Елена Муравьева - Азбука мести Страница 15

— Какому плану?

— Разговор носил предварительный характер. Однако нам пообещали достать документ, который поможет Вере Васильевне принять верное решение.

— Вы, конечно, согласились?

— Нам предложили шанс, мы им воспользовались. Ты считаешь, следовало отказаться?

Нет, он так не считал. Хватало ума. Виктор сцепил пальцы в замок, сжал до боли. Как легко его предавали все. С какой охотой!

— Что дальше?

— Через пару месяцев мужчина позвонил еще раз. Затем прислал с курером бумаги.

— Ну… — подстегнул рассказ Виктор.

— Баранки гну! — огрызнулась Людмила. — Остальное ты видел.

— И ничего не понял.

— Если Вера Васильевна сочтет нужным, она откроет свои секреты. Нет — извини. Мы дали слово молчать.

Виктор поднялся. Уже у порога подытожил услышанное:

— Вас вслепую использовали против меня. Подсунули компромат на старуху, показали, как взять за горло, так?

— Да.

— Цель мероприятия: уменьшить мою долю наследства?

— Не думаю, — Людмила неодобрительно уставилась на ботинки Виктора. Мокрые, в грязных подтеках они выглядели инородным телом в нарядной прихожей. — Мне показалось, человек этот настроен очень враждебно по отношению к тебе. Его голос дрожал от ненависти.

— Людочка, не увлекайся сериалами, — Виктор заметил косой взгляд и пришел в раздражение. Вечно он ведет себя по-плебейски. Мало того, что наследил, так едва не стал оправдываться и извиняться. — Сериалы вредны для здоровья. Особенно, для пожилых, впечатлительных дам.

— Не срывай на мне зло! — Людмила была не из тех, кто спускает шпильки. — Ты понимаешь насколько я права! — В голосе сплошное торжествующее многозначие.

— Не понимаю!

— Нам подарили информацию, которую мы готовы были купить! Выводы делай сам!

— Сделал! Не дурак!

За спиной хлопнула дверь. Осин поморщился. Людка, стерва, оставила последнее слово за собой. Как всегда, впрочем.

Круглов

Год назад

Почти с чистой совестью Круглов спустил на Галю Осину женихов.

«Кафе „Викинг“, явка в 18.50. Контрольное время 19.00. Брюнетка, курьер, конверт… — полетело по сети сообщение. Пальцы бойко бегали по клавишам. За месяц Круглов освоил компьютер почти свободно. — Ни какой самодеятельности. Смотрим, впечатляемся, примеряем к себе. И только!»

Зал кафе, просторный, светлый, напоминал бутафорскую мастерсткую. Мечи и ножи на стенах не тянули даже на сувенирные изделия. Как пить дать картон и пластмасса, думал Круглов. Другие в питейном заведении держать было рискованно. Публика — народ непредсказуемый, разгуляется — не остановишь. Да и трезвому, мало ли что на ум взбредет.

Посетителей хватало. Из тридцати столиков пустовало не больше пяти-шести. От нечего делать Круглов рассматривал интерьер, глазел на бармена, бросал косые взгляды на женихов. Они, каждый в своем углу, потягивали кофе, послушно ждали указанное в инструкции время.

«Я немного нервничаю, — признался в последнем послании Оригинал. — Вы меня заинтриговали. Интересно встретить даму, о которой ее поверенный отзывается так трогательно и тепло. Она не ваша дочь?»

Галина не годилась Круглову в дочери по возрасту. Но нечто сродни братской любви он испытывал. В этом, как оказалось, была своя прелесть.

«Не дочь, не жена, не любовница, — пристыдил он Оригинала. — Не изображайте из себя циника, лучше мойте шею. Дама стоит того».

«Буду непременно!» — кратко доложил Добряк.

«Кафе „Викинг“, в 18.50», — повторил новенький.

Галина явилась в 18.55. В куртке, джинсах, вязаной шапочке. Не раздеваясь, прошла к стойке, назвала «пароль», уставилась вопросительно в кислую рожу бармена.

— Конверт? — громче, чем следовало, переспросил тот. Инструкция так и гласила: громко произнести слово «конверт». — А-а-а…Пару минут назад звонил мужчина, предупредил, что не успел вовремя уладить дела. Просил, подождать.

Галина недовольно покачала головой.

— Садитесь, выпейте кофе, — любезно пригласил бармен, — только верхнюю одежду снимите. Заказ оплачен.

Галя заняла столик у окна. Она злилась, на щеках играл нервный румянец.

Оригинал не отрывал взгляд от ее спины. Ему достался невыигрышный ракурс. Спина и макушка — все, что он мог наблюдать. Впрочем, у Гали и спина была хороша. Обтянутые, пушистым голубым свитером, покатые плечи мягко стекали к локтям, образовывали плавную, зазывно влекущую линию. Линию хотелось погладить. Хотелось провести ладонью по пушистой теплой поверхности, ощутить, ощупать то, что спрятано внутри.

