Татьяна Полякова - Вкус ледяного поцелуя Страница 15

– Почему странный? Нашел человек дневник жены, которую еще даже схоронить не успел, а там охи, ахи и описание большой страсти. Сжег, потому что злился, а теперь не знает, как жить дальше, то ли горевать, что жены лишился, то ли слезы лить, что сам не убил. Оттого и убийцу простил на всякий случай… Вроде тот сделал доброе дело, и самому в тюрьму не садиться.

– Это ты так шутишь? – нахмурился Артем.

– Нет, шутить я даже не пытаюсь.

Около четырех Артем получил результаты вскрытия (третье убийство не на шутку встряхнуло город, поэтому все работали оперативно).

– Парень не левша, – глядя на меня с душевной болью, сообщил он.

– Интересно, – расползлась я в улыбке, ему это вовсе не понравилось.

– Чего тебе интересно?

– Все. Забавная штука вырисовывается.

– Хорошо хоть не смешная, – зло фыркнул он.

– Некто убивает женщину, случайная свидетельница тоже гибнет, а вслед за ней и подруга, с которой свидетельница могла поделиться.

– Но какого черта она с нами не поделилась? – рассвирепел Артем. – Если она действительно что-то видела. Этот парень был бы у нас в кармане, то есть уже в тюрьме, а две женщины остались бы живы и здоровы. – Он малость выдохся и добавил упрямо: – Первое и третье убийства совершил не левша, так что твоя версия чушь собачья.

– Не скажи. Допустим, убийства совершили два разных человека, то есть сначала убил один, а вот свидетеля убил его приятель, после чего выяснилось, что свидетелей двое, и на охоту вновь вышел первый. Очень может быть, он все-таки боялся, что кто-то его запомнил, и не рискнул появиться в торговом зале через несколько дней. А сегодня не побоялся. Хотя могу подкинуть альтернативную версию: второе убийство с первым никак не связано, и совершил его псих, которому не давали покоя чужие лавры.

– А как же… – Артем сердито посмотрел на меня, махнул рукой. – Да ну тебя…

– Ты вот что скажи, когда эти деятели из Бодайбо на запрос ответят? Пока мы не узнаем об этой Серафимович, понять, что она тут делала и почему кому-то вдруг захотелось избавиться от нее, практически невозможно…

Договорить я не успела, Артему позвонили на мобильный. Он долго слушал, отвечал односложно и косился на меня. Закончив разговор, он сообщил:

– Только что звонила уборщица с железнодорожного вокзала, утверждает, что видела убитую.

– Которую? – поинтересовалась я.

– Откуда я знаю? Говорит, по телику показывали, и она, как честный гражданин…

– Она хоть свою фамилию назвала?

– Назвала. Сидоркина Анна Ивановна. Нарушая все известные мне правила, я лихо развернулась и помчалась в сторону железнодорожного вокзала. После недавней реконструкции он выглядел роскошно. Реконструировать его начали лет десять назад, но лишь при правлении Деда начатое довели до конца, и теперь здание девятнадцатого века радовало глаз. Дед этим очень гордился, я, кстати, тоже. Я вообще люблю гордиться, это наполняет мою жизнь смыслом. На торжественном открытии я выступала с длинной речью, которую произнесла по памяти (память у меня хорошая), и многие решили, что я умная, а некоторые даже зауважали. В общем, железнодорожный вокзал рождал у меня приятные ассоциации. Я улыбнулась, чем вызвала недовольство Артема, он нахмурился. Похоже, парень глаз с меня не спускает. Знать бы, к чему такое? Может, посоветовал кто, а может, влюбился. Почему бы и нет? Девушка я привлекательная во всех отношениях, хоть сейчас на конкурс красоты, плюс ум, незаурядное образование и перспективы. Есть с чего разума лишиться простому менту вроде Артема.

Я улыбнулась шире, а он еще больше нахмурился.

– Что у тебя за манера зубы скалить? – спросил он недовольно.

– Так они у меня красивые.

– Кто? – вроде не понял он.

– Зубы. Вот и показываю товар лицом.

Он неожиданно засмеялся и покачал головой.

Припарковав машину возле служебного входа, мы вошли в здание вокзала. Не так давно меня здесь буквально носили на руках, оттого соориентировалась я быстро. Через пару минут мы обнаружили дверь с надписью “Отдел кадров”, вошли и были встречены юрким мужчиной неопределенного возраста. Не успела я объяснить, что привело нас сюда, а Артем предъявить удостоверение, как дядечка ласково запел:

– Знаю, знаю. Сидоркина звонила из моего кабинета и даже по моей настойчивой рекомендации. Я своих людей знаю, а они меня. Контакт полный. Вот она и пришла посоветоваться, так, мол, и так, Семен Иванович, узнала я этих женщин, что в универмаге убили, а вот в затруднении, стоит ли звонить? Я, конечно, призвал ее к ответственности.

