Аманда Линд - Один коп, одна рука, один сын Страница 15

Она позвонила Крошке Мари.

— Да?

— Собирайся.

— Куда?

— К Элизабет.

— Хорошо.

Уже через десять минут она забрала Крошку Мари в двух кварталах от ее дома.

— Я тут кое-что взяла с собой, — сказала Крошка Мари и поставила в ноги позвякивавшую железом спортивную сумку.

— Отлично, — похвалила Фрэнси. — А что у тебя с бровями?

— Я их выщипала. Хотя, по-моему, перестаралась.

— Сильно перестаралась. Выглядишь как идиотка. Зачем делать это самой? Я же говорила тебе, сходи к моему косметологу!

— Я люблю все делать сама. А если тебе так любопытно, могу рассказать, что мне надо привести себя в порядок перед свиданием вслепую.

— Свидание вслепую?

— Джим с Луизой подогнали мне какого-то парня, вроде как очень милого, симпатичного, отсидевшего… ну, и все такое.

— Когда это будет?

— Двадцать шестого.

— Что ты наденешь?

— Что-нибудь сдержанное, но удобное и элегантное.

— Надеюсь, не юбку?

— Почему нет?

— У тебя ноги, как у штангиста.

— А у тебя живот как у беременной.

Женщины зло посмотрели друг на друга. Обеим было совершенно ясно, что они ведут себя как дети, но именно так они общались друг с другом — иногда по-детски, но очень грубо, обижая друг друга.

— Я не хотела… — извинилась Фрэнси, остановившись на некотором расстоянии от борделя.

— Я тоже, — ответила Крошка Мари.

Обе замолчали, потом взялись за руки. Сестры. Навсегда. До самой смерти.

Как ни в чем не бывало, они вышли из машины, прошли через гараж и поднялись на лифте в «Женский рай», где одетая в корсет брюнетка тут же проводила их в кабинет Элизабет. Девочек и клиентов в соседних комнатах нельзя было беспокоить расспросами. Сейчас у Фрэнси и так будет на руках полный список мужчин (и женщин), которые приходили в «Женский рай» за последний месяц, так что она скоро все узнает.

Крошку Мари, как всегда при посещении этого заведения, начало мутить. Годы работы проституткой оставили в ее душе глубокие шрамы, от которых ей никогда не избавиться.

Боль. Унижение. Незащищенность.

Она несколько раз так глубоко вдохнула, что закружилась голова. Этому приему она научилась у Фрэнси, а той посоветовал его доктор Лундин как средство спасения во время панических атак.

Помогло. По телу Крошки Мари разлился покой, неприятные ощущения исчезли.

Да, она была раньше проституткой. Проституткой-неудачницей. Но есть и удачливые шлюхи, такие как Элизабет с ее девками. Кроме той крошки, что выпрыгнула из окна.

— К тебе пришли, — объявила черноволосая красотка. Элизабет удобно раскинулась на диване в стиле рококо. Маман была занята вышиванием рождественских узоров на трусиках девочек.

Фрэнси, а за ней Крошка Мари зашли в комнату, не ожидая приглашения. Элизабет сразу же вскочила и подошла поздороваться. Сначала поцеловала Фрэнси руку, затем чмокнула ее в обе щеки. Крошке Мари она только кивнула.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила она. — Что вам предложить?

— Кофе, — сказала Крошка Мари. — Черный и очень крепкий. Никакого печенья. Фрэнси худеет.

— Худеешь? — удивилась Элизабет и быстро просканировала взглядом фигуру Фрэнси. — А зачем? У женщины должно быть немного…

Но тут же закрыла рот. Фрэнси ее слова явно не понравились. Тело. У женщины должно быть тело. Да, но в меру!

— Ты принесешь, что надо, дарлинг? — обратилась Элизабет к красотке брюнетке, тут же отправившейся выполнять заказ.

Элизабет опять уселась на диван и показала им трусики, на которых она вышивала северного оленя с красной мордой.

— Осталось всего пара стежков, — гордо сказала она.

Элизабет, женщина лет пятидесяти, была невысокого роста, с разглаженными парикмахерским утюгом темными волосами до плеч и фигурой, напоминавшей Фрэнси о Мэрилин Монро. Обычно она носила красный халат от Хью Хефнера и тапочки с Микки Маусами. Под халатом либо вовсе ничего, либо дорогое кружевное белье «Викториас сикрет», купленное где-нибудь в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. На носу у Элизабет сидела пара очков с простыми стеклами в толстой черной оправе, она считала, что это очень красиво и придает ей налет интеллектуальности.

От трех распавшихся замужеств у нее было четверо детей. И она по-прежнему общалась со всеми бывшими мужьями, каждый из которых потихоньку ходил к ней налево. Элизабет обладала ненасытным сексуальным аппетитом и считала себя нимфоманкой, в чем практически призналась Фрэнси. Но большим недостатком для бизнеса это не было, если учесть, что она работала проституткой с подросткового возраста. Она была удачливой шлюхой.

