Кирилл Казанцев - И никого не стало… Страница 14

Диктор в маске сделал многозначительную паузу, и Эдуард Владимирович смог наконец оторваться от его глаз в экране. Он сглотнул и как-то конвульсивно вздрогнул.

– Что за пошлятина?.. – промямлил он.

– Обидели бедненького, – неуверенно хихикнул прокурор. – Ну да, вы же у нас такой кристальный, повышенной пушистости…

– Выключить немедленно, это провокация!!! – взревел турбинным ревом полковник и завертелся вокруг оси, отыскивая взглядом пульт. Затем шагнул к телевизору, чтобы ударом кулака выбить из него дух. И у полковника отлично бы это вышло. Но тут злоумышленник в маске, не меняя интонации, произнес:

– Головач Иннокентий Адамович, городской прокурор, 43 года, государственный советник юстиции 3-го класса! Великий плут, казуист и обманщик!

И кулак, уже готовый расколошматить плазменный экран, вдруг застыл. Говорящий снова сделал паузу, полковник повернулся, вперился взглядом в прокурора. А у того исказилось лицо – словно затвор передернули. Он посинел, как баклажан, воскликнул:

– Выключите эту гадость! – и кинулся к Волостному, который машинально нянчил пульт. Но полковник не дремал, он уже летел через гостиную, вырвал у растерявшегося Волостного пульт, оттолкнул прокурора и, сдерживая натиск противника, отступил к телевизору, встал грудью перед ним, сжав кулаки:

– Ну уж хренушки, Иннокентий Адамович, наслаждайтесь…

И прокурор откатился, не в состоянии пробить стальную стену. Остальные присутствующие потрясенно молчали. Возникало ощущение, что все до единого проглотили языки.

– Многим нравится манера господина Головача вершить вселенскую справедливость! – скрежетал человек в маске – от одной лишь интонации говорящего мурашки ползли по коже. – Он образован, ироничен, местами убедителен, может подать себя как воспитанный человек, обладает едким чувством юмора и даром к импровизациям. Нам тоже нравится манера господина Головача – она гораздо предпочтительнее манеры предыдущего обвиняемого. Но это не умаляет его сути: Иннокентий Адамович – матерый преступник, нанесший крупный вред системе правосудия и отправивший за решетку не один десяток невиновных. Особый интерес для следствия представляет тандем прокурора Головача и судьи Лужиной, пробить который не по зубам даже матерому адвокату. Вы талантливы, Иннокентий Адамович, – убедить присяжных, что невиновный виновен, когда вы сами прекрасно осознаете, что он невиновен. И хоть бы мускул дрогнул на вашем ироничном лице. Вы обличаете, обличали… вот только боимся, что уже никогда не будете обличать! Вы смените статус, и мы будем по вас скучать.

При этих словах прокурор съежился, а полковник, наблюдавший за его лицом, мстительно рассмеялся.

– Вы получили двадцать тысяч долларов за то, чтобы утопить на суде директора фирмы «Эдельвейс» Панчюшина, обвиняемого в банковских махинациях. Панчюшина подставил его партнер, желающий контролировать весь бизнес. Обвинение было шито белыми нитками. Следствию не удалось собрать убедительных улик. Вся надежда была на суд. И вы не обманули возложенных на вас надежд – ведь вас так убедительно просил присутствующий здесь депутат господин Аврамский – близкий родственник того самого партнера.

– Это ложь! – пискнул долговязый.

– Вы разнесли Панчюшина в пух и прах, ловко используя лживые показания его супруги, якобы банковскую отчетность и ваш непревзойденный дар манипулировать фактами. Дали девять лет колонии общего режима – все присяжные дружно вынесли вердикт «Виновен». Двадцать тысяч на счет, какие, право, пустяки, всегда готов помочь хорошему человеку, ведь это моя работа… Сложнейшая прокурорская проверка управляющих компаний, и те руководители ТСЖ, что отказались платить, с удивлением обнаружили, что на них заведены уголовные дела по факту мошенничества и нецелевого использования средств. На многих, кстати, справедливо. Но, увы, не на всех. Вы лично пригрозили уголовным преследованием директору ПАТП-4 – якобы за сокрытие реальных доходов и уклонение от уплаты налогов – вам же надо было завершать строительство коттеджа в Сосновом бору, застывшего в период рецессии. Директор, виновный по всем статьям, гуляет на свободе, а строительство, слава богу, завершено. Это фактически ВЫ приговорили к девяти годам представителей оппозиции за хранение наркотиков. Хотя доподлинно известно, кто из оперативников, проводящих обыск, спрятал под ванну пакетик с героином, на самом деле пакетик с мукой и толченым сахаром, а в героин эта безобидная смесь превратилась уже после проведения химической экспертизы. Это вы обвинили невиновного парня в изнасиловании одноклассницы, отправив его на «малолетку», предъявив суду неопровержимый анализ спермы, хотя прекрасно знали, что изнасиловал девчонку другой человек – племянник руководителя департамента мэрии по социальной политике, которого впоследствии избили (в смысле, руководителя), и правильно сделали. Но пацану придется сидеть. Вы сломали ему жизнь, у матери инфаркт, отец покончил с собой – пустяки, дело житейское. Это вы, Иннокентий Адамович, в тесном содружестве с судьей Лужиной, вершили правосудие над группой оборотней в погонах – опять же уникальнейший случай, все обвинения были сфальсифицированы, подсудимые оказались просто неугодными, но никак не виновными! Как же так вышло, нашли последних честных полицейских в городе и смастерили из них банду? Меньше десяти лет никто не получил. Зато когда судили реального преступника – майора МЧС, зарубившего топором в состоянии аффекта родную тетушку, – вы отстранились от дела, взвалив непосильную ношу на плечи начинающего работника прокуратуры. В итоге адвокат, а это, кстати, был присутствующий здесь Чичерин Генрих Павлович, сделал из обвинителя отбивную, из зарубленной тетушки злобную ведьму, а новоявленный Раскольников отправился в колонию-поселение на полтора года, реально отбыв там семь месяцев в комфортных условиях. Эх, Иннокентий Адамович… – Глаза злоумышленника в маске буквально царапали тех, кто на него смотрел. Он снова сделал выразительную паузу.

