Вячеслав Жуков - Маньяк всегда прав Страница 16

– Мне кажется, этот Топольский замешан тут с головой, – высказал свои соображения Зуев. Он оглянулся на ворота, увидел настороженные взгляды охранников, провожавших их.

– Окопался здесь, как помещик. Шикарный кабинет.

– Чего ты хочешь? Хозяин, – Камагин тоже посмотрел на ворота, на виднеющиеся за ними корпуса больницы и добавил раздраженно: – Не можем мы сейчас взять его за задницу. Ну погоди же, психиатр, – произнес он с угрозой, словно Топольский мог их слышать. – Поехали, Витя, в управление.

В управлении их ждали неприятные известия.

Ровно в одиннадцать утра оперативному дежурному по городу поступил звонок от директора кафе, где работала Татьяна Романова.

Обеспокоенный ее длительным отсутствием на работе, директор позвонил ей домой. А потом решил съездить и выяснить, почему она не вышла на работу. И почему к телефону не подходит.

Свет, горевший в комнате, сразу натолкнул сорокалетнего армянина на нехорошие предчувствия. Он не поленился вызвать милицию.

И когда дверь взломали, то обнаружили труп Романовой. Безголовый…

Вездесущие журналисты, специализирующиеся на криминальных преступлениях, проникли каким-то образом в квартиру и успели отснять короткий сюжет. Потом на улице они сцапали чуть живого армянина и терзали его минут двадцать. И за это время он им наболтал такого…

Казалось, начальник отдела уголовного розыска майор Верин стоял в дежурке только для того, чтобы встретить Камагина с Зуевым.

Едва они вошли, он взглянул хмуро и сказал:

– А ну дыхни! Что-то видок у тебя, капитан, неважный.

Пришлось Камагину подчиниться.

Зуеву эту процедуру выполнять не потребовалось.

Верин ожидал, что его подчиненные оттягивались пивком в какой-нибудь забегаловке, как делали это частенько. Но, не обнаружив пивного перегара, разочарованно проскрипел зубами:

– И где вы, в таком случае, были?

Камагин насупился. Недоверие начальства подрывало его авторитет перед молодым сотрудником.

Он приложил руку к голове, словно на ней форменная фуражка, и сухо отрапортовал:

– Товарищ майор, мы выезжали на труп гражданки Валяевой.

Но Верин нисколько не смутился ехидством капитана:

– Это я знаю. Мне доложили. Меня интересует, где вы, голубчики, «зависали» потом?

– В психиатрической лечебнице, товарищ майор, – невозмутимо продолжил Камагин.

– И какого же хрена вы там делали? Принимали пилюли от бешенства?

– Так точно, товарищ майор, – Камагин все стоял с поднятой рукой.

Седоволосый капитан, сидящий за оперативным пультом, едва сдерживался, чтоб не разразиться смехом, при виде того, как Камагин «ломает ваньку».

Верин покосился на него и сказал обоим сыщикам:

– Пошли в ваш кабинет. Поговорить надо.

В кабинете майор уселся на стул Камагина, сердито оглядел стол, заваленный различными бумагами:

– Эх-х, вечно у тебя бардак. И во всем, что ни возьми.

Камагин не ответил. На правах хозяина кабинета он уселся за стол напротив Верина и закурил.

Зуев не решился сесть в присутствии строгого начальника и топтался у окна, как бедный родственник.

Верин достал из кармана сложенную вчетверо газету, развернул и молча подвинул по столу к Камагину.

Капитан прочитал заголовок на полосе: «Маньяк охотится на женщин!» Заголовок был выделен жирной типографской краской, и потому всякому, купившему газету, сразу бросался в глаза.

Под заголовком была сделана пометка – «от руки неизвестного маньяка погибли две девушки. Кто следующий?»

Камагин отложил газету в сторону в ожидании дальнейшего разноса.

– Сегодня ночью убита еще одна девушка, – бросил Верин.

Камагин с Зуевым переглянулись, а начальник хмуро оглядел их обоих:

– Ей тоже отрезали голову. Эксперты уже поработали там. Есть отпечатки, – Верин достал пачку сигарет, закурил. – Мне досталось от начальника управления за низкую раскрываемость. Эти журналисты, суки, везде нос суют. Теперь раздуют кадило.

Верин помолчал, потом сказал:

– Сейчас напишешь рапорт о проделанной работе по расследуемым преступлениям. И чтоб все подробно было. Хоть на пять, на десять страниц, но подробно. Чтоб я знал, чем вы тут занимаетесь, кроме питья водки и протирания штанов. – Он резко встал и пошел к двери. Уже выходя, обернулся: – Зайдешь ко мне, заберешь материал по сегодняшнему убийству. Да, а баба эта, Валяева, умерла от сердечного приступа. По заключению эксперта.

