Владимир Колычев - Блатные псы Страница 16

– Да, конечно. Порядок прежде всего…

– Это Свиблов из другого района… Знаете, где Ольговка?

– Ну что вы, разве ж Ольговка – районный центр? Ольговка – обычная деревня.

– Вы там были?

– Была?.. А если была, то что?

– Разве я вас в чем-то обвиняю?

– Нет, не обвиняете, но смотрите на меня так, будто в чем-то подозреваете.

– В чем я вас могу подозревать? В том, что вы знали Прошника и Волхова? Ну, знали, и что здесь такого? Даже хорошо, что знали…

– А я их знала? – Ирина Степановна озадаченно смотрела на Гришу.

– А полицию вы зачем вызывали?

– Полицию?

– Когда майор Одинцов ударил Прошника, вы крикнули, что вызовете полицию. Было такое?

– Ну да… Должна же я была как-то отреагировать на это безобразие?

– А когда Прошник жену майора Одинцова оскорблял, вы не реагировали?

– А как он ее оскорблял? Ну, сказал, что было у них… – фыркнула администратор-буфетчица.

– А у них могло быть?

– А что это за мужик и баба, если у них не может быть? Или мужик дохлый, или баба дура… – разудало подбоченилась Ирина Степановна.

– А Серега мужик не промах?

– Ну, не скажу, что бабы отказать ему не могут, но сам он всегда «за»… И с той фифой мог бы… Может, и было что…

– Значит, знаете вы Прошника?

– Знаю?.. – растерялась буфетчица. Ее губы растянулись в улыбке, в которой высветилось чувство облегчения. Похоже, она нашла удачную, как ей могло казаться, отговорку. – Ну, Свиблов приходил, фотографию показывал… Убили бедненького!

– Так Свиблов и сказал? Убили Серегу, сказал?

– Почему Серегу?

– Не называл он его Серегой?

– Не называл! – Женщина бросила на Гришу нервный всполошенный взгляд.

– Ну да, это я его Серегой назвал. Спросил, мог бы Серега с бабой, а вы ответили, что мог бы. Откуда вы знаете, как его звали?

– Я сказала?! Ничего я не говорила!

– Значит, не знаете Прошника?

– Не знаю! – торжествующе ухмыльнулась женщина.

– А Ванька?

Одинцов говорил про Ванька, которого упоминал Прошник в своем хамском обращении к Кире Владимировне. Волхова Пашей зовут. А кто такой Ванек? Может, вымысел распоясавшегося воображения, может, реальный персонаж.

– Какого еще Ванька? Не знаю никакого Ванька!

– Вообще никакого? В вашей жизни не было мужчин по имени Иван?

Несколько мгновений женщина хлопала глазами, в легком замешательстве глядя на Кустарева.

– Что ты ко мне пристал со своими Ваньками, Серегами? – с хамской ухмылкой спросила она.

– Не забывайтесь, Ирина Степановна, – тихим, но угрожающим голосом произнес Гриша и холодно посмотрел на женщину: – Я к вам не на базар пришел, у меня полномочия. Если вам это непонятно… Давайте не будем доводить дело до крайностей!

– Ну-у… Не знала я Прошника. И Ванька не знаю. Вас же интересует Ванек, с которым он знался?

– Да, с которым он знался.

– Не знаю никакого Ванька.

– Прошник не один к вам приходил. Мужик с ним был, Волхов его фамилия.

– Да, Волхов. Это Свиблов говорил.

– А как Волхова зовут, Свиблов не говорил?

– Нет.

– А если его Иваном зовут?

– И что, если Иваном?

– Ну, вы же сказали, что не знаете Ванька, который с Прошником был. А про Волхова знаете. Он мог быть Иваном, но вы знали, что его не Иваном зовут, – с уверенностью прорицателя сказал Кустарев.

– Знала? – округлила глаза женщина.

– Выходит, что так.

– Я не знаю, что там у тебя и куда входит… Послушай, как там тебя?

– Старший лейтенант Кустарев.

– У тебя жена есть, старший лейтенант Кустарев?

– Нет.

– Значит, будет. Но недолго. Был у меня один такой зануда, так я от него через месяц сбежала.

Гриша выслушал ее эскападу с полным равнодушием и сухо спросил:

– Значит, Прошника вы раньше не знали?

– Нет!

– И Волхова тоже?

– И Волхова тоже!

– Давайте вернемся в тот день, когда все произошло. Где сидел майор Одинцов со своей спутницей?

Женщина с фырканьем выдохнула воздух через сомкнутые губы и показала глазами на стол, за которым сидел Одинцов.

– Максим Львович сидел к вам спиной? – не обращая внимания на ее нервозные демарши, спросил Кустарев.

– Ну, спиной.

– А его спутница?

– Ну, боком!

– Она видела, как вы возмутились, увидев Прошника и Волхова?

– Я возмутилась?!

