Александра Маринина - Городской тариф Страница 15

Страшных объяснений Павел Седов не хотел. Он снова включил телевизор, устроился на мягком уютном диване и прикрыл глаза, мысленно представляя, как Мила придет и как он станет ругать ее за то, что не позвонила, за то, что вовремя не заряжает батарею, за то, что не предупреждает, куда поехала, за то… Он опять провалился в дрему и проспал до шести утра.

Милены все еще не было. Павел снова потянулся к телефону. Ее аппарат по-прежнему «выключен или находится вне зоны действия сети». Зато у дежурного по городу на Петровке с аппаратом все было в полном порядке. Имя Милены Юрьевны Погодиной по сводкам не проходило. Он набрал номер, по которому давали справки о несчастных случаях и экстренных госпитализациях: а вдруг ей стало плохо? Упала, сломала ногу или руку, головой ударилась? Да мало ли как бывает. Правда, врачи обычно звонят домой, ставят родственников в известность, но врачи тоже всякие бывают, могли и не позвонить. Но и по этому номеру о Милене информации не дали.

Павел проклинал себя за то, что так мало интересовался жизнью Милы, ведь он даже телефонов ее подружек не знает. И самих подружек почти не знает, в памяти осели парочка имен и лиц, но ни фамилий, ни адресов, ни телефонов… Оля, Марина… Какие-то «девочки» с курса. Еще была, кажется, Тамара, с ней Милена в больнице лежала, вернее, не в больнице, а в клинике в Швейцарии. Вот, пожалуй, и все. И записной книжки у нее нет, она все номера в телефон записывала.

Он торопливо оделся, выскочил из дома, сел в машину и поехал на Петровку. Ему повезло, почти всю дежурную группу он знал если не по именам, то хотя бы в лицо. До создания Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Павел боролся с наркопреступлениями, будучи сотрудником МУРа, и здесь, на Петровке, его еще не забыли.

- Паш, а ты не гонишь? - недоверчиво переспросил его следователь. - Ну молодая же баба, с кем не бывает. Всего один раз дома не ночевала, а ты уже волну поднимаешь.

- С Миленой такого быть не может, - твердо проговорил Седов. - Ты ее не знаешь, а я знаю. Она очень ответственная и обязательная. Она не может просто так взять и загулять.

- Да может, Паша, может. Все могут. Ты не обольщайся.

- Ты не понимаешь.

- Чего я не понимаю? Что жена Цезаря вне подозрений? - устало усмехнулся следователь.

- Да при чем тут это! Я наркотиками занимаюсь, и чтобы на меня воздействовать, могут сделать все, что угодно! Машину мою взорвать, квартиру поджечь, меня избить, бабу мою похитить. Ты что, тупой?!

- А у тебя что, серьезная разработка идет?

- В том-то и дело. Там не один миллион крутится.

- Ладно, - кивнул следователь, - придется возбуждаться. Садись, пиши заяву. И номер ее мобильника укажи, я сейчас запрос быстренько напишу, к судье сам сгоняешь. Говоришь, телефон выключен?

- Выключен.

- Это жаль. А то установили бы, где сейчас аппарат. Ну да ладно, посмотрим, с кем она по телефону в течение дня разговаривала, а там видно будет. Да, и номер машины не забудь, марку там, модель, цвет ну, короче, сам знаешь.

Седов знал. Ему никогда и в голову не приходило, что эти знания понадобятся ему самому, и от осознания этого тревога внезапно сменилась безысходностью. В тревоге всегда есть частичка надежды, что все обойдется. В безысходности же нет ничего, кроме самой безысходности.

Глава 3

Настя Каменская пришла на работу расстроенной и невыспавшейся. Накануне она до поздней ночи обсуждала с мужем своего нового начальника, пересказывала раз десять разговор с Большаковым, пережевывала детали и все пыталась с помощью Алексея вникнуть: где же здесь подвох, в чем закавыка? Чистяков относился к ее тревоге с пониманием, но ничего вразумительного в качестве объяснения предложить не смог. Он тоже не понимал, почему новый шеф ведет себя так… странно, что ли. По нынешним временам можно было бы даже назвать его поведение неадекватным, хотя, строго говоря, по всем управленческим меркам то, что он сделал в первый день пребывания в должности, было безупречным. Он заручился поддержкой наиболее авторитетных членов коллектива, он выразил готовность укреплять кадровое ядро, он отлично подготовился к вступлению в должность, он знал всех сотрудников, не только действующих, но и бывших, по именам-отчествам, он был безукоризненно вежлив и безоговорочно признавал старшинство более опытных коллег. Ну не к чему придраться! А так не бывает. Особенно сегодня.

- Асенька, а может быть, это у тебя профессиональная деформация? Ты просто привыкла всех подряд подозревать, - осторожно предположил Чистяков. - А он, Большаков твой, такой же, как большинство нынешних ментов, просто по первости прикидывается. Пройдет месяц-другой - и все будет как обычно. А? Все, что он тебе наговорил, это пустой звук, вот увидишь. Ничего он не станет делать, и ребят возвращать в отдел не будет, и тебя не повысит. Так, треплется для создания впечатления.

- А если сделает? Ну представь себе, за эти два-три месяца он сделает то, что обещал, и как ему потом жить? Он повысит меня в должности, он заменит одного из замов на Игоря Лесникова, выбьет квартиру для Короткова, избавится от балласта, наберет толковых ребят, хотя вообще-то непонятно, где он их возьмет, но допустим. И что? Если он такой же, как Афоня, что он станет делать с нами со всеми? Он же работать не сможет, мы ему все карты поперепутаем. Он просто не сможет нами руководить, особенно если один зам - Коротков, а другой - Лесников. Если у него хватило мозгов так повести себя в первый день, то он очень не дурак, а коль не дурак, то должен был просчитать перспективу.

Они так ни до чего и не договорились, Настя потом долго не могла уснуть и в результате встала утром с тяжелой головой, которую будто набили стекловатой. Первоначальный шок, еще накануне сменившийся тревогой, сегодня трансформировался во враждебность. В новом начальнике она готова была видеть врага и собиралась обороняться всеми доступными способами.

Мобильник в ее сумке заверещал, когда Настя подходила к зданию на Петровке. Звонил Коротков.

- Ты еще дома?

- Нет, уже у проходной.

- Зайди сразу ко мне, ладно?

- Что-то случилось? - испугалась она.

- Зайди, - коротко повторил Юра и отключился.

Еще не было девяти, Настя специально пришла пораньше, чтобы заняться бумажной рутиной. А Юрка-то что же? На работе ночевал, что ли? Значит, действительно что-то случилось. Не иначе, олигарха какого-нибудь грохнули. На всякий случай она, прежде чем подниматься на свой этаж, заглянула в дежурную часть. Нет, все как обычно, ночь прошла спокойно, все олигархи, звезды шоу-бизнеса и политики живы-здоровы. Уже легче.

- Чего так долго? - проворчал Коротков, когда она вошла в кабинет. - От проходной можно было уже десять раз дойти.

- А ты чего с утра такой агрессивный?

- Ничего. Садись. На вот, держи, я тебе кофе сделал. Остыл уже, пока ты неизвестно где гуляла.

Ей показалось, что Юра избегает смотреть ей в глаза. Настя взяла чашку, сделала несколько глотков еще вполне теплого кофе. Она решила, что будет молчать. Раз сам позвал, так пусть сам и начинает разговор. Почему в глаза не смотрит? Нашкодил? И кофе сделал… Как будто вину хочет загладить. А пауза-то явно затягивается.

- Ася, я с утра имел деловое рандеву с Большаковым, - начал наконец Коротков. - Он вчера вечером мне позвонил и попросил прийти к восьми, чтобы посовещаться.

- Ну и?

- Он был вчера у руководства, носил представление на тебя и на Сережку Зарубина. Сережкино представление подписали, а твое - нет.

Ну вот, Чистяков оказался прав, как всегда. Никто ее повышать в должности не собирается.

- Он объяснил почему? - спросила Настя, стараясь, чтобы голос не дрожал.

- Сказал, что по поводу тебя подняли жуткий крик и припомнили все твои неудачи за последний год. Видно, Афоня изо всех сил постарался, чтобы тебя выперли на пенсию и срок службы не продлевали, если ты напишешь рапорт. Конечно, оперу с твоим стажем срок службы продлили бы без разговоров, еще и спасибо сказали бы, так он сделал все возможное, чтобы этого не произошло. Очень ему неудобно было с тобой работать, очень ты ему мешала.

- Это Большаков тебе так сказал? Или информация из другого источника?

Юра пожал плечами:

- А какая разница?

- Большая, Юрочка. Если ты точно знаешь, что все было именно так, я готова поверить. Но если ты знаешь это только со слов Большакова, то я уверена, что это вранье. Никуда он не ходил с моим представлением. Он просто морочит мне голову, чтобы я думала, что он такой хороший и радеет о деле и лично обо мне. На самом деле это сплошная показуха.

- Ася, ты не права.

- Почему?

- Потому что он спрашивал меня, на какие рычаги можно нажать. Он спрашивал, к кому из людей, имеющих влияние на наших начальников, можно обратиться.