– Уже готово заключение? – спросил Камагин.

– Готово. Но есть основания полагать, что ей помогли умереть. На левой руке, на вене, эксперт обнаружил след от укола. Кто-то действовал очень грамотно. Может, даже твой подозреваемый из психушки.

– Так вы знаете о нем? – удивился капитан.

– Знаю. Я ведь тоже не зря штаны протираю.

– А чего ж вы тогда в дежурке на нас?.. – возмутился Камагин.

Верин махнул рукой:

– Работайте, не затягивайте! Берите людей на подмогу. И помните, дело под контролем у самого начальника управления, – сказал он и вышел.

– У-у, гад! – процедил ему вдогонку капитан.

Зуев сел за стол, молча уставился на своего наставника.

Камагин достал из стола бутылку водки, два пластмассовых стаканчика, зеленое яблоко и несвежий кусок колбасы.

Разлил водку по стаканам.

– Все настроение испортил, – с обидой сказал капитан и опрокинул свой стакан.

Зуев выпил молча.

Камагин тут же разлил по второму. Похрустывая горькой половинкой яблока, сказал:

– Ну, давай. За то, чтоб с нас погоны не сняли.

Этот тост всегда нравился операм.

Глава 11

Эти события Топольский запомнил до мельчайших подробностей, словно все случилось только вчера.

…На день рождения к своему давнему приятелю, Якову Исаевичу Шавранскому, он тогда опоздал.

Во-первых, в этот день ему предстояло дежурить в клинике и, чтобы уйти, пришлось найти себе подмену. А кому охота после работы торчать в психушке лишних шесть часов?

Во-вторых, на кольцевой автотрассе случилась авария. Образовалась жуткая пробка.

И Топольский загадал: если к шести вечера гаишники не разгрузят дорогу, он вернется назад в клинику.

Но трассу разгрузили. Буксиром оттащили на обочину смятую в лепешку белую «девятку», и приехавшие по вызову спасатели из аварийной службы стали вырезать пневматическими ножницами сморщенную крышу, чтобы извлечь трупы.

Проезжая мимо, Топольский успел рассмотреть перекошенное от боли лицо молодой женщины за рулем и кровь. Ею был забрызган весь салон «девятки». Остальные трупы превратились в месиво.

Ему показалось, будто он почувствовал даже запах крови. Топольский жадно втягивал носом этот запах и улыбался. Но настроение пропало. Ведь так же просто в автомобильной аварии может погибнуть и он. Сразу захотелось бросить свою новенькую машину прямо тут и пойти пешком. Смерти Александр Иванович боялся. Он замедлил скорость, но один из гаишников с красным от нервного перенапряжения лицом подскочил и заорал на него:

– Давай, проезжай! Какого х… ползешь?

Повинуясь этому приказу, Топольский надавил на педаль газа, и его новенький «жигуль» стремительно стал набирать скорость.

Вдобавок к испорченному настроению швейцар, здоровенный мужик с кулаками боксера, долго не хотел пропускать Топольского в ресторан, хотя тот доказывал, что явился сюда по приглашению. И только когда позвали самого именинника, конфликт был улажен. Настроение у Топольского стало хуже некуда. Лучше бы и не приезжать.

За столом Александр Иванович сидел мрачнее тучи. Глядел на раскрасневшиеся физиономии многочисленных гостей, на самого Шавранского, как тот опрокидывал стопку за стопкой за свое здоровье, и от этого мрачнел еще больше.

Казалось, Яков Исаевич забыл про него. Уйди сейчас Топольский, он и не хватился бы. И, скорее всего, он бы ушел, если бы не одна блондинка. Девушка ему приглянулась сразу. Молодая, румяная, с длинными, стройными ногами, одетая в короткую юбку и прозрачную блузку без лифчика.

«А девочка ничего», – думал Топольский, разглядывая ее с интересом.

Она сидела рядом с Шавранским, ехидно посматривала на гостей, обнимала своего покровителя, то и дело целуя его в дряблую щеку.

Топольскому сделалось противно. Он понимал, что никакой любви между ними нет и быть не может. И это симпатичное коварное существо имеет к старичку свой интерес, чисто денежный.

«Продажная тварь! Она такая же, как и все, кого я отправил на тот свет», – со злостью подумал он и постарался отвести взгляд, делая вид, будто занят салатом.

Девушка оказалась большой кокеткой. Но она была девушкой Якова Исаевича, поэтому гости терпели ее выходки.

На крохотной сцене играл вокально-инструментальный ансамбль, и мордастый парень с обляпанным прыщами лицом вытягивался перед микрофоном, исполняя знаменитую бернесовскую «Темную ночь», только на современный манер.