– Да, увидев их, вы возмущенно воскликнули: «Опять?» Что значила эта фраза?

– Что значит, опять? Ничего я такого не говорила!

– А если говорили?

– Ну, не помню я.

– Может, вы видели этих людей раньше? Может, они уже были в этом кафе, может, набедокурили здесь?..

– Да нет, не было ничего…

– Вы водкой торгуете?

– Водкой?! Что вы такое говорите?! Можете проверить! – с праведным возмущением протянула женщина и воинственно подбоченилась. Сейчас она была уверена в себе, потому что не было в ее закромах ни паленой водки, ни самогона.

– Ну, может, Прошник приходил к вам за водкой. Думал, что вы водкой торгуете, а у вас не было ничего. Может, он скандал устроил…

Какое-то время Ирина Степановна в замешательстве смотрела на Гришу, не зная, принимать его подсказку или нет.

– За водкой?

– Ну да, за водкой… Тут гаражи рядом, калдыри всякие собираются, может, и Прошник с Волховым там квасили.

– Прошник – это который в морду получил? – наморщилась она.

– Он самый.

– Нет, этот не приходил. А тот, который с ним был… Волхов, да?

– Волхов.

– Этот приходил. И водку требовал. Разнести тут все хотел! Хорошо, мужики здесь сидели, угомонили…

– Давно это было?

– Ну, было…

– А сразу нельзя было сказать? – покровительственно улыбнулся Кустарев.

– Да голову ты мне, старший лейтенант, заморочил. Дотошный ты, занудный. Тебе об этом кто-нибудь говорил?

Гриша молча кивнул. Одинцов его занудой назвал сегодня утром, когда он заставил его рассказать все, даже за каким столом и как сидел…

– Не знала я Прошника. И Волхова тоже не знала. Ну, если не считать инцидент с водкой…

Похоже, Ирина Степановна и сама поверила в этот инцидент, поэтому в глазах ни тени сомнения. Как по писаному врала…

А не было инцидента с водкой. Было что-то другое. И Прошника она знала, и Волхова, Кустарев практически не сомневался в этом. Но почему Ирина Степановна скрывает этот факт? Стыдится чего-то или кто-то посоветовал ей держать рот на замке?.. Что, если второе?..

Глава 11

Дождь осенью – это слезы, которыми природа оплакивает прошедшее лето. Весной же дождь смывает последние следы зимы, капли еще холодные, но в них уже чувствуется тепло приближающегося лета. Скоро май – мангал в лесу, шашлыки, футбол с друзьями. И Юля будет под рукой – вся такая послушная, покорная… Красивая она девчонка, стильная, и в постели с ней хорошо, и на людях показаться не стыдно. Но не лежит к ней душа…

«Дворники» – влево, «дворники» – вправо, туда-сюда, любит – не любит, будет – не будет… На улице – дождь, а в душе – уныние.

Может, и не будет друзей на маевке и футбола тоже. У родителей роскошный дом за городом, там и пруд во дворе, и сосны, и беседка, и барбекю будет, и пиво. И Юля. Эта штучка без мыла в любую душу влезет. Мама сегодня звонила, сказала, что у нее к сыну важный разговор. О его будущем. Неудивительно, если Юля и к ней без мыла…

Мама у него женщина неконфликтная. В жизнь к сыну не вламывается, но у двери находится постоянно. Если она вдруг задастся целью, то ее не остановишь… И если официально пригласит их с Юлей в гости, никуда Гриша не денется. Да и Юля от него не отстанет. А пригласить их могут именно на майские праздники…

Нет, Юля не отцепится. И от родительского дома не откажется – ни на праздники, ни вообще. Дом роскошный, в элитном поселке, и очень скоро Гриша сможет вселиться в него. Родители новый дом заканчивают – для себя… Если Юля этого не знает, то догадывается. А свою выгоду она не упустит… не отвяжется. Потому и жаба на душе тоскливо квакает. Тоскливо, монотонно, убаюкивающе. Не та Юля девушка, которая ему нужна, но и менять ничего как-то не хочется. Может, что ни делается – все к лучшему?..

Ирина Степановна вышла из кафе, раскрыла зонт и направилась в сторону гаражей. Кустарев заинтригованно повел бровью. Что-то не так с этими гаражами, если женщину туда потянуло. Поздно уже, девятый час вечера, темно, к тому же мокро и скользко. И опасно. Трудно было поверить, что Ирину Степановну понесло в это чертово место.

Но до гаражей она так и не дошла. Оказалось, что ей нужен был «Форд», стоящий на дальнем краю площадки перед автомойкой. Она с дистанции открыла машину, села. Кустарев наблюдал за ней издалека, но все-таки заметил, как под ее весом качнулся кузов. Или ему показалось, что покачнулся. Поздний вечер, тепло, дождь. Могло и показаться. Но в машину точно садилась Ирина Степановна, в этом трудно было ошибиться…