Владимир Макарычев - Страховой случай Страница 14

По тому, как довольная улыбка расползлась по лицу собеседника, и по одобряющему взгляду Ирины он понял, что избрал правильную стратегию.

– Да вы, молодой человек, знаете историю своей страны и имеете свое понимание о нашем будущем, – одобрил его Сергей Сергеевич. – В свою очередь, продолжу вашу мысль. Думаю, идеальным образцом будущего правителя России может быть образ библейского «царя справедливости» Мелхиседека.

«Вишь, куда попер? – с усмешкой подумал Зотов. – Я о таком царе и не слышал. Нужно срочно продлевать пенсионный возраст в России!»

Отставной генерал между тем продолжал разговаривать сам с собою, нисколько не заботясь о мнении слушателей:

– У нас таким правителем стал бы игумен [10] , который единолично и ответственно определяет и организует духовную, экономическую и социальную жизнь монастырской общины. То есть страны в целом. Государство следует строить по принципу монастырской общины. Лишь в этом случае Россия сохранит уникальность своей культуры, восстановит мощь нашего духа, а также силу национальной экономики.

Владимир посчитал необходимым согласиться:

– Это более справедливое и милосердное устройство общественной и государственной жизни. В России же, как известно, справедливость выше закона.

– Совершенно верно, – кивнул генерал.

Ирина, провожая гостя, загадочно проговорила:

– Спасибо за то, что составили компанию, завтра днем можно и обговорить второй вопрос повестки дня.

Сергей Сергеевич, в свою очередь, прощаясь с Зотовым, обнял его по-отечески и пообещал:

– С Авдеевым вопрос решен, мы поможем.

8

Рано утром Сергей Сергеевич отправился на работу. Поехал на метро, так как машина ему не положена. Три года прошло, как уволился с должности начальника одного из управлений тыла Вооруженных сил в звании генерал-майора. У нового начальника он числился в штате гражданским советником.

Минут через двадцать уже поднимался по широченным ступеням бывшего здания Главного штаба сухопутных войск, что на Фрунзенской набережной, олицетворявшего уходящую эпоху с мощью и основательностью. Наверное, так и предполагали строители пятидесятых, что построенные ими здания будут поражать последующие поколения надежностью и долговечностью. Да еще и уникальной архитектурой. Лишь одного не могли советские военачальники знать. Идея министра обороны США Джеймса Форрестолла образца 1948 года о слиянии видов вооруженных сил найдет свое применение в российской армии времен двухтысячных годов. По его мнению, соперничество армии, флота и авиации Германии и Японии в ходе Второй мировой войны пагубно сказалось на промышленном потенциале этих государств, способствовало удорожанию военной техники, приводило к несогласованности действий штабов в проведении боевых операций. Так, конечно, рассуждали после войны, но оказалось, что и в современной России «машут после драки кулаками».

Военные густой толпой заполнили проемы массивных дубовых дверей. Среди них были летчики, моряки, сухопутчики. Всех военных в Москве загнали в одно строение. Оптимизация вооруженных сил – так называлась операция по выдворению из старинных городских особняков Главкоматов различных видов и родов войск.

Основная масса военнослужащих приходила на работу в «гражданке», потому-то и выделялись среди них люди в полицейской форме и эмчээсники. Они как раз форму не прятали в кабинетных шкафах.

Сергей Сергеевич не стал дожидаться лифта. На третий этаж, где располагался его кабинет, поднялся пешком и открыл дверь электронной карточкой.

Тут же снял «гражданку», облачился в привычный генеральский костюм, включил чайник и принялся за доклад, который через час должен был передать начальнику управления.

Вскипевшая вода зажурчала, и он, наполнив кипятком старинный граненый стакан в желтом подстаканнике, сделал два-три глотка и пробежал глазами по тексту. Сократил лишь названия видов вооруженных сил: СВ, ВМФ и ВВС, ведь выступление будут слушать не школьники, а, как минимум, подполковники, знающие, о чем идет речь.

Не спеша допив чай, Сергей Сергеевич отнес документ секретарше.

– Собрание военных представителей судоремонтных заводов назначено на 11.00, – писклявым голосом, но с начальствующим тоном предупредила, забирая отпечатанные листы, молоденькая девушка. Он высокомерно кивнул ей и, ни слова не говоря, вышел из приемной, торопясь в свой кабинет. Предстояла встреча с военпредом Находкинского судоремонтного завода. Речь шла о продаже целого авианосца, конечно, выведенного из состава военного флота.

