Юрий Комарницкий - Нина «Золотоножка» Страница 15

— То, что вы ищете, вы вряд-ли найдете, — тихо сказал старичок. — Но кое-что можете найти. Этим делом вскоре будет заниматься Тит Денисович, — он назвал пост и фамилию человека, от которой у Семерика перехватило дыхание. — Этот человек позаботится о вашем продвижении. Для страховки я о вас доложу, как о прекрасном работнике также этим людям, — опять посыпались фамилии, в величии которых Илья Семерик нисколько не сомневался.

— В общем, оформляйте статью о недонесении властям, и выгоняйте Семенова на свободу. Если я не ошибаюсь, шесть месяцев в “Крестах” он уже отсидел?

Семерик утвердительно кивнул головой. Правда, он не совсем понял слов Джавахишвили “за недонесение властям”. “Недонесение чего и кому?” — пронеслось в голове. Видимо, для старого прокурора эта статья и формулировка были чем-то родным, применимым запросто на все случаи жизни.

— Эта статья сюда не подходит, — заискивающим голосом сказал он. — Уж если отпускать, так за отсутствием доказательств.

Старому служаке эти слова явно не понравились.

— Как нет доказательств?.. Есть человек и нет доказательств?

Затем он что-то вспомнил и осекся.

— Хрен с ним!.. Пусть будет за отсутствием доказательств. В общем, лейтенант Семерик, это я вам говорю, заказывайте себе новый мундир и новые погоны. Артур Джавахишвили слов на ветер не бросает.

Практически дело было сделано. Такой прыти от старика Константин и Василий не ожидали. Харасанов пошутил:

— Рановато ты, Артур, ушел на пенсию. Просись обратно — Шеварднадзе запросто поможет вернуться на пост генерального. Он ведь из бывших, но форму и чины не растерял.

Артур чего-то испугался, сник.

— Я што, я ради ваш штарался, — поразил Василия и Константина мгновенной переменой.

— Ох, до чего вы боитесь за свою жопу, — неожиданно разозлился Константин. — Аж повизгиваете, так хотите в тепле дожить старость. А представь тех голодных, холодных, раздетых и замученных по многотысячным гулагам страны. Ведь ты и тебе подобные их туда загоняли за любую мелочь.

Джавахишвили смиренно молчал, склонив голову к правому плечу.

— Время, Костик, было такое.

ДЕНЬГИ ИДУТ К ДЕНЬГАМ

Поселок Джетыгара остался позади. Изредка вдали мерцали тусклые огоньки неизвестных населенных пунктов.

В темноте показались темные силуэты неизвестного происхождения. “Что это? — немного разволновался Космаков. — Чего доброго, нарвусь на банду”.

Казахское кладбище спало вечным сном. Пашка спрятал тачанку за земляную горку холма и примостился вздремнуть. Уже засыпая, он услышал непонятный шум. Космаков вытащил из деревянной кобуры тяжелый кольт и направился к источнику шума.

Внушительных размеров могила, принадлежавшая, по-видимому, богатому человеку, за собой кого-то скрывала. В небо брызгали искры от невидимого костра.

Космаков по-пластунски подполз и увидел группу неизвестных, разместившихся у костра. Хорошо был слышен разговор.

— Если опоздаем, Тризубов с нас голову снимет. Рабочие полгода не получают заработной платы. Не сегодня завтра начнутся бунты.

— Потерпят, рабочий класс ко всему привычный.

— Они-то потерпят, а их дети вот-вот с голоду начнут дохнуть. С этого заварухи и начинаются. Так что нужно торопиться.

Возле костра, упершись дышлом в небо, стояла легкая тачанка. Тех, что сидели у костра, было двое. Еще двое сидели на траве возле тачанки, курили махру.

— Ты мне скажи, Игнат Юрьевич, почему наша власть не напечатала достаточное количество денег, — продолжил разговор один из двоих. — Приходится платить рабочему классу буржуйским золотом?

— А хрен его знает, — ответил второй. — Но, думаю, за золотишко работяги быстрее купят хлебушка, чем на советские рубли. На базарах мироеды ушлые, кроме золота ничего не признают.

Космаков насторожился. Упоминание о золоте привело в трепет душу бывшего приказчика.

— Слышь, Игнат Юрьевич, а сколько мы везем? Тыщ пять будет?

Раздался смех.

— Дурак ты, Мотя! С этих денег должны получить заработную плату пожалуй с пол-Оренбурга.

— Ну тогда пять тыщ должно будет, — рассуждал неугомонный Мотя. — Эх, да бы эти деньги мне…

Его товарищ рассердился:

— Тут миллион, дубина, а ты затвердил своих пять тыщ. Да на эти деньги можно целую волость купить.

