Анатолий Галкин - За всё заплачено Страница 15

Роман положил трубку и задорно посмотрел на Наташу. Она тоже заразилась его азартом и ждала, когда он выложит ей свою гениальную версию. Но адвокат молчал. Более того – радость победителя, которая еще минуту назад светилась на его лице, сменилась на неуверенность и даже страх.

– Я, Наташа, такую кашу сейчас заварил. Если я не прав, то… Лучше и не думать.

– Проверить можешь?

– Могу, но не хочу. Ты обидишься.

– Почему?

– Придется Балабановой звонить.

– Так звони! У тебя в левом кармане пиджака ее номер телефона. Когда я отвернулась, она начирикала его на салфетке и сунула тебе.

– Глазастая ты, Наталья! Придется никогда тебя не обманывать.

– Я согласна.

– Тогда возьми с полки вон ту синюю книгу. Найди в конце страничку с вечным календарем и слушай.

Роман набрал номер и включил громкую связь. Балабанова долго не снимала трубку. Очевидно, уже спала. Но это и удобный повод для начала разговора:

– Извините, Татьяна Игоревна. Я, должно быть, разбудил вас?

– Это ты, Роман? Как хорошо… Я не спала. Я немножко думала. И думала о тебе. Ты почему не остался, дурачок? Приезжай сейчас! Ты уже проводил свою девочку?

– Проводил. Но я пока еще работаю. Надо Елизарову подстраховать. Пока она не улетела я не могу с места двинуться… Нужна ваша помощь.

– Готова на все, что угодно. Но потом сразу ко мне. Договорились?

– Обещаю! Маленький вопрос, Татьяна Игоревна. Когда у вас день рождения?

– Восьмого августа.

– А в каком году Елизарова своего первого мужа накрыла с любовницей? Помните, вы мне рассказывали? Это как раз в день вашего рождения было.

– Конечно помню. Это было мое двадцатилетие. Значит – семьдесят четвертый год… Ох, хитрец! Ты специально все это спрашиваешь, чтоб узнать мой возраст? Да, Роман, мне уже сорок пять. А на сколько я выгляжу?

– На тридцать пять! Максимум – на тридцать восемь.

– Так мне все говорят… Но я не только внешне молода. Ты еще узнаешь.

– С удовольствием. Но еще один маленький вопрос. Вы говорили, что у Елизаровой муж погиб ровно через год. Когда точно?

– Это было за день до моего дня рождения. Значит – седьмого августа семьдесят пятого.

– Спасибо, Татьяна. Как только смогу, позвоню. Привет!

Роман положил трубку и бросил вопросительный взгляд на Наташу. Та уткнулась в книгу и считала. Потом она подняла глаза и посмотрела на него, как на фокусника.

– Все сходится, Роман.

– Что?

– Первая дата – это четверг.

– А вторая?

– Тоже четверг.

К ночи с машинами посвободней. Жулькин раздобыл «Москвич» с мигалкой. Дежурная милицейская тачка неслась по почти пустому Ленинградскому проспекту, периодически заявляя о себе воем сирены.

Там, на площади Белорусского вокзала Жулькин не стал ни о чем расспрашивать Романа. Спешим, значит спешим!

Но в машине он повернулся к возмутителям спокойствия и предупредил:

– Значит так, ребята. Я сегодня праздновал десятилетие свадьбы. Гости разошлись и вы меня практически сорвали с, пардон мадам, брачной постели. Если едем на пустышку, моей злости не будет предела… Давайте подробности.

Роман хотел начать, но Наташа его остановила.

– Можно я буду говорить. А ты, Роман, поправляй… Значит так, товарищ Жулькин… Простите, у вас в прокуратуре товарищи или господа?

– Я больше привык к обращению «гражданин следователь». Но для вас, Наташенька, я просто Витя.

– Хорошо. Тогда слушайте, Виктор… Это Роман все придумал. Очень просто и гениально. Я только пересказываю… Жила в Каунасе девушка Маша.

– Елизарова?

– Да. Только тогда у нее другая фамилия была… Имела она крепкий характер, большое самолюбие и уверенность, что она самая красивая, умная и все такое… Выходит она замуж и вдруг через некоторое время счастливой жизни застает мужа с любовницей. Застает не одна, а вместе со своей подругой Таней, которая теперь Балабанова… Что это для Маши, гражданин следователь? С ее-то характером.

– Полный абзац.

– Вот именно – шок, стресс и сдвиг по фазе. Все это усугубляется разводом и Маша попадает в больницу.

– В психушку?

– Вероятно. Вы, Виктор, запросите потом диагноз. Мы думаем, что все это в Каунасе и осталось.

– Запрошу, хотя с Литвой нынче заморочки. Могут и не дать… Я так понял – вы намекаете, что Елизарова после этого случая шизанулась?