Оригинал целил тяжелым угрюмым взглядом в Галину спину. Бог знает, о чем думал. Впрочем, переход от свитера к джинсам, крутой изгиб талии мысли мог навевать лишь простые и незатейливые.

Или напротив, самые возвышенные.

Круглов взволнованно заерзал на стуле. Если этот придурок не перестанет таращиться, если Галя обернется, подумал сердито, скандала не миновать. Такое откровенное и упорное мужское внимание испугает любую женщину.

Словно услышав его мысли, Оригинал стремительно отвернул лицо в сторону. И снова Круглову стало неловко. Жест показался слишком интимным. Неприкрытый восторг, неконтролируемая страсть, влечение переполняли мужика. Он едва удерживал себя от низкопробных демонстраций.

Новый рывок подбородка и взгляд опять как намагниченный пристал к голубым изгибам. Слава Богу, тяжелое угрюмое штормовое исчезло из глаз, сменилось безбрежным ровным ласково-умиленным штилем.

Эк, проняло человека, хмыкнул Валерий Иванович и, успокоившись, переключился на Добряка. Тот рьяно изучал Галин профиль. Аккуратный носик, ямочку на щеке, пухлые губы, волну груди. Добряку повезло. Зрелище было впечатляющее.

Новенькому подфартило больше всех. Он сидел к Гале лицом и мог по достоинству оценить матовую смуглоту щек, изысканный изгиб губ, влажный бархатистый взгляд. И…гневную складку между бровей, напряженную дробь пальцев, суматошное подрагивание ресниц.

Хлопнула дверь. Парнишка-курьер направился к барной стойке. Протянул два конверта. Один достался бармену (вознаграждение за услугу), другой перекочевал к Гале.

Она надорвала голубой край, извлекла десятидолларовую банкноту, недоуменно приподняла брови. Из-за такой мелочи ее побеспокоили? Не допив кофе, Галя покинула «Викинг».

Спустя четверть часа кафе оставили и потенциальные женихи. Круглов уходил последним и был в прекрасном расположении духа. Галочка произвела фурор. Интересно, что они мне напишут, гадал по дороге.

Дома его ожидали два послания.

«Наверное, я не единственный претендент на руку и сердце этой женщины? Если, возможно, отдайте ее мне!» — экзальтированный тон принадлежал Оригиналу.

«Женщина мне очень понравилась, — уведомил Добряк, — когда можно с ней встретиться?» Простая душа не ведала сомнений.

Новенький отозвался на следующий день.

«Я познакомился с Галиной сам, без вашей помощи».

— Вот, черт! — поразился Круглов. В тихом омуте по обыкновению куролесили черти. Типичный середняк обскакал конкурентов.

Однако хотя новенький подсуетился, отхватил фору, настоящий роман закрутился у Гали с Романом Сергеевичем Алексеевым, администратором банка, тридцати восьми лет, Оригиналом.

— Не напрасно я за него болел, — сказал Круглов Дмитрию. — Роман для Галины горы своротит, себя наизнанку вывернет. Крепкий мужик, настоящий. И влюблен по уши.

— Отлично, — Дмитрий слушал невнимательно. Его одолевали новые идеи. — Надо у Осина тачку угнать. Найдешь человека?

— Не вопрос. Когда?

— Скоро. Я дам знать.

— Что дальше с машиной делать?

— Авто надо разбить вдребезги.

— Такую красоту! Жаль.

— Жалко у пчелки. У нас с тобой план. Да, кстати, — спохватился Дмитрий. — Как там твои литературные труды? Написал историю про барышень Татарцевых?

— Ну, историю, не историю, а в читабельный вид дневники я привел.

— Принеси в следующий раз. Я посмотрю. Если все в порядке отправишь рукопись в женский журнал. Ты с редакторами уже работал. Сумеешь договоришься.

— Попробую.

— Есть еще задания, — Дмитрий зло и хищно ухмыльнулся, — теперь уже по медицинской части. Во-первых, пора вытягивать Осина из запоя. Во-вторых, надо поискать компромат на доктора, который это сделает. Я тебе дам координаты врача — его фамилия Кравченко — и пару наводок. Работай.

— Зачем нужен компромат на доктора?

— В свое время он поставит Вите нужный диагноз.

— Это жестоко! — опять сорвался на упреки Круглов. — Осин и так уже пострадал. Пьяный, беспомощный, жена бросила…

— Он не пострадал, а получил по заслугам. Так ему и надо. А на счет пьянства…ты не перегибай палку…Подумай, хотел бы Осин бросить пить — давно бы бросил. Не хочет, как видишь.