Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо Страница 16

– Надо полагать, тебе об этом доподлинно из­вестно?

– Мне известно, что она некоторое время назад пришла к нему и заявила, что беременна, он в этом усомнился, как выяснилось, не зря. В сроках неко­торая нестыковка. Они познакомились чуть позд­нее. Теперь ясно, что она пыталась обойти это несо­ответствие.

– Может, и обошла, только без моей помощи.

– Допустим, она нанесла тебе оскорбление, предложив пойти на этот подлог, но кое-что в твоем рассказе заставляет думать, что и до этого момента особенно тепло ты к ней не относился.

– Точно. И это мягко сказано. Она была мне попросту противна.

– А можно поподробней или я вступаю на за­претную территорию?

– Так и быть, расскажу, – засмеялся Артур. – А то, чего доброго, ты решишь, что у меня был по­вод убить ее. Я узнал, что, будучи студенткой, эта девица забеременела от женатого человека, родила от него ребенка, причем уехала для этого в другой город и оставила ребенка там. Человек этот был в возрасте, серьезный, порядочный, достаточно поря­дочный, – заметив мою ухмылку, поправился Ар­тур, – чтобы прийти в ужас от того, что его ребенок где-то в приюте, и это при том, что других детей у него не было. Зато была жена-инвалид, которую он не мог оставить. Анна беззастенчиво шантажирова­ла его, требуя денег взамен сведений о ребенке. Ут­верждала, что мальчика уже усыновили, и без нее он никогда ничего не узнает о сыне. Я думаю, это обстоятельство и привело его к безвременной кончи­не: сердце не выдержало.

– Да, история не из приятных, – вынуждена была согласиться я. – Ты узнал ее уже после зна­комства с Гориной?

– Она мне сама ее рассказала, – ответил он. Его плечи были опущены, и вообще Артур Борисо­вич внезапно показался мне очень уставшим чело­веком.

– Шутишь? – не поверила я.

– Нет. Чистая правда. Я запал на ее длинные ноги и как-то раз… мы неплохо провели время, воз­можно, выпили лишнего, так что девушка окончательно поглупела, ей эта история показалась забав­ной. Она хохотала до слез, когда подробно все рас­сказывала, особенно ей нравился эпизод, когда после ее сообщения ему вызвали “Скорую”, “он так по­тешно хватался за сердце”.

– Жаль, что дядя умер, – посетовала я. – Чем не повод для убийства. Впрочем, ты ведь все равно его не знаешь. Или знаешь?

– Имя она не назвала, но он действительно умер, зачем ей врать? Да и в деньгах она нуждалась, пото­му что доить уже было некого.

– Жаль, – повторила я. – Значит, вы познако­мились, она рассказала тебе эту историю, и ты вы­ставил ее вон.

– Меня от нее тошнило. Я отправил ее на такси и забыл думать о ней.

– Но она не забыла?

– Конечно, нет. Ведь я завидный жених. Наде­юсь, ты уже в курсе: я богатый наследник.

– Наслышана.

– Она такие вещи узнавала мгновенно. Не иначе как чутье.

– А еще говорят, деньги не пахнут, – поддакнула я. – Так как же ты от нее отделался?

– Она нашла мне замену. Очень для нее подхо­дящую, – усмехнулся Артур и тут же пожалел об этом, не об усмешке, конечно, о том, что ненароком проговорился. Теперь “замена” необычайно заинте­ресовала меня.

– Кого, если не секрет?

– Секрет.

– Мы так мило говорили, полное взаимопони­мание и все такое… И вдруг секреты.

– Мне не нужны неприятности, – покачал го­ловой Райзман. – А они непременно возникнут, ес­ли я назову его имя. Ведь ты не успокоишься, про­сто удовлетворив свое любопытство. А ему вряд ли понравятся быть замешанным в деле об убийстве.

– Заинтриговал-то как, – хихикнула я. – Мо­жет, все-таки договоримся?

– Нет.

– Тогда хоть намекни, где искать. Ей-богу, он никогда не узнает…

– Еще чаю выпьешь или тебя проводить? – ласково поинтересовался Райзман.

– Да что за черт? Ладно, не называй имени, но ты можешь рассказать хотя бы о том, как ты узнал, что она нашла замену. Шепнул кто или случайно встретил?

– Все было еще забавней. Мне позвонил знако­мый и сообщил, что у его приятеля проблема с по­дружкой. Просил помочь. Конечно, я согласился. Мы как раз и существуем, чтобы решать проблемы. В назначенное время является этот тип, а с ним, не поверишь, прекрасная Анна.

– Почему же, охотно верю. Мир тесен.

– Вот-вот. Она сделала вид, что незнакома со мной, чему я порадовался от души.

– Она была беременна?

– Да. Срок небольшой, словом, рядовая опера­ция.

– Имя знакомого тоже не назовешь?

– Конечно, нет.

– Что ж это за таинственный любовник? Как считаешь, он мог ее убить?

– Не обсуждается, – лучисто улыбнулся Райз­ман.

– Не хочу говорить тебе гадости, но ты утаива­ешь от следствия особо важные сведения.

– Кто тут говорит о следствии? А пришлешь ко мне ментов, я вовсе говорить не буду, ничего не знаю, и все тут. Не забивай себе голову, – сказал он со­всем другим тоном, – на яхте его не было. Ведь убил кто-то из тех, кто там находился.

– Похоже, ни у кого причин убивать ее не было.

– Кто знает. К примеру, ревность. А что, клас­сический вариант. Ее могла убить Вера или Лапши­на, она отчаянно флиртовала с мужем одной и любовником другой.