— Какая ты рукодельница! — похвалила ее Фрэнси и села рядом на диван.

— Да ну, это совсем несложно, — сказала Элизабет, — у меня была пятерка по труду.

— Поздравляю, — хмыкнула Крошка Мари и уселась с другой стороны от Элизабет. — А что у тебя с лицом? Подтяжку сделала?

— Может, и сделала, — ответила Элизабет и ехидно улыбнулась Крошке Мари, с которой была в довольно напряженных отношениях. — А ты, вижу, брови выщипала?

Крошка Мари промолчала. И задумалась — где ей теперь взять искусственные брови? Нельзя же идти на свидание с незнакомцем похожей на удивленную Магику де Гипноз.

— Вы, наверно, за деньгами приехали, так? — спросила Элизабет и продемонстрировала трусики с уже готовой вышивкой «Северный олень с красной мордой». — Месяц был удачный. Будешь довольна, Фрэнси.

Она встала и пошла за деньгами, хранившимися в сейфе в дальнем конце комнаты. Уже через минуту на коленях Фрэнси лежал черный портфель. Она его открыла, и Крошка Мари присвистнула.

— Сколько здесь? — спросила Фрэнси, пролистав пачку тысячекроновых купюр.

— Почти триста тысяч, — ответила Элизабет.

— После вычетов?

— Да, и я, и девочки свое получили.

— Ты молодец.

— Мы молодцы, Фрэнси. Мы с тобой.

Фрэнси защелкнула портфель и поставила его на пол.

— Девка, что выпрыгнула из окна номера Джимми Паффа, была жертвой торговли людьми, — сказала Фрэнси, не глядя на Элизабет. — Как так получилось, что в твоей конюшне оказалась такая лошадка?

Наступила тишина. Вопрос повис в воздухе. Как лассо, готовое стянуть горло Элизабет, чье напрягшееся лицо покрылось каплями пота.

— Я… — Она начала говорить, но прервалась, потому что в комнату впорхнула черноволосая лань с тремя чашками черного кофе, которые она поставила перед ними на стол.

— Я бы никогда не стала использовать бедную девочку, которая не хочет добровольно раздвигать ноги, — продолжила Элизабет, когда лань ускакала. — Ты же меня знаешь, Фрэнси! Мне нужны девки такие, как я сама. Которым это нравится, и они за это получают кучу денег.

Вновь повисла пауза. Элизабет была зажата с двух сторон Фрэнси и Крошкой Мари. Не так уж и сильно, но вполне достаточно, чтобы это было неприятно.

— Предположим, ты не врешь, — сказала Фрэнси и взяла свою чашку. — Но как тогда получилось, что ты не заметила, что эта девица не в себе?

— Я и сама не понимаю, — ответила хозяйка борделя.

Теперь Крошка Мари тоже взяла свою чашку кофе.

— Клянусь, я ничего об этом не знала, — запричитала Элизабет.

Но тут ее рот оказался заткнут кулаком Крошки Мари, при этом они с Фрэнси как бы случайно пролили каждая свой кофе Элизабет на халат и пышные бедра под ним. Элизабет попыталась завыть от боли, но у нее не очень-то вышло, а поскольку Крошка Мари второй рукой держала ее за локти за спиной, ей было даже не сдвинуться с места.

— Придется теперь нести халат в химчистку, — заметила Фрэнси, когда Элизабет уже лежала внизу, голова прижата к полу вонючей кроссовкой Крошки Мари.

— Я ничего не знала, — хныкала Элизабет, — это все Ронни Д., наверно.

— Может, и так, — сказала Фрэнси. — А может, и нет. Или вы сговорились.

— Нет!

— Заткнись! — прошипела Крошка Мари.

— Что ты знаешь о Ронни Д.? — спросила Фрэнси.

— Что он вонючий гомик! — прохрипела Элизабет.

— А это уже предрассудки. Если он голубой, совсем не обязательно, что он продает девчонок в сексуальное рабство.

— Я думаю, это он…

— Говори, что знаешь!

— Некоторые… несколько девочек, которых он привел, какие-то… слегка напуганные. Не сильно напуганные, но… ну, просто у меня возникло ощущение… Я думала, это из-за того, что они не знают шведского, но ведь они прекрасно говорят по-английски, а этого вполне достаточно в нашем деле. К тому же работали очень хорошо. Все клиенты довольны.

— Сколько ты заплатила Ронни Д.?

— По сорок тысяч за каждую.

— Бог ты мой!

— Но это не так уж много!

— Я хочу сказать, ты что, не могла соединить одно с другим?! Напуганные девочки. По-шведски не понимают. Что у тебя в башке? Опилки?