– Нет, ну, я не знаю… – только и смог беспомощно развести руками прокурор. – Я многое в этой жизни выслушивал, но чтобы вот такое… У меня просто нет слов! Это глупые, ничем не обоснованные обвинения. Что за выскочка там, в экране?

– Ничего, – злобно ухмыльнулся полковник, – мы еще заставим его оттуда вылезти.

– А вы телевизор переверните, – предложила из дальнего угла Ольга Дмитриевна. – Глядишь, сам вывалится.

– Лужина Валентина Максимовна, 37 лет, председатель городского Федерального суда общей юрисдикции! – размеренно продолжал вещать «обвинитель». – Я думаю, аудитории уже понятно, с кем мы имеем дело…

– Не-ет!!! – истошно взвыла Валентина Максимовна и, сбросив с плеч одеяло, устремилась в атаку, надеясь грудью обрушить телевизор. Но на пути уже стояли двое – неодолимые, как линия Маннергейма. Она ударилась о полковника, отлетела, как мячик от стены, бросилась на любовника, но тот схватил ее за плечи, приподнял, и она забила в воздухе ногами, продолжая верещать полицейской сиреной.

– Боже, какой позор… – еле слышно пробормотала Екатерина Семеновна.

Слабеющие крики протеста не могли заглушить обличительную речь.

– Самый неподкупный, профессиональный и независимый суд в мире! Именно это мы и наблюдаем на примере городского Федерального суда и его председателя. Прекрасен ваш союз, Валентина Максимовна и Иннокентий Адамович. Кто бы сомневался, Валентина Максимовна, в постели вы хороши со всех сторон. По вас не скажешь, что вы такая одиозная. На работе принципиальная, в свободное время – женственная и общительная. К сожалению, вы давно перестали руководствоваться такими устаревшими понятиями, как честность и порядочность. Время требует иных понятий, верно? К сожалению, уголовных. Вы – послушная исполнительница воли председателя городской партийной ячейки, нашего дорогого мэра и председателя городской Думы. И даже если эти «воли» противоречат одна другой, вы всегда найдете устраивающий всех компромисс. Сколько раз за последний год вы ездили за готовыми приговорами в мэрию? Объясните, почему вы оправдали сотрудника оперативно-розыскного бюро, сбившего насмерть на пешеходном переходе восьмилетнего мальчика? Он летел как угорелый со скоростью 120 километров – и при этом не выполнял своих должностных обязанностей, то есть катался по городу в свободное от работы время. Мальчик погиб на месте. Как цинично пошутил защитник обвиняемого, «ДТП произошло потому, что водитель был трезв». Это и есть причина оправдательного приговора? Надо же, какое достижение – работник полиции за рулем, и трезвый! Какие могут быть смягчающие обстоятельства, кроме того, что вам позвонил лично начальник бюро полковник Ржацкий и просил что-нибудь сделать? Парень перспективный, толковый, он не хотел. Зачем ломать человеку жизнь? Чем вы руководствовались, когда назначили журналисту сетевого издания Крутоярову наказание в виде лишения свободы сроком на семь лет? Парень отвесил пощечину оскорбившему его чиновнику. Допустим, хулиганство. Статья 213-я, максимальный срок до двух лет. И это за РЕАЛЬНОЕ хулиганство. Никакой «группы лиц», «сопротивления представителю власти», «применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия». Откуда взялись эти семь лет? Вы УК читали? Или просто чиновник, не умеющий держать язык за зубами, сильно обиделся? Почему вы отпустили педофила Пташкина, надругавшегося над шестилетней девочкой? Мало свидетелей оказалось? Кончил в воздух? Или оттого, что, не желая быть «опущенным» на зоне, он в отчаянии предложил вам дарственную на свою квартиру и вы не нашли в себе сил отказаться? Почему вы оправдали банду гаишников, занимавшихся вымогательствами на дорогах? В связи с отсутствием состава преступления? Но этого «состава» было на двенадцать томов! Естественно, нам и в голову не приходит, что это как-то связано с вашими приятельскими отношениями с супругой начальника областного ГИБДД – вы ведь вместе посещаете один и тот же фитнес-клуб? А то, что одновременно с этим делом вы стали обладательницей роскошной белоснежной «Вольво», – просто совпадение. И этот перечень можно продолжать вплоть до 1 января. Эх, Валентина Максимовна…