннокентьевич выбрался из машины, машинально ширкнул ладонью по брючинам, слегка помявшимся за время пути, и, чуть нахмурившись, поднял голову. Погода к вечеру испортилась, от утреннего солнца не осталось и следа. Напротив, подул ветер и даже начал накрапывать дождь. Настроение Новожилова невольно снова стало падать. В самом деле, бывали и более подходящие деньки для отдыха в «Лагуне». Однако он отдавал себе отчет, что Андрейченко позвал его сюда сегодня не столько для отдыха, сколько для разговора о делах. О каких, он пока еще не знал.

Автомобиля Андрейченко Новожилов не заметил, следовательно, министр еще не подъехал.

Виктор Иннокентьевич прошел в холл, кивнул знакомой администраторше и направился по коридору направо. Именно там располагался номер, который был закреплен за ним. Едва успев присесть в кресло и закурить, Новожилов услышал, как зазвонил сотовый. Включив связь, Виктор Иннокентьевич услышал голос Андрейченко, который без обиняков заявил:

— Так, ну ты давай не рассиживайся, а подходи ко мне. Я в бассейне.

«Черт бы его побрал! — с раздражением сминая окурок в пепельнице, подумал Новожилов. — Вездесущее око у него, что ли?»

Стало понятно, что Андрейченко уже давно на базе. А то, что Новожилов не увидел его машины… Да мало ли что! Новая машина у министра, к примеру. Запросто может быть. Он вообще частенько их меняет.

Виктор Иннокентьевич вышел из номера, прошествовал в конец здания по коридору, где был устроен небольшой бассейн, вкупе с озером призванный оправдывать романтичное название базы отдыха.

Роман Валентинович Андрейченко, достаточно крупный мужчина лет пятидесяти пяти, лениво плавал в бассейне в одиночестве, шумно фыркая при этом. Заметив вошедшего Новожилова, министр подплыл к поручням и медленно, даже степенно, стал подниматься по лесенке, протягивая главврачу мокрую руку для приветствия. Другой рукой Андрейченко указал на угол помещения, где стоял столик с вазой, в которой аппетитно лежали виноград, апельсины, груши, а также стояли закупоренная бутылка коньяка и две рюмки.

Андрейченко первым сел на стул, набросил на себя полотенце и, отдуваясь, кивком показал Новожилову, что именно ему нужно разлить этот коньяк. Виктор Иннокентьевич откупорил бутылку, разлил коньяк по рюмкам, Андрейченко поднял свою и со словами: «Ну, давай за здоровье!» — опрокинул ее. Новожилов последовал его примеру. Андрейченко отщипнул от виноградной кисти несколько ягод и отправил их в рот. Не став растягивать, он сам наполнил рюмки повторно, и они с Новожиловым выпили по второй.

— Хороший коньяк, — развалившись в кресле, прокомментировал министр здравоохранения. — Кстати, как здоровьичко-то, а?

— Вы уже спрашивали, Роман Валентинович.

— Ну, по телефону-то всего не скажешь, — заметил Андрейченко.

В это время к их столику подошла девушка в короткой форме, украшенной белым передничком, и поставила огромное блюдо, на котором лежали шампуры с горячими кусками мяса, перемежающегося с колечками лука и кружками помидоров.