– А еще могла убить я, – заметила я со вздо­хом.

– Точно. Еще она могла кого-то шантажиро­вать. Меня, к примеру. Только меня не покидает чувство… нелепости, – с трудом нашел он нужное слово. – Кому, в самом деле, понадобилось убивать эту дрянь? Ведь так ничтожна, что рук пачкать не хочется.

– Видно, убийца рассуждал иначе, – вздохнула я. – Тут вот какая штука: реальная возможность убить была лишь у меня. По крайней мере, очень по­хоже на это. Но я не убивала.

– Но ведь это абсурд.

– Нет, при условии, что на яхте был еще один человек.

– Киллер? – быстро спросил Артур. И отвернулся.

– Не обязательно киллер… Человек, которому не терпелось от нее избавиться. И тот факт, что та­инственного любовника Анны на борту не было, еще ни о чем не говорит, потому что это вовсе не факт. Следователь тебя непременно об этом спро­сит.

– Но я…

– Это очень серьезно, Артур, – мне расхоте­лось шутить, и он это понял.

– Она приходила с ним почти год назад. Скорее всего, сразу после этого он ее и бросил. Уверен, так и было.

– А от кого она опять забеременела?

– Да от кого угодно. Она просто шлюха. Тут как раз подвернулся Кондратьев, и она решила восполь­зоваться беременностью. Тот человек совершенно ни при чем. Он никогда не позволил бы себя шанта­жировать, и она не такая идиотка, чтобы этого не понять.

– Назови мне имя, – задушевно попросила я.

– Вот что, – вздохнул Райзман, – я позвоню ему сегодня. Объясню ситуацию, скажу, что менты интересовались, при каких обстоятельствах мы познакомились с Анной. Я не могу ответить на этот вопрос, не упоминая его имени.

– По-твоему, он даст свое высочайшее соизво­ление?

– Если ему нечего бояться, конечно.

– А если есть чего?

– Тогда я назову ментам имя.

– Назови его прямо сейчас. Ты же в любом слу­чае собрался его назвать, так какого черта тянуть?

– Не хочу лишних проблем, – заявил он таким тоном, что стало ясно: настаивать бесполезно.

В дверь постучали, в кабинет заглянула медсе­стра и сказала:

– Артур Борисович, Нелли Сергеевна пришла, ждет в коридоре.

– Извини, – с заметным облегчением обратил­ся ко мне Райзман. – Я тебе позвоню.

– А если ее любовник замешан в убийстве? На­деюсь, ты понимаешь, что рискуешь?

– Если ты намекаешь на то, что меня, как не­нужного свидетеля в детективе, уберут… Тебе не ка­жется, что в этом случае я уже труп? – развеселился Райзман.

– Плохая шутка, – не одобрила я, хотя бывает, тоже шучу на троечку.

Мы простились, я покинула клинику в большом раздражении и очень недовольная собой. Не вы­трясти имя… теряю квалификацию. С печалью я вспомнила о самом близком мне существе, Сашке, и поехала домой, уповая на то, что Райзман в ско­ром времени позвонит и назовет имя.

Сашка, сидя в прихожей, с великим томлением смотрел на дверь.

– Бедный мой пес, – едва не прослезилась я. Сашка развернулся и, понуря голову, побрел на кухню, его даже слегка покачивало от обиды. Я по­шла следом, приставая к собаке, потому что чувст­вовала себя виноватой. – Чего ты дуешься? У меня были дела, важные. Не могу же я вечно таскать тебя с собой. В конце концов, у меня есть личная жизнь. Почему ничего не ел? Ну, чего ты дурака валяешь? Ешь, и пойдем гулять. Часа на два, хочешь?

Пес вздохнул, косясь на меня, и с неохотой при­нялся есть, правда, вскоре он увлекся. Я тоже пере­кусила, после чего мы отправились на прогулку. Мне при ходьбе лучше думается, а подумать было о чем.

Появление неведомого любовника Анны здоро­во меня воодушевило. Прежде всего это позволило думать, что Дед, возможно, действительно не имеет отношения к убийству. Признаться, сие очень об­легчало мне жизнь, и не только потому, что я полу­чала шанс найти убийцу. Не хотелось думать, что Дед окончательно спятил и к шестидесяти годам стал просто беспринципным убийцей, которому собст­венное кресло в тысячу раз важнее чьей-то жизни. Для неведомого любовника, судя по реакции Райз­мана, киллер – слово привычное. Упорное нежела­ние Артура назвать имя вкупе с этим обстоятельст­вом прозрачно намекает на то, что человек этот мо­гущественный и, скорее всего, к законодательству равнодушный. Если Райзман его боится больше, чем Деда, я даже затрудняюсь предположить, кто это. Наверное, какой-то криминальный авторитет. Все наши политики по сравнению с Дедом просто шав­ки, и бояться их не придет в голову, разве что с дет­ства очень напуган или чересчур сильно развил в себе чинопочитание, но на такого Райзман не по­хож. Значит, криминальный авторитет. С этой сто­роной жизни нашего города я была знакома плохо, точнее, вовсе не была знакома. Как все граждане, слышала прозвища и фамилии, и этим мои знания исчерпывались. По роду своей деятельности встречаться с ними не приходилось, миловал бог, а лич­ное желание отсутствовало начисто. Где-то этот тип с Анной появлялся, следовательно, кто-то их видел вместе. Значит, я смогу выяснить имя, даже если Артур продолжит упрямиться.