Кирилл Казанцев - Сломанная роза Страница 15

— Все, спасибо, Плата, дальше сам…

Не было смысла останавливать этого человека. Вадим угрюмо смотрел, как зэк, держась за горло, шатаясь, будто пьяный, выходит из пещеры. А там уже практически рассвело. По серому небу дрейфовали фиолетовые тучи, похожие на дирижабли. Зэк без остановок брел по каменистой террасе, затем просто шагнул за обрыв, словно не заметил его! Он падал без крика…

Вадим вышел из пещеры, перегнулся через край, начал всматриваться. Самоубийца пролетел метров восемь и разбился в двух шагах от жизнерадостного ручейка. Он лежал, неловко извернувшись, раскинув руки. Смерть была мгновенной, он ударился головой о камень, раскроил череп, из трещины в голове вытекала малосимпатичная жижа…

Подошли остальные, встали рядом и вытянули шеи.

— Аут, — мрачно заключил опухший ото сна Кот.

Нервно передернул плечами Полосатый.

— Утечка мозгов, в натуре. Смотри, как утекают… — он расстроенно покачал несимметричной головой. — Жалко, шкрабы у Тюленя знатные были, он их почти и не стоптал. А как достать? Ладно. Слушай, Кот, — встревожился Полосатый, — а как мы без него теперь? Мы же не знаем, где его нычки.

— Справимся, — поморщился Кот. — Знаю, к кому и куда податься… — он пристально и оценивающе глянул на Вадима. — Ну, что, Плата, как тебе такой расклад? Двоих потеряли за одну ночку — ну, нормально, мля…

— Собираемся, Кот, — тяжело вздохнул Вадим. — Выступать надо. У нас еще есть шанс сделать какую-нибудь фигню…

И снова поредевшая группа брела по сгущающемуся лесу. Скалистые недоразумения остались за спиной, чаща засасывала. Зэки уже сутки обходились без еды, зато энергии выделили на целый батальон. Настроение было скверное, нервы натянуты. Полосатого просквозило — он кашлял, как туберкулезник, временами разражался такими приступами кашля, что чуть не выворачивался наизнанку. А прокашлявшись, злобно таращился на попутчиков — чего, мол, зенки вылупили? Не подохну, не дождетесь, не на того напали. «Трахома хренова», — бормотал Кот, брезгливо поджимал губу и тащился дальше.

На привале Полосатый хватался за живот, давил на жалость.

— Эх, не канает наша масть… Шины сбил, шнифт чуть не продырявил. Слышь, кенты, вы не могли бы идти помедленнее?

— Полосатый, прекращай, — морщился Кот. — Чего ты нищего по мосту тащишь? Ты, зараза, здоровее меня. Мечтал на волю вырваться? Так чего скулишь? Ладно, поднимаемся, горемычные, половину пути уже прошли.

Будущее рисовалось в мрачных красках. Вадим украдкой посматривал на спутников. Каковы их планы? Какими бы ни были, они определенно идут вразрез с его планами. Он зэкам, как пятое колесо. Можно, конечно, расстаться по-доброму, разбежаться, пожав руки, а можно и по-другому. Полосатый — заурядная шавка, без приказа Кота серьезный поступок не совершит. А что творится в башке у Кота, он, хоть тресни, не понимал. Зэк был мрачен, с небритой физиономии не сходило выражение брезгливости. Возможно, до определенной точки на карте он портить отношения не хотел. Вадим постоянно держал автомат под рукой, предпочитал тащиться сзади, чтобы не наложили «шейный пластырь» рубящим ударом под загривок…

— Чего отъезжаешь? — мрачно косился на него Кот, и приходилось изображать уставшего, хотя особо притворяться и не приходилось…

Пот заливал глаза, деревья кружились в хороводе. Замерцала полянка. Полосатый остался на опушке, обнаружив малинник, жадно набросился на дряблые потемневшие ягоды, горстями засовывал их в рот, давился. От такой еды пользы не было, она могла лишь раздразнить желудок, еще сильнее обозлить. Вадим шагнул на поляну, по колено заросшую травой, и среагировал, когда в траве что-то завозилось, метнул автомат крученым броском. Стрелять не хотелось, опасно… Упитанные туши, грузно махая крыльями, взмыли в воздух, но одной не удалось. Она бултыхалась в траве, оглушенная и перебитая. Вадим набросился на нее, как ястреб, накрыл собой, свернул шею. Внушительный попался экземпляр — трехцветный, с округленным хвостом, с бородкой из перьев на горле. Он плохо разбирался в этих дарах природы — глухарь, тетерев, куропатка… Неважно, жирная курица! Целый гусь! Уже ломился к нему с завидущими глазами Полосатый, готовый сожрать эту птицу в живом агонизирующем виде, недоверчиво поглядывал из кустов Кот.

— Ай да Плата, кормилец ты наш, добытчик, блин… — бормотал Полосатый, вырывая у Вадима добычу.

