Андрей Мансуров - Мертвячка из озера Страница 14

Капитан отложил Заключение судового врача, и поморщился. Формулировки до безобразия неточные, слишком много повторов. Сразу видно – до призыва на Флот её Величества доктор МакФерсон мирно служил где-нибудь в заштатном госпитале провинциального городишки вроде какого-нибудь Гластонберри… И не помышлял о том, что придётся поработать ещё и судебным патологоанатомом.

Но – на то и Флот. Здесь нужно уметь всё. Если хочешь выжить.

Однако несмотря на косноязычность отчёта, главное ясно сразу: выживший убил напарника, и попросту выпил его кровь. Чтобы вот именно – выжить.

Впрочем, не в его праве осуждать этого человека, каким бы негодяем тот ни казался: кто знает, не превратился бы сам Сигрейв в кровососа и людоеда, поболтавшись без еды и воды под беспощадным экваториальным солнцем несколько недель… Или даже – дней.

А в том, что это солнце и бездушный Океан вокруг запросто сводят с ума даже самых крепких и стойких ребят буквально за эти самые несколько дней, капитан за время военных действий убедился.

Боцман же доложил, что шлюпка моталась по океану не меньше месяца.

И ещё кое-что: эта шлюпка скорее всего с новой, из последней серии, подводной лодки, поскольку выглядит именно так, как уже встреченные ими однажды…

Сигрейв покивал: он отлично помнил, как в одном из последних походов после бомбардировки глубинными бомбами повреждённая «У-218» всплыла, и они взяли в плен тридцать восемь бородатых, и насквозь провонявших соляркой и потом, немецких подводников.

Но вот саму лодку захватить не удалось: капитан взорвал заряды кингстонов, и сам предпочёл смерть позору плена. Так что чем таким новейшим и опасным для вражеских судов отличалась конструкция самой лодки и её оружие, им узнать не удалось – а пришлось только изучить новую шлюпку.

Так что завтра придётся отбросить естественное чувство брезгливости, подавить ненависть к врагу, и приступить к спокойному… ну, по мере возможности… Допросу.

Документ 2.

Из Протокола допроса потерпевшего Рейнхарда Лайтоллера, подобранного эсминцем флота Её Величества «Сассекс» 07.19. 1945 г., и проведённого капитаном вышеуказанного эсминца Джоном К. Сигрейвом в присутствии переводчика, старшины 2-й категории Майкла Майера, и стенографиста рядового Тима Фицвотерса 07. 21.1945 г., с 14-30 по 15-00. Место проведения – судовой лазарет.

(…) Капитан: – Значит, вы утверждаете, что это именно он первым напал на вас?

Лайтоллер: – Ну да, да! Я вам уже сколько раз сказал – это он, козёл вонючий! Он совсем сбрендил! Кинулся на меня с веслом. Хотел огреть по голове. Х-кх…(кашляет). Но я-то не спал, как он думал, и увернулся! Он тогда – кх… кх…(кашель, затруднённое дыхание) сам чуть не упал, от своего же удара… Но я же не стану ждать, когда он сможет снова меня ударить – так и полоснул его ножом по роже!

Ох, как он заорал!.. (кашель, хрипение). Ну вот, он схватился за глаз – а я ему каблуком, каблуком, значит, по другой руке! Чтоб весло-то выбить! Ох… Воды дайте… (тяжело дышит, хватается за горло. Допрашиваемый пьёт, после чего снова кашляет.)

– Потом схватились мы с ним уже на дне шлюпки… Нож пришлось бросить – чтобы борта, стало быть, не пропороть на … (ругается). Ну, тут уж было нетрудно понять: или я – его, или он – меня… (допрашиваемый отводит глаза, молчит. Капитан Сигрейв ждёт.).

Задушил, короче, я его… Я-то всё-таки поздоровей… А вы бы, что ли, в такой ситуации не задушили гада? Он давно смотрел на меня… Ну, вы понимаете… У меня прямо мурашки от этого взгляда по всех коже бегали!.. Как на флягу с водой. Или банку тушёнки. (снова молчит, мнёт одеяло).

Он и живой-то был – с-сука порядочная, а уж мёртвый… Так вонял. Но уже сил не было выкинуть его за борт. Да и акул я боялся – ещё начнут кружить возле шлюпки, да прокусят резину-то… Вот так и плавали с ним…

К.: – Кровь из его руки вы выпустили? Выпили… или как?

Л.: – Д-да… чего уж отпираться… Я. Без этого вряд ли протянул бы так долго… Пить-то ещё дайте… Прошу вас, сэр – воды! (допрашиваемый снова начинает кашлять, хрипеть, теряет сознание. Капитан зовёт врача, чтобы сделать потерпевшему укол. Допрос прекращён, у двери лазарета выставлены двое часовых.).

Документ 3.

Из допроса военнопленного трюмного старшины п/л. № Ю-1097 Рейнхарда Лайтоллера, проведённого капитаном эсминца флота её Величества « Сассекс» Джоном К. Сигрейвом в присутствии тех же свидетелей 07.25.1945 г. Время проведения 14-30 – 17-00, место проведения: каюта, выделенная под место содержания военнопленного.

Л.: – … сразу после учебки… Вот так я и стал трюмным старшиной – только потому, что мне было девятнадцать, а им всем – по восемнадцать и семнадцать. Это было, вот… э-э… Да, буквально сразу после того, как этот русский… сволочь Маринеску… Потопил почти четыре тысячи наших – профессионалов. Жутко это было – тогда хватали учить этому делу вообще всех, кто мог отличить торпеду от снаряда, и хотя бы видел море – пусть даже издали. А я-то – парень крепкий, невысокий… Да, вот так и оказался… На подлодке.

К.: – Кажется, вас это не слишком порадовало?

Л.: – Ну, вы скажете тоже!.. Порадовало…А порадовало бы вас, если бы вас живьём запихнули в вонючий и тесный плавучий гроб, и крышку заколотили?! Наши все так и говорили об этом…

Это раньше, ну, там, в сорок первом, втором, может, и было – оно, конечно, престижно. Льготы, опять же, усиленные пайки… Честь, заслуги перед Отечеством, и всякое такое… А как стали самолёты с радарами, да суда из охранения, сторожевые, с новыми-то глубинными бомбами, топить-то нас, так и допёрли всё, что трупам пайки не нужны – хоть усиленные, хоть обычные!..

Одно уж мы точно поняли, ещё в учебке: живыми нам, подводникам, эту войну не закончить, как бы оно там у кого другого не сложилось. Тут уж никакое чудо-оружие не поможет – хоть бы лодка была золотая…

К.: – Чем же отличалась ваша лодка от стандартных?

Л.: – Да уж отличалась… Хм. Честно вам скажу: на обычной-то лодке я никогда и не бывал! А наша… Ну, это, как это… Считалось она очень… Передовой. Сверхбыстрой. С новейшим оборудованием. Секретной. Навороченная, короче. Этой, как её… ХХIII серии…

Ну, там, быстрее и дальше ходила под водой, более мощный движок, шнорхель с антирадарным покрытием… Конечно, для нас, простых матросов, ни хрена не изменилось: как было от койки до койки два фута – чтоб, значит, лбом не биться, когда вскакиваешь по тревоге – так всё и осталось… По двенадцать человек на четырёх квадратных метрах… Насчёт вооружения – да, правда, торпедных аппаратов было больше. Собственно, нам-то, простым матросам на эти самые аппараты было глубоко… (хрипит, кашляет, сплёвывает прямо на пол).

Короче, я вам так скажу – для рядового состава лодка эта ничем не отличалась от плавучего гроба напополам с помойкой: вонища, теснота, всё стучит, скрипит и протекает!..

Воду всё никак откачать не могли: вечно сальники гребного вала текли. Видать, вал-то у нас попался бракованный. Наверное, последний завалялся на складе. Это его ещё на верфи – вот спасибо им большое! – постарались, вставили. Да и вообще: слатали всё явно кое-как, и из последних запчастей… Нет, всё понятно: они-то ослушаться приказа не могли – чтоб больше, значит, лодок собрать. Там-то, наверху, думали, наверное, что если лодок будет больше, мы так сразу и победим (смеётся, затем снова кашляет). Да и строили-то их – сопляки, как и я, и наши все, из той же учебки… Мастеров-то, старых, кто хоть что-то соображал, почти и не осталось – забрали их, забрали… Нет, я был не рад, что туда попал!

К.: – С какого периода вы заступили на вашей… э-э… Ю-1097 на боевые дежурства, и сколько судов, и в каких районах, потопили?

Л.: – Дежурства – ну вы даёте!.. Да мы… Мы в боевых действиях, и на дежурствах и побывать-то не успели. Да, собственно, и слава Богу, что не успели. Кроме старпома и штурмана у нас и офицеры-то… Никто в боевых походах не участвовал. А команда рядовых так и вообще – все, как я: салабоны только-только из учебки. Сперва-то мы ждали, на базе-то нашей, когда придёт боевой Приказ…

Почти весь апрель ждали. Скучно-то, правда, не было: всё дыры латали, да воду откачивали, да чинили всё, что только можно было: и это – сразу после верфи!

А потом, как он пришёл, Приказ-то, как рванули, как угорелые, словно за нами черти гнались – через всю Атлантику, да на полном ходу!

Ну и вот – приплыли…

К.: – Расскажите подробней: что за приказ, когда вы его получили?

Л.: – Ну… Что за Приказ, я, конечно, знать не могу… Помню вот что: когда двадцать седьмого… Да, это было двадцать седьмого. Приехал этот, как его назвали-то… Личный курьер рейхсмаршала.

Они с капитаном Швайнштайгером сразу заперлись в его, ну, то есть, капитана, каюте… А потом он выходит оттуда, капитан-то, и давай орать: сразу видно – сильно его накрутил этот-то… курьер.

И пошло-поехало: сразу все по боевым постам, отдать швартовы, задраить люки, полный вперёд! Самый полный вперёд!.. Короче, лодка у нас и впрямь оказалась шустрая: на то, чтобы обогнуть эту вашу чёртову Англию с севера, ушло всего четыре дня. Да ещё два на то, чтобы добраться до её южной оконечности…