Виктор Мережко - Крот 2. Сага о криминале Страница 16

– Ты чего такой? – спросила она, отступая к двери.

– Сколько, сучка, тебе заплатили? – спросил он.

– Кто? За что? Имеешь в виду вчерашнего клиента?

– Имею в виду подставу, под которую ты меня подвела.

– Не понимаю, миленький, о чем ты.

– Сейчас объясню, – Вахтанг подошел к ней и неожиданно с силой ударил по лицу.

Мила с трудом удержалась на ногах, вытерла кровь на разбитой губе.

– За что?

– Кто тебе дал кассету?

– Я же рассказала… Сама записалась, когда я была у этого… у Сабура.

– Сколько тебе заплатили, чтобы ты подсунула ее мне?

– Ни копейки, Вахтанг! Кто мне мог заплатить?

– Расскажешь. Все до мелочи расскажешь, – Он взял ее за ухо и, как в детстве за провинность, крепко скрутил его. – Я кое-что подозреваю, а ты мои подозрения подтвердишь.

Толкнул дверь, сказал охранникам:

– Отвезите девушку на дачу. Пусть там слегка отдохнет. И сауну не забудьте нагреть как следует.

К загородному дому президента «Блиц-Банка» Костя, Аркадий и Вован прикатили на маленькой и приземистой «БМВ». Дом Выгорцева был знатный – из красного кирпича, в несколько этажей, обнесенный высоким забором и, судя по всему, с электронным наблюдением.

– Хороша хатенка, – присвистнул Вован. – На одну зарплату такие хоромы не отслюнявишь.

– Старается мужик, потеет… Видал, все время морда мокрая, – засмеялся Аркадий.

– Это все от страха, – мрачно заметил Костя. – Не жизнь, а сплошной мандраж… – Вышел из машины, прошелся вдоль забора.

К дружку подошли Аркадий и Вован.

– Один пойдешь? – спросил Аркадий.

– Пойдем все вместе, – ответил Костя.

– А мы на кой примус там нужны?

– Для дисциплины. Чтоб банкир зрел ваши морды и вздрагивал.

– А про что будет базар? – поинтересовался Вован.

– Про жизнь.

Во дворе дома залаяла, забеспокоилась басовитая собака.

Костя подошел к воротам, нажал на кнопку звонка.

Собака залаяла еще громче, и вскоре в тяжелой калитке возник охранник. Неприветливо и мрачно смотрел на гостей.

– Кто нужен?

– Выгорцев Юлий Борисович, – сказал Костя. – Дома?

– Спрошу.

Через калитку было видно, как охранник снял трубку местного телефона, что-то сказал. Затем он подошел снова к парням, спросил:

– Как представить?

– Финансовый директор «Час-Инвеста» с компанией.

Тот снова удалился, сообщил кому-то информацию, и тут с высокого крыльца дома стал спускаться сам хозяин особняка – Юлий Борисович.

Он не мог скрыть абсолютного удивления, подошел к визитерам, протянул Косте мягкую вспотевшую руку:

– Чем обязан, Константин Иванович?

– Вот, – смущенно и в какой-то степени виновато улыбнулся тот, – ехали мимо, решили притормозить. Глянуть, как живете-можете.

– Слава богу, живем. – Банкир явно не торопился с приглашением в дом.

– А взглянуть хотя бы краем глаза позволите? – вступил в разговор Вован.

– Да вроде как бы и не музей вовсе, – пожал хозяин плечами и неуверенно кивнул: – Проходите, если приехали.

Они вошли во двор, проследовали до крыльца, поднялись наверх.

Посмотрели гостиную, кухню, кабинет. Все было богато, дорого, даже с излишеством. Слишком бросались в глаза позолота, зеркала, антиквариат.

Поднялись на второй этаж. Костя попросил:

– А водички не позволите?

– Кать! – крикнул кому-то банкир. – Принеси пару бутылок воды.

К ним вошла молоденькая, весьма славная девчушка, и Выгорцев нехотя представил:

– Внучка. Катя.

Та стрельнула глазками, крутнулась и исчезла.

– А присесть?

– Так ведь не все еще посмотрели, – попробовал было возразить Юлий Борисович.

– А мы не торопимся, – бодро сообщил Аркадий и уселся в кресло. – Присаживайтесь, Юлий Борисович.

Выгорцев тоже сел, тихо произнес:

– Мне начинает казаться, вы не просто ехали мимо.

– Просто да не просто, – согласился Костя. – Есть один маленький вопрос, Юлий Борисович.

Тот почему-то побледнел, еще больше вспотел.

– Слушаю, Константин Иванович.

– Вам ни о чем не говорит фамилия Сурков?

Банкир побелел еще больше, от неожиданности голос его стал сиплым.

– Говорит. Работал моим заместителем. Еще во времена Часовщика.

– И что с ним? Где он сейчас?

Тот неуверенно пожал плечами:

– Понятия не имею. Его уволили сразу после гибели Часовщика.