Возле кабинета топтался представитель-судоремонтник. На нем был дорогой двубортный костюм, правда, не совсем современный, и модные ботинки.

«Прикид на десять тысяч долларов», – отметил про себя Сергей Сергеевич.

Мужчины, как старые знакомые, молча обменялись рукопожатиями.

«Часики швейцарские, – опять отметил генерал, – серьезный разговор пойдет».

Григорович Ефим Самуилович представлял собой маленького черноволосого, очень живого человека неопределенного возраста. Особо ничем и не выделялся, наверное, отметить можно лишь энергичную походку и умение слушать собеседника. Лицо запомнить непросто, выражение его менялось в зависимости от настроения хозяина и того, с кем он разговаривал. В прошлом флотский механик, он лет тридцать сидел на хлебной должности начальника военной приемки завода, а с началом военной реформы, так же как и его давний знакомый генерал-тыловик, был «огражданен», о чем нисколько не сожалел.

Сергей Сергеевич, усадив гостя в кресло, предложил чаю. Ефим Самуилович встал и, согнувшись в показушном раболепии, прошептал:

– Товарищ генерал, не смею, не готов, обрадован.

– Хватит паясничать, садись и пей чай с пирогами. Вчера жена готовила, не побрезгуй, – в том ему, но суровым голосом приказал Сергей Сергеевич. – Да смотри, после совещания не убегай. Ночевать будешь у меня!

– С превеликим удовольствием. Наталью Фроловну давно не видел. У меня для нее подарок, – загадочно похлопал ладошкой по черному кожаному портфелю Григорович.

«Опять, наверное, золотое украшение привез, прохиндей», – одобрительно подумал Сергей Сергеевич.

Они были знакомы много лет, потому знали друг о друге если не все, то очень многое. Находкинского военпреда не раз приходилось спасать от флотской партийной комиссии. За связь с женщинами, за махинации с продажей на сторону запасных частей. Последний раз военная прокуратура заподозрила его в нелегальной отправке военным бортом в Москву партии красной икры. И это дело замяли. Специалист был бесценный, в основном по части помочь заводским менеджерам достать детали и узлы для ремонтирующихся кораблей. С развалом Союза интеграционные связи между предприятиями разрушились, заводы простаивали без работы и заказов, а он умел убедить смежников наладить выпуск недостающих деталей и, что самое главное, договориться в цене.

Таких специалистов готовила сама жизнь. Она же предъявляла им свои экзаменационные тесты в виде реальных заданий, а не штабных игр на картах. Корабли и подводные лодки целыми соединениями выходили на много месяцев в море. Заводская ошибка, некачественная или небрежная работа не только могли сорвать боевую задачу, но и «голову» человека, подписывающего заведомо ложный акт о готовности корабля к выходу из завода.

– Давай сразу о нашем деле, – миролюбиво попросил Сергей Сергеевич.

Григорович, вытянув мордочку, не мигая, уставился на товарища и зачем-то погладил колени, наверное, вытирая потные ладони. То, что он нервничает, не осталось незамеченным для генерала.

– Пароход большой. Слишком большой! Тридцать шесть тысяч тонн водоизмещения. Страна не готова справиться с таким объемом утилизационных работ. Вот и приняли решение продать в Китай. – На бледном лбу Григоровича выступила испарина.

– Что ты заладил, о чем болтаешь? – не выдержал Сергей Сергеевич. Ему хотелось сегодня же выяснить, каким способом тот хочет заработать на продаже авианосца. – Ты же знаешь, решение правительства о продаже корабля подписано. Вооружение снято, и все готово к переходу морем. Я же год по твоему заданию всех уламывал и согласовывал, чтобы такое состоялось. Ну, получил от тебя представительские, на мелкие расходы. А что дальше? Я тебе уже не нужен? Колечко моей жене подаришь и этим скажешь спасибо за мою работу?

От этих слов лицо военпреда стало похожим на мышонка, стоящего на задних лапках перед ужом. Хочется убежать, но поздно.

– Что смотришь, как солдат на вошь! – заметив обескураженность противника, пошел в наступление бравый генерал.

– Сергей Сергеевич! Товарищ генерал! Друг ты мой единственный! Как ты мог такое подумать? Нешто я не православный, не твой боевой товарищ?

– Нешто, нешто. Слова-то какие знаешь! Тебе ли говорить о православии? Скажи лучше, что дальше делать? Документы для реализации имущества готовы, китайцы договор подписали, цена определена. Чувствую кожей, не соединяется цепочка, неувязка имеется.