– А где можно найти Сидоркину? – мило улыбнулась я, сообразив, что дядя любит поболтать и конца этому не предвидится.

– Один момент, сейчас вызовем. – Он шагнул к деревянной перегородке. – Зиночка, найди Сидоркину по селекторной.

А я только тогда заметила, что в комнате мы не одни. За перегородкой сидела женщина, выражение лица у нее было мученическое, она кивнула, но, стоило Семену Ивановичу отвернуться, скроила ему рожу, ничуть не стесняясь нас. Должно быть, допек.

Минут через пять, в течение которых Семен Иванович неутомимо продолжал ораторствовать, дверь открылась, и вошла девушка лет двадцати, в джинсах и сереньком свитере.

– А вот, пожалуйста, наша героиня, – заголосил довольный Семен Иванович.

Девушка настороженно посмотрела на нас, а Артем протянул ей удостоверение.

– Вы Сидоркина? – спросила я, хотя могла бы и не спрашивать. Если честно, я почему-то ожидала увидеть старушку, из тех, кому до всего есть дело, и появление юной особы слегка меня удивило.

– Я, – согласилась она без всякой охоты, косясь на Семена Ивановича.

– Где мы могли бы поговорить? – спросил Артем, Семен Иванович засуетился.

– Из уважения к заслугам Ольги Сергеевны…

– Думаю, нам лучше пойти в кафе, – нахмурилась я, давая понять, что он может провалиться к чертям со своим уважением и моими заслугами.

Сидоркина равнодушно пожала плечами, и мы вместе покинули кабинет. Однако лишь только мы удалились от него метров на десять, девушка преобразилась, сонное выражение с ее лица исчезло, и она вполне отчетливо пробормотала:

– Козел.

– Это вы дядечку так? – усмехнулась я.

– А то… Зануда. Еще и руки распускает. Подкрадется сзади… Я ему на прошлой неделе ведром заехала, думала, уволит, ничего…

– А почему в уборщицах? С пропиской проблемы?

– Я на вечернем учусь, здесь зарплата хорошая, а работы я никогда не боялась. Работа не унижает, вот воровать – это грех. – Говорила она вполне искренне, и, сказать честно, мне она понравилась, шагала широко, уверенно, было в ней что-то мальчишеское.

Кафе наплывом посетителей похвастать не могло. Артем заказал кофе, мы устроились за столиком, а я попросила:

– Что ж, Аня, рассказывайте.

– Значит, так. Было это в прошлый понедельник. Мой участок, ну, где я убираюсь, возле камер хранения. Там я его и заметила.

– Его? – не поняла я.

– Ну, парня этого. Стоит, значит, парень, а я полы мою, он мне, конечно, мешает. Поначалу я внимания не обратила, что он кого-то высматривает, а потом увидела женщину возле первого выхода, он с нее глаз не спускал. Она ближе к дверям, а он, значит, за тумбу. Ну, думаю, не иначе как свистнуть чего хочет. Хотела подойти и предупредить ее, шпаны развелось, но тут она к нему повернулась и рукой махнула. В общем, ясно стало, знакомы они.

– И эта женщина была Вероника Серафимович?

– Ну, я не знаю, Серафимович или нет, не помню я фамилии.

Артем достал фотографию и положил перед ней.

– Она?

– Нет. Эту она встречала.

Мы быстро переглянулись, и на стол легла фотография Ивановой.

– Да. Это она.

– Точно? – чувствуя холодок вдоль спины, спросила я.

– Точно. Я ее хорошо запомнила, она тут минут двадцать стояла, поезд задерживался.

– И она встретила Веронику Серафимович, то есть вот эту женщину на фотографии?

– Конечно. Я уже об этом рассказывала.

– Кому? – в два голоса спросили мы.

– Ну, менту… милиционеру, что всех тут расспрашивал. Ходил с фоткой, то есть их тут много ходило, ну и ко мне подошел. Я ему все и рассказала.

– Когда вы с ним беседовали?

– В среду или четверг. В среду. Точно.

– Постойте, – нахмурился Артем. – Но ведь Иванова в тот момент еще была жива.

– Ну, меня спросили, видела ли я эту женщину… Серафимович то есть. Я все и рассказала.

– Про парня тоже? – уточнила я.

– Конечно. Объяснить же надо было, почему я эту Серафимович запомнила. Парень к ним так и не подошел. Женщины с вокзала, и он следом, и вроде как таится.

– Таился, или Иванова все-таки его видела?

– До того, как Серафимович встретила, конечно, видела. Я же рассказывала. А как встретила, в его сторону даже не смотрела. Она такая возбужденная была.

– То есть приезду Серафимович она была очень рада?

– Конечно. Я еще подумала, сестры, наверное. Или подруги, но давно не виделись. И Серафимович вроде как не ожидала, что ее встретят радостно, вроде настороженная какая-то была. А другая повисла на ней и все приговаривала: “Ника, солнышко…”