По телу Космакова прошла волна сначала Топольской ледяной воды, а затем струя обжигающего пара купеческих бань. Не раздумывая, Космаков снял с тачанки “максим” и перенес к полуразрушенному могильнику.

Долго ожидать не пришлось.

— Эй, братки, нечего торчать возле тачанки! — крикнул старший. — Берите сундук и айда к костру.

Через минуту все четверо ели жареную баранину у костра. Но голодный словно волк Павлуша Космаков начисто забыл о голоде. Раскосые, глубоко посаженные глаза впились в окованный железом сундучок, хорошо видимый в свете костра.

— Ну прощайте, ребятушки, — прошептали сухие губы. — Встретимся в аду или в раю, мне все равно.

“Максим” кашлянул и выплюнул в казахскую ночь четыре смерти. Кошачьей походкой Пашка Космаков приблизился к мертвым инкассаторам, и для душевного успокоения из кольта всадил каждому в голову еще по пуле.

“Работа” окончена. Прикладом карабина Пашка сбил с сундучка навесной замок. Волчьи глаза вспыхнули красным светом, а сухие, поросшие волосами пальцы, погрузились в рыжую глыбу адского металла.

Ян Войтович встретил чекиста Павла Космакова не совсем по-дружески.

— Скажите, товарищ Космаков, вам известно значение такого слова как “пунктуальность”? Если не знакомо — на первый раз я вас прощу…

Пашка, который хорошо знал “повадки” интеллигентных людей, смиренно опустил взор и, заикаясь, выдавил:

— Простите, Ян Янович, но я, как называл меня купец Полухин, быдло безграмотное. Если вы про мою задержку, так возле поселка Бисау на меня шакалы недобитые напали.

— Чья банда?.. — взгляд Войтовича потеплел. — Кухаря или Алимжанова?

— Алимжанова, Ян Войтович!.. Но я из “максима” человек пять уложил. Оторваться удалось только возле станции Тобол.

— Доказательства есть?

— Есть, Ян Янович. Отбил тачанку с пулеметом и четыре винтаря.

— Маладец, Павлуша! Напиши рапорт, а я тебя представлю к награде. В Москву, дорогой, едем. А там надежные, заслуженные товарищи очень нужны.

ИЗ ПЛАНЕТ — МОНСТРОВ

Предложение Матковского вступить в благотворительный фонд наводило на размышления. Принять столь ответственное решение было совсем непросто. Франц понимал, что с принятием предложения в их жизни появится много страшного, совершенно непривычного для рядового гражданина.

СПИД пришел на Украину развернутым фронтом откуда-то из мрачных глубин космоса, где в понимании современного человека может находиться ад.

Несмотря на лекцию Матковского, конкретно о людях, умерших от СПИДа, Франц знал мало. Эти знания ограничивались двумя великими людьми. Первым был знаменитый Фреди Меркьюри[9], второй — не менее знаменитый, бывший соотечественник Рудольф Нуриев.

Франц понимал, что для решения столь глобальной проблемы, каковой является ВИЧ-инфекция, нужны огромные средства, которых в этой стране в достаточном количестве нет и в ближайшее время они вряд ли будут.

Но согретый на Родине признанием, отогретый любимой женщиной, он был счастлив и желал счастья другим.

Наташа вступать в Фонд помощи ВИЧ-инфицированным категорически отказалась. Ее доводы базировались на смешном прагматизме плюс всегда присущая боязнь за здоровье будущего потомства.

— Вспомнишь мое слово, Франц, тебе придется тратить наши заработанные деньги на этих больных. Мне страшно представить, что на полноценное лечение одного больного в год необходимо десять тысяч долларов. Для Украины эта сумма даже трудно выговариваемая, не говоря о возможности платить. А о наших будущих детях ты подумал? Ведь, как говорят в народе, “с кем поведешься, того наберешься”.

Франц на нее не обижался. Женское начало говорило само за себя. Подобно Наташе к предложению вступить в организацию по борьбе со СПИДом поступили бы девяносто процентов женщин.

На следующий день в офисе Фонда состоялось общее собрание. Среди собравшихся Франц узнал Николая Андреевича Дмитренка. Здесь собрались известные в городе люди: военные и журналисты, инженеры и предприниматели.

Собрание утвердило выдвинутую Матковским кандидатуру Франца. Итак Франц Бялковский стал членом Винницкого благотворительного фонда помощи ВИЧ-инфицированным, больным онкологическими заболеваниями и наркотически зависимым гражданам.

После собрания к Францу подошел Николай Андреевич.

— Не ожидал вас здесь увидеть. Решили помочь несчастным?