– Возможно… Так вот, Маша пережила предательство мужа в четверг. Это мы с Романом по вечному календарю определили… И этот день недели застрял у нее в голове. И ровно через год и тоже в четверг на своей даче при пожаре погибают бывший муж Елизаровой и его новая жена, та самая любовница… Вы, Виктор, верите, что это был несчастный случай?

– Без комментариев. Продолжайте, Наташенька. Я уже вам с Романом все простил. Даже разлуку с женой.

– Далее… Маша вместе с Таней едут в Москву и поступают в медицинский. И Елизарова становится хирургом… Интересный факт?

– Намек понял. Точные удары в сердце Дубову и Фролову. Опять же – нет проблем достать яд для Абаева… Я весь во внимании.

– В студенческие годы появляется Елизаров. Маша женит его на себе и опять спокойна и уверена в своей неотразимости. Почти двадцать лет ее болезнь спит. И вдруг!

– Понял. Вдруг кто-то стукнул ей про фирму «Тень», про ее мужа и его липовые командировки.

– Верно, Виктор… Она идет к Ласкину как клиентка. Не под своей, разумеется, фамилией. Ведет разведку. Потом нанимает ребят и те грабят секретаршу Урсову. Добывают ее сумочку с ключами от офиса… Ночью Елизарова проникает в «Тень» и ксерокопирует дела на клиентов. Не всех, а только на знакомых, на мужа и его друзей… Неожиданно пришедшую на интимное свидание Урсову приходится оглушить. Потом она раскладывает ксерокопии по алфавиту и начинает мстить. Месть по четвергам, освобождает землю от мужей – предателей… Своего она, возможно, и не хотела убивать. Только сильно напугать. Приятно видеть, как он трясется, узнав об очередном убийстве… Ей надо было заставить его уехать с ней навсегда за границу. Была у нее такая мечта.

– Да, Елизарову не позавидуешь. Он был как под обстрелом в чистом поле. Снаряды ложатся все ближе и ближе… Красивая версия! Но бездоказательная. Улик нет.

Тут впервые в разговор вступил Роман:

– Есть и улики. Мне сегодня Балабанова говорила мельком, что Елизарова очень парики в свое время любила. У нее их целая коллекция.

– Ну и что?

– Возможно у неё и рыжий есть… Но вот тебе самая главная улика – пистолет, орудие убийства Виноградова. Олег Крылов раздобыл сведения, что он в пятидесятых годах был изъят у бандитов и потом пропал.

– Знаю. Я сам это Олегу сказал.

– А где все это происходило?

– В Каунасе…

– А кто был в те времена местным милицейским начальником?

– Ну?

– Дед Елизаровой! Вскоре он уходит на пенсию и… Мог он этот пистолетик как сувенир прихватить?

– Не исключено.

– Далее он перебирается в Москву, а потом к нему едет внучка, в студентки поступать.

– Ты не знаешь, Роман, дед этот еще жив?

– Допросить хотел? Опоздал. Он в восьмидесятом умер. И наследников, кроме Марии, не было… Это тебе улика, Жулькин?

– Улика. Но косвенная.

– Прямые сам добывай. У тебя отпечатки ее есть. Через двадцать минут сверишь… Завтра опознание со старушками проведешь. А фоторобот? Он у тебя с собой? Ты же нам его ни разу не показывал.

Жулькин порылся в своем кейсе и вытащил листочек, который официально назывался композиционный портрет подозреваемого. Он обернулся и протянул фоторобот ребятам и включил верхний свет… Склонившиеся над бумажкой головы поднялись одновременно, буквально через пять секунд. Наташа посмотрела на следователя, вытянула в его сторону свой маленький кулачок и медленно подняла большой палец вверх.

Шереметьево – аэропорт элитный. И пост милиции соответствующий. Здесь не бомжей отлавливают. Даже если пьяный буян, то или швед в модном прикиде, или наш – с короткой стрижкой и в золотых цепях.

Дежурный капитан посмотрел на влетевшую к нему троицу с легкой иронией. Уж очень у всех троих были одинаковые глаза – возбужденные, даже шальные.

Первым к капитану подскочил Роман:

– Моя фамилия Поспелов. Я адвокат. Мне нужно увидеть Олега Крылова. Крылова. Он сюда не приходил?

– Не приходил. Его сюда привели.

– Не понял…

– Хорош жук, этот Крылов! Быстро адвоката себе соорудил. Мы еще ему обвинение не предъявили, а адвокат тут как тут. Он что, очень крутой?

– Обвинение? В чем?

– Как минимум – в злостном хулиганстве.

– Не понял. Он же свой. Сыщик он. Детективное агентство «Сова».

– Не сова он, ваш Крылов, а волк. Троглодит… Он тут солидную даму в Прагу провожал. И перед самой регистрацией в клочки порвал ее загранпаспорт, а авиабилет в рот себе засунул. Свидетели говорят: долго жевал и проглотил. Как удав. А ты говоришь – сова.

– А женщина эта, она улетела?