Владимир Колычев - Порочное место Страница 15

– И в этом альбоме была Лиза? – разволновался Евгений Максимович.

– Да, в этом альбоме была Лиза. А что вас удивляет? Вы же знаете, что Лиза была подругой вашего брата.

– Да, знаю.

– Он привозил ее к вам на смотрины, фотографировал ее у вас в сауне, возле бассейна. Вы же не возражали…

– Как я мог тогда возражать? Да, она была тогда его девушкой.

– Может, она и сейчас его девушка? Вернее, была до недавнего времени…

– Нет-нет, это исключено.

– А я вот, например, знаю, что Вадим был у Лизы две недели назад. Кстати, он приходил к ней домой, в квартиру, которую вы ей подарили.

– Я подарил ей квартиру?

– А разве нет?

– Ну, допустим…

– Вы подарили ей квартиру, а Вадима это задело. Он считал, что квартиру вы должны были подарить ему, а не Лизе.

– Я помогал ему с квартирой.

– Да, я знаю, что Вадим проиграл в казино две квартиры.

– Проиграл. Потому что у него мозгов нет. Он всерьез думает, что умнее всех. Думал, – поправился Костин. – Гением себя считал. А сам баран бараном!

– Да, коварный такой баран. Глупый, но хитроумный. И вероломный. Зачем он приезжал к вам позавчера?

– Просто приехал…

– Ему надоело жить на съемной квартире, и он приехал к вам, чтобы вы дали ему денег на свою квартиру. Было такое?

– Ну, было.

– А вы говорите, просто так приехал…

– А кто его звал? Он позвонил в пятницу, сказал, что приедет, разговор есть, я ответил, что у меня гости приглашены. Сказал, что занят буду. А он все равно приехал…

– Сколько он у вас просил?

– Это не важно. Потому что я ничего ему не дал.

– Но ведь он просил. Или требовал?

– Да мне плевать на его требования. Я не могу помогать человеку, который на добро отвечает злом.

– Например?

– Можно я не буду говорить? Все-таки Вадима больше нет, нельзя о нем плохо…

– Вам нельзя, а мне можно. И я скажу о нем плохо, потому что он вас шантажировал.

– Он меня не шантажировал! – с неоправданной нервозностью отозвался Костин.

– Шантажировал. Или вы даете ему денег, или он рассказывает Серафиме Яковлевне о вашей любовнице.

– Не было ничего такого!

– Тише, Евгений Максимович! Зачем так громко? Вдруг ваша жена зайдет, услышит… Шантажировал вас Вадим вашей любовницей Лизой или нет? – громко спросил Круча.

– Да, было такое! – признался Костин. – Только давайте больше не будем говорить про нее.

– Да, вы правы, лучше поговорим о том, что было дальше. Меня интересует ответ, который вы дали Вадиму.

– Ответ, ответ…

Пальцы отстучали барабанную дробь на своей коленке. Круча видел, как заметался Костин, но решил его не торопить.

– Да, я дал ему ответ. Я сказал, что дам ему двести тысяч долларов.

– Он согласился?

– Он сказал, что этого мало… Ну да, это раньше квартиру за пятьдесят тысяч долларов купить было можно. Я ему в первый раз на квартиру столько и дал. Это в двухтысячном было. А в две тысячи третьем он у меня сто тысяч просил. Это, конечно, немало, но он тогда двухкомнатную квартиру купил в хорошем районе. А потом цены взлетели. Сейчас за сто тысяч даже в Подмосковье квартиру не возьмешь. А ему в Москве нужно было… Я ему сказал, что не печатаю деньги… Можно подумать, они ко мне с неба падают. Я человек не бедный, и деньги у меня есть, но почему я должен ими разбрасываться?

– Меня вы убедили, а Вадима – вряд ли, – предположил Степан Степанович.

– Так он же непробиваемый.

– Ну да, и аргументы у него бронебойные. Если на Лизу деньги нашлись, то и на него должны быть…

– Так в том-то и дело… – скривился Костин. – Ну, я сказал, что могу добавить ему сто тысяч… В общем, он согласился. На триста тысяч. Только не в долларах, а в евро.

– Европейская хитрость.

– Я бы сказал, еврейская. У него отец еврей…

– Не любите вы Вадима.

– Потому что он еврей? Да нет, я не антисемит и никогда им не был. У меня еврей в замах, очень умный и, главное, очень порядочный человек.

– Дело не в том, что Вадим еврей. Дело в том, что он вас достал. Да и денег жалко. Деньги ведь лишними не бывают, правильно я говорю, Евгений Максимович?

– К чему вы клоните?

– К закату я клоню. К закату, который произошел в жизни вашего не очень дорогого вам брата…

– Хотите сказать, что это я убил его?

– А что хотите сказать вы? – с нажимом произнес Круча.

– Я его не убивал.

– Следствие покажет.

– Следствие, следствие… Серафима обо всем узнает… А можно сделать как-нибудь, чтобы она не узнала?

– О чем?

– О ком! О Лизе.

– Если вы признаетесь в убийстве, вам совсем не обязательно объяснять мотив. Вы готовы в этом признаться?

– Не готов. Я думаю. И пока я думаю, обещайте мне ничего не говорить Серафиме. А я мог ударить Вадима нечаянно?

– Нет, вы могли ударить его сгоряча…

– Из ревности?

Круча внимательно глянул на Костина. Похоже, у него ум за разум зашел от сильных переживаний.

– И вы хотите, чтобы об этом узнала ваша жена?

– Да, вы правы! – лихорадочно закивал мужчина.

– Вам нужно успокоиться, Евгений Максимович. Соберитесь с мыслями и вспомните, как все было на самом деле. Тогда вам не придется ничего выдумывать…

– А как все было на самом деле? Я услышал шум, вышел во двор, увидел Вадима. Он швырнул в меня кусок гипса, я бросил в него молоток…

– В него?

– Да, в него…

– В прошлый раз вы говорили, что бросили молоток мимо.

– Да, я метил в него… Но я же не попал!..

– Кто знает, кто знает, – покачал головой Круча.

– Ну, вы сами подумайте! – Костин глянул на него, как поп на неразумного отрока. – Вадим стоял у водопада, метрах в двадцати от пристани. И еще он стоял лицом ко мне! А его ударили молотком по затылку! Когда он стоял на пристани. А он не на пристани был, когда я в него бросил молоток…

– Откуда я знаю, где он стоял, когда вы бросили в него молоток? Может, он отошел к пристани, а вы подкрались к нему сзади. Может, бросили молоток, может, ударили…

– Да не бил я его молотком. И Вадима не убивал. Я отвел его домой… Серафима может это подтвердить.

– Сейчас ваша жена может подтвердить все, что угодно. Она же еще не знает про Лизу.

– Вы шантажируете меня? – вскинулся Костин.

– Нет, я прогнозирую развитие событий, – покачал головой Круча.

– Если Серафима узнает, она все равно подтвердит. Потому что это было на самом деле. Она видела, как я укладывал Вадима спать. Она видела, как я его бил. Да, я его бил. И у пруда ударил кулаком, и в спальне… Да, я готов был его убить, но я его не убивал! Как бы я ни относился к своему братцу, лишать его жизни – это уже слишком. За что? За то, что в пьяном угаре он покрушил мои гипсовые статуи? Но ведь это смешно…

– Будет следствие, будет постановление, суд вынесет решение, виновны вы или нет. Возможно, вас оправдают.

– Да, но Серафима все узнает, – скривился Костин.

– Конечно, узнает. Елизавета Смирнова будет приглашена в суд для дачи показаний, она расскажет, в каких отношениях состояла с вами. Тут я ничем не смогу вам помочь.

– Да вы и не пытаетесь.

– Ну почему же? Чистосердечное признание избавит вас от постыдных процедур.

– Но я не убивал Вадима!

– Но у вас же проскакивала мысль его убить?

– Честно?! Да, проскакивала! Так проскакивала, что искры в голове. Потому что достал меня Вадим. Он же сволочь редкостная. Я до сих пор не могу его простить! До сих пор… Не могу простить, а квартиру ему купил. Одну купил, вторую, деньгами помогал, когда у него проблемы были… А ему все мало! Ему все больше надо было!

– За что вы не можете его простить?

– Есть за что! Давно это было, но ведь было!

– Вот и я о том же… Кто старое помянет, тому молотком по голове.

– Да не бил я его молотком по голове!

– Да, но вы же сами признались, что запустили в него молоток.

– Но ведь не попал!

– Да, но попытка была… За первой попыткой могла последовать вторая.

– Я в постель Вадима уложил. И сам спать пошел.

– Вы хоть сами себе верите, Евгений Максимович?

– Себе верю.

– Надеюсь, адвокат вам тоже поверит… Пойду я, – поднимаясь со своего места, сказал Круча.

Тряхнул он стариной, за рядового опера два дня отработал, пора и честь знать. В отдел ему пора, перед начальством за своих подчиненных отчитываться, преступников ловить. А этим делом пусть следователь занимается, пусть сам работает с материалом, который нарыл для него сам начальник криминальной милиции. Он пусть и решение принимает, что с подозреваемым делать.

– Постойте, куда вы? – задергался Костин.

– А что такое?

– Я не хочу, чтобы обо всем этом знала моя жена.

– Я это уже понял, – устало отозвался Круча.

– Может, и нет у тебя любовницы, вы же можете войти в положение.

Вид у Костина был, как у человека, который прыгает с высокой скалы в море, полное подводных, опасных для жизни рифов.

Круча вернулся на место, снова включил диктофон.

– Вадим сказал, что хочет переспать с моей женой! – выпалил Костин.