В овраге развели костер, распотрошили, стали жарить дичь, стуча зубами от нетерпения. Выдержки не хватало, вгрызлись зубами в теплое сырое мясо, покрытое горелой корочкой, жадно проглатывали. Сок и кровь текли на одежду. Обсосали все косточки, потом рыгали, хватались за животы, стонали, снедаемые режущей болью. Но вроде усвоилось. Вполне довольные, мечтая о продолжении банкета, двинулись дальше.

А ближе к вечеру Кот не выдержал, обнаружив на поляне аналогичную стаю птиц, вскинул автомат, срезал пару экземпляров. Налетел, улюлюкая, Полосатый, сцапал добычу за тонкие шейки, и вся компания довольная бросилась в лес. Бежали километра полтора, уходя из квадрата, в котором их могли услышать. А потом был снова жадный пир, рвали, как голодные каннибалы, едва обжаренную плоть, давились водой из прозрачного ручейка, вытекающего из-под каменной глыбы.

И снова сутки прочь. На ночлег расположились под скалой, каждый за себя, в обнимку с автоматом. Утром, чуть свет, бодрой рысью засеменили на запад по разреженному сосняку. Чувствовали, что осталось немного.

Цивилизация приближалась, она оказалась ближе, чем думали. Похоже, зэки где-то сбились, сомнительно, что они прошли тридцать километров. Лес оборвался, они узрели себя на краю внушительного плато. Лес подступал к обрыву, они лежали у самого края, недоверчиво вглядываясь в представшую их взору картину. Склон ступенями сползал к проселочной дороге. Транспортная артерия петляла по полю в оба конца, терялась за перелесками. Напротив, через дорогу, чернела узкая полоска ельника, а за ней вздымались волнообразные покатые холмы, напоминающие горбы верблюдов. Вычерчивалась линия электропередач. В седловине между холмами можно было разглядеть крыши небольшой деревушки. Ветер дул оттуда, доносил слабый крик петуха. Занервничал Полосатый, стал яростно чесать горло.

— Жрать хочу, — признался он.

— Ну, ты и кашалот, — усмехнулся Кот.

— Ложись… — зашипел Вадим.

По дороге с юга на север месил грязь пассажирский автобус — вездесущий «ПАЗ» Павловского автозавода. Водитель объезжал колдобины, побуксовал в луже и помчался дальше. За грязными стеклами чернели головы пассажиров, автобус был наполовину заполнен. Он неспешно протащился под обрывом, выбрался на относительно твердое покрытие и побежал резвее в поля и сизую дымку.

— Лоховозка, ни хрена себе… — недоверчиво вымолвил Полосатый. — Цивилизация, мужики, мля буду, цивилизация!

— Ты бы не хрюкал раньше времени, — проворчал Кот. — Нам в таком виде только в цивилизацию и тащиться… — он повернул к Вадиму опухшую физиономию, изрытую мелкими оспинами. — Идеи имеются, Плата?

— Два больших села в округе, — подумав, сообщил Вадим. — На юге, вероятно, Теплый Луг, на севере еще какое-то, между ними налажено автобусное сообщение. Нельзя нам в эти села. Власти догадываются, что мы пошли на запад. Армию, понятно, не соберут, но самые видные лазейки перекроют. Прямо нужно идти. В обход деревни, дальше. Ты пойми, Кот, чем дальше мы уйдем, тем меньше цириков встретим на пути.

— Да ладно, будет объяснять, мы и сами с усами, — сплюнул Полосатый и начал подниматься.

— Лежать… — взорвались Кот с Вадимом одновременно, и Полосатый, струхнув, шмякнулся обратно. Зэки напряглись, сплющились. С севера показались еще две машины. Они уверенно покоряли бездорожье, грязь летела из-под колес. Впереди катил полицейский «УАЗ», затянутый брезентом, за ним, на дистанции примерно пятидесяти метров, грузовой «Урал» с черными номерными знаками.

— Смотри-ка, бабон… — сдавленно вякнул Полосатый и заткнулся, со злостью начал вглядываться в очертания полицейской машины.

Автомобили следовали без остановки, только снизили скорость, когда проезжали мимо. К окнам «уазика» прилипли физиономии, люди вглядывались в нагромождения камней и глиняных глыб. Отогнулся брезент на «Урале», возникла фигура офицера. Он держался за скобу внутри кузова, пристально сканировал очертания обрывистого склона. Зэки затаили дыхание. Вряд ли их могли разглядеть на приличной дистанции, но стоит пошевелиться.

Машины скрылись за осиновым редколесьем. Вероятно, их путь лежал к селению Теплый Луг, а перекрыть все выходы из тайги власти были не в состоянии.

— Что-то шухерно мне, — поежился Полосатый. — Ищут нас, шныри позорные, надеются на что-то. Нашли себе занятие, блин…

— Пошли, — облизнув губы, приказал Кот. — Пока никого. Мухой через дорогу!