Татьяна Полякова - Как бы не так! Страница 14

— Я испугалась, — сурово сказала я.

— Прости старика. Как лучше хотел. Ты бы на него внимания не обращала, идет себе и идет. Мало ли что…

Полифем улыбаться перестал и душевно произнес:

— Если в подъезде на тебя не случайно напали, могут еще объявиться. Второй раз вряд ли повезет.

— Ага, — воскликнула я, изображая облегчение. — А вашего интереса здесь нет? — полюбопытствовала я минуту спустя. Юрий Петрович заулыбался было и сразу сник, а я продолжила:

— К примеру, кто-то на меня охотится, а вы на него. Или все не так и я не подсадная утка?

— Было бы проще, решись ты нам помочь, — запечалился дядя Юра.

— Не решусь, — ответила я.

— Вот ведь характер, — покачал он головой, вроде бы смиряясь с этим фактом.

Мы посидели в молчании, потом дядя Юра опять заговорил:

— Я ведь просить тебя хотел, дочка. Послезавтра день рождения у меня, пятьдесят пять лет. Дата. Уважь старика, приди. Хочешь, с подружкой или с другом… Гостей немного, так, свои. А тебе буду очень рад.

— Вообще-то я собиралась с подругой на дачу, обещала уже…

— Очень прошу, — повторил он и даже приложил ладонь к сердцу.

— Я постараюсь, — уклончиво ответила я.

— Я машину за тобой пришлю, к пяти…

— Спасибо, на такси приеду.

— Зачем же на такси. У меня две машины без дела в гараже стоят. Пришлю. — Он поднялся и торопливо зашагал к выходу, не дожидаясь, когда я придумаю какую-нибудь отговорку и откажусь. Полифем направился следом, лицо отрешенное, взгляд пустой. Наши дела тревожили его мало.

Наташка днем рождения заинтересовалась.

— Пойду с тобой, — заявила она, но я была непреклонна.

— Нет.

— Почему это? — Она вроде бы даже обиделась.

— Потому что пригласил он меня не зря. И гости эти… А что, если там ожидается один из наших типов?

— Ну и?.. — спросила Наташка.

— Тебе к чему засвечиваться? Хочешь, чтобы и тебя в подъезде встретили?

Наташка не хотела, потому в гости я отправилась одна.

Как и обещал дядя Юра, без двадцати минут пять к моему подъезду подкатила машина: огромный серебристый «Форд». Из него вышел молодой человек и замер у двери, задрав голову и поглядывая на окна. Бабульки на скамье тоже замерли и поглядывали на него. Я не люблю заставлять людей ждать, особенно пожилых, потому поспешила на улицу.

Полдня я размышляла, что преподнести в подарок так неудачно свалившемуся на мою голову дорогому дядюшке. С деньгами у меня было туго, да и не удивишь его деньгами, вкусы его для меня загадка, пятьдесят пять лет — это дата. Изрядно помучившись, я решила подарить Юрию Петровичу шкатулку, доставшуюся мне от бабушки. Вещь красивую и бесполезную, которая вполне могла сойти за антиквариат. Я упаковала ее в нарядную коробку и прикрепила открытку. Получился неплохой подарок.

Мы подъехали к дому. При нашем появлении ворота открылись, мы оказались во дворе. Откуда-то слева появился парень в темном костюме, распахнул дверь и помог мне выйти.

В дверях возник дядя Юра, одарил счастливой улыбкой и пошел навстречу, раскинув руки.

— Здравствуй, дочка. Спасибо, что приехала.

Он меня обнял, я его поцеловала, а потом вручила подарок.

— Не знаю, понравится ли, но я старалась.

Могу поклясться, что на глазах его появились слезы. Человек Юрий Петрович забавный.

Столы были накрыты в саду под белым тентом. Говоря о том, что гостей будет немного, дядя Юра явно лукавил. Собралось человек пятнадцать, это те, что за столом. Помимо этого, в саду в разных местах, порой совершенно неожиданных, маячила охрана. Из женщин только я, неудивительно, что чувствовала я себя неуютно.

— Вот, познакомьтесь, — сказал Юрий Петрович, подводя меня к столу. — Это Мариночка, моя спасительница, дорогой для меня человек.

Он представил гостей, но я почти никого не запомнила. Мужчины в основном были в возрасте. Резко выделялись два молодых здоровячка. Один со шрамом на губе, у другого не хватало мизинца на правой руке. Дорогие костюмы сидели на них, как седло на корове.

За столом царила скука. Разговор не клеился, а потому перерывы между тостами становились все короче.