– За что?

Парни с интересом слушали разговор.

– Как мне помнится, за нечистоплотность в финансовых операциях.

– Уволили или посадили?

Глаза Юлия Борисовича растерянно заметались.

– По-моему, чуть ли не посадили.

– А по-моему, посадили, – напомнил Костя.

– Да, конечно. Посадили, – почему-то обрадованно закивал банкир.

Костя пристально посмотрел на него:

– А не можете припомнить, в чем именно заключалась, как вы выразились, его нечистоплотность в финансовых операциях?

– Нет, не могу. Не припоминаю… – Хозяин посмотрел на набычившихся и ничего не понимающих Аркадия и Коляна, жалобно произнес: – Вот эти господа… они смущают… – попытался улыбнуться. – Я вас почему-то боюсь, господа.

Вован обрадованно засмеялся:

– А чего нас бояться? Мы вроде не рогатые, да и хвосты только вчера обрубили… – И свойски подтолкнул Аркадия. – Кстати, перед вами не хухры-мухры, а начальник режима компании. Так что правильно боитесь, господин банкир.

Костя посмотрел на наручные часы.

– Пора. По времени горим.

Выгорцев растерянно смотрел на них.

– А как же? Не все ведь посмотрели. Да и перекусить можно было бы.

– В следующий раз, – протянул ему Аркадий. – В следующий раз уж будьте погостеприимнее.

– А зачем приезжали-то? – крикнул им вслед банкир.

– На внучку вашу поглядеть, Юлий Борисович! – засмеялся Костя. – Славная она у вас!

Вахтанг сидел на стуле, в руках держал маленький диктофон, смотрел спокойно и внимательно на Милу. Она была избита почти уже до неузнаваемости, сидела в освещенном круге напротив, одежда ее была мокрая и рваная. Прищуренными глазами Мила пыталась сквозь свет поймать глаза говорящего.

– Ну значит, тебя привезли к Кузьме? – спросил Маргеладзе.

– Да, в офис.

– Кто там был?

– Помощник его. Худощавый такой.

– Понятно. О чем шла речь? – Вахтанг проверил, пишется ли звук. – Только погромче.

– Сказал, что я должна передать эту кассету тебе… – повысила голос проститутка.

– Значит, у Сабура ты не была?

– Не была. Даже не знаю, как он выглядит.

– Тебе сказали, что здесь, на кассете?

– Да, про наркоту. И что будто я случайно записала разговор Кузьмы и Сабура. Будто в сумочке у меня диктофон, – кивнула она на аппарат в руках Маргеладзе.

– Сучка… – выругался он. – Сколько заплатили?

Она молчала, жалобно смотрела на него.

– Пять… пять тысяч.

– Нормально, – одобрил Вахтанг. – Не жадный парень. Откуда самого знаешь?

– Было дело. Года три назад.

– Как думаешь, откуда у Кузьмы эти записи?

Мила даже удивилась:

– Как это, откуда? Сам же, видать, и записал, когда базарили.

– Молодец. Все верно понимаешь, – Маргеладзе встал, крикнул кому-то за дверь. – Эй, сюда!

Вошли два парня.

– В сауну девочку.

Она вскочила со стула, стала кричать, отбиваться:

– Не хочу в сауну! Уже была! Чуть не задохлась! Не хочу в сауну! Вахтанг, милый, пощади! Я ведь все рассказала!

– Тем более. Одним служишь, другим выбалтываешь! Таких тварей только в сауне и держать. Чтоб хотя бы телом перед Господом предстали в чистом виде!

Старков быстро вошел в кабинет Кузьмы, развел руками:

– Девушки нигде нет. Судя по всему, Вахтанг опередил нас.

– Боюсь, она расколется. Маргеладзе умеет вытаскивать нужные слова.

– Не расколется, а раскололась, – поправил его Владимир и положил перед ним кассету.

– Что это?

– Вахтанг позвонил Сабуру по мобильному, ребятам удалось перехватить.

– Герман?

– Герман.

– Молодцы… Чтобы мы без них делали? – Сергей вставил кассету в кассетник.

– Сабур, привет! – послышался характерный, с акцентом голос Вахтанга. – Брат, только не бросай трубку!

– Пошел, тварь, на хер! – выругался Сабур. – Мне не о чем говорить с тобой!

– Есть о чем, брат! Клянусь, это не моих рук дело! Это провернул человек, которому ты доверял больше, чем себе – Кузьма! Это он организовал ловушку! И тебе, и мне! Он на ментов, сука, сработал!

– Что ты пургу гонишь? – заорал Сабур. – Ты хочешь, чтобы я поверил тебе, лаврушнику драному?!

– Умоляю, найди час времени, я тебе покажу такое, от чего у тебя крышка поедет!

– Что ты мне покажешь? Свой обрезанный хрен?

– Кстати, он у меня не обрезанный, и не его я хочу тебе показать. Дам послушать одну кассетку, и ты все поймешь.