Игорь Гриньков - Криминальная история Страница 16

Гарик развел руками:

— Согласен, согласен! Но тогда это все равно не детектив!

— Да, что ты зацепился — «детектив», «не детектив!», — почти раздраженно проговорил сыскарь. — Если это так принципиально, то давайте под названием сделаем дописку — «не детективная повесть». Чтобы всем было понятно.

Июнь 2009 г. — январь 2010 г.

«НОГАЛА»

«Наше сердце работает, как новый мотор,

Мы в четырнадцать лет знаем все, что нам надо знать.

И мы будем делать все, что мы захотим,

Пока вы не угробили весь этот мир!

В нас еще до рожденья наделали дыр,

И где тот портной, что может их залатать?

Что с того, что мы немного «того»?

Что с того, что мы хотим танцевать?…»

НОГАЛА

(короткая повесть)

Крупные тяжелые капли дождя упали с быстро темнеющего неба и заставили Ногалу отступить под навес автобусной остановки, которая продолжала называться так по традиции, ведь кроме «маршрутных такси» на ней больше ничто не останавливалось. Общественный транспорт давно приказал долго жить, а один-единственный городской автобус — дребезжащий памятник «эпохи проклятого тоталитаризма» — экономные пенсионеры и льготники могли безуспешно дожидаться часами.

Дождевые капли несли на себе дыхание весны, плечи прохожих, истосковавшихся по теплу, непроизвольно расправлялись, хотелось дышать полной грудью. Несильные морозы, перемежаемые гнилой слякотью, изрядно всем надоели. Но наступавшая весна не радовала Ногалу.

По «прикиду» девушки безошибочно можно было определить род ее занятий. Черный лаковый плащ из тонкой кожи с укороченными рукавами плотно облегал редкой лепки тело, пояс с продуманной небрежностью стягивал узкую талию, подчеркивая пышную грудь и крутой изгиб бедер; высокие ботфорты на каблуках-шпильках, голенища которых на щиколотках нарочито собраны в «гармошку». Соответственно наряду был выдержан и макияж — «боевая раскраска» Ногалы: темно-пунцовая губная помада с черным контуром, обильная тушь на ресницах, удлиненные почти до висков раскосые глаза. Завершали ансамбль крупные серьги и копна черно-рыжих мелированых волос. Все ярко, броско, вызывающе. Но врожденное чувство вкуса не позволяло превратиться одежде-униформе в образец кича, каким-то непостижимым образом Ногале удавалось балансировать на неуловимой грани, за которой находилось царство пошлости. Обычный прохожий просто видел эффектно, ультрамодно одетую девушку, которая, скорее всего, промышляет предосудительным, а, может быть, и нет. Все мы можем ошибаться, возможно, у нее такой экстравагантный стиль! Даже «профессиональный», вульгарный макияж не мог сильно повредить облику Ногалы, окарикатурить безукоризненно вычерченный абрис ее лица; красоту, как говорят в народе, ничем не испортишь! Да, и большинство мужчин только делают вид, что они сторонники скромных манер, в глубине души их влечет к себе интригующая, порочная атмосфера ночного бульвара. Это только жена дома должна ходить в костюме Золушки: засаленном халате, стоптанных тапочках, и обладать сдержанными повадками гувернантки.

За ее спиной светились окна номеров гостиницы — ее галеры, к которой она была прикована невидимыми, но от этого не менее прочными цепями. Ногала мельком взглянула на запястье, на миниатюрные часики со свободным браслетом, тяжко вздохнула и направилась к входным дверям гостиницы. Несмотря на тяжесть в душе, походка ее не утратила выработанных годами изящества и упругости, эротичное покачивание бедовыми бедрами заставляло лиц мужского пола столбенеть на месте или крутить головой на девяносто градусов, рискуя получить травму шейных позвонков. В крохотной сумочке вмещался весь необходимый набор для «ночной леди»: флакон духов, косметика, мизерное количество денег, мобильный телефон, початая пачка “Salem”, зажигалка, несколько пачек презервативов и гели от различных придурей Венеры.

В вестибюле гостиницы бугаистый охранник Саша, одетый в отглаженный костюм и свежую рубашку, с недовольной миной спросил:

— Где ты шляешься? Тебя уже спрашивали!

Саша, как и другие охранники, дежурившие посменно, кроме своей основной работы, выполнял и другую, не менее важную функцию — сутенера. Во второй ипостаси Александру и его коллегам приходилось хлопотать и трудиться даже больше, чем на основной, официальной должности, только пот успевай смахивать с лица! Его мобильник был забит номерами телефонов