Беспалый принялся за мной ухаживать. Сидел он рядом, и избавиться от его назойливых взглядов возможным не представлялось. Когда лица запылали, разговор пошел веселее. Изъяснялись довольно туманно, о делах мне неведомых, я откровенно скучала. От нечего делать стала наблюдать за охраной и вскоре заметила Полифема. Он сидел в тенечке, в легком плетеном кресле, в джинсах и тонком свитере под горло, нацепив темные очки, и вроде бы дремал. Поразмышляв немного, я поняла, что позицию он занял удобную: оттуда сад как на ладони, а сам он в глаза не бросается. На стуле рядом с его креслом стояла банка тоника и лежал самый настоящий автомат.

Мне здесь мгновенно разонравилось. Я поднялась и сказала дорогому дядюшке ласково, но твердо:

— Юрий Петрович, очень жаль, но мне пора. Ждут в больнице. Сложный случай, требуется консультация.

Иногда соврать не грех. Он изобразил страшное горе и пошел меня провожать, пояснив гостям:

— Что поделаешь, такая у нее работа.

Гостей в отличие от хозяина мой уход не огорчил.

Того типа я заметила, когда садилась в машину. Стриженый блондин с физиономией палача, именно его я заперла в ординаторской.

Сейчас он стоял на веранде и осторожно наблюдал за мной. Возможно, я бы его не заметила, но стоявший внизу парень назвал его, задрав голову:

— Трофим, Трофим, оглох, что ли?

Я поискала глазами оглохшего Трофима и нашла за полсекунды до того момента, как он укрылся за резной колонной.

Юрий Петрович заглядывал мне в глаза, силясь там что-то прочитать. Неужто меня для этого и приглашали? Я пленительно улыбнулась и сказала на прощание:

— Всего вам доброго.

Следующие несколько дней ничего не происходило, и я понемногу успокоилась. Юрий Петрович неизменно трижды в день звонил, а пару раз и заезжал по-родственному. Был ласков, ни о чем не просил и подозрительных вопросов не задавал, и я начала сомневаться — может, зря к человеку придираюсь, ничего он в отношении меня не замышляет? Проявляет отеческую заботу, а я его Бог знает в чем подозреваю.

Между прочим, на мою машину поставили новый двигатель, договорились, что деньги отдавать буду частями. Юрий Петрович от широты души порывался купить новую машину, но я с благодарностью отказалась.

В понедельник он не позвонил. Утром я не обратила на это внимание, в обед удивилась, а к вечеру, как ни странно, забеспокоилась и позвонила сама. Дома его не оказалось, так же как и Полифема и кого-либо другого вообще.

Ночью я плохо спала и все думала: неужели с ним что-нибудь случилось? А если убили? Утром, едва проснувшись, потянулась к телефону. С тем же результатом. Весь день я провела дома, то и дело набирая его номер. Юрий Петрович не отвечал и сам не звонил. Ну и что делать? В милицию обращаться? К вечеру я поехала к нему домой, долго звонила, стоя у ворот. Никаких признаков жизни.

Наташка накануне отбыла в Северную Чехию, и поделиться своими страхами было не с кем. Я бродила по квартире и только что ногти не грызла. В дверь позвонили, я кинулась открывать и увидела Юрия Петровича в сопровождении Полифема. Оба выглядели совершенно здоровыми.

— Дядя Юра, — с легкой укоризной начала я, — куда вы пропали? Я уже волноваться начала.

— В Москву ездил, дочка. Вот только что вернулся.

— Что же не позвонили? Я и домой к вам ездила…

— Извини, замотался, знаешь ли…

— Вы проходите…

— Нет-нет, не беспокойся, мы только на минутку, на тебя взглянуть. Жива-здорова, все в порядке, и слава Богу… Поеду к себе, устал очень…

Они уехали, а я задумалась. Совершенно чужой человек, с которым у меня нет и не может быть ничего общего, стал играть в моей жизни большую роль.

Через два дня Юрий Петрович позвонил мне очень поздно, где-то ближе к двенадцати. Был явно взволнован. На вопросы по телефону отвечать отказался, попросил разрешения приехать. Подумав, я согласилась.

Приехал он после двух, когда я уже ждать перестала и спать легла. В дверь позвонили, я спросонья испугалась и открыла не сразу.

Юрий Петрович выглядел неважно: землистая бледность, круги под глазами и щетина, точно он с утра забыл добриться. Мужчина он аккуратный, это на него не похоже, потому я сразу встревожилась. Конечно, Полифем был с ним. На его лице беспокойства не проглядывало. Взгляд обращен куда-то внутрь себя, а рта он в этот раз вообще не открывал, поздоровался кивком. В руках держал кейс из кожзаменителя, дешевый и довольно обшарпанный. В его лапах такая вещь выглядела совершенно нелепо.

Мужчины прошли, расселись по своим местам, а я спросила:

— Что случилось?

— У меня неприятности, дочка. Очень серьезные. И чем кончатся — могу только гадать, И к тебе я приехал не на жизнь жаловаться, а с огромной просьбой. Очень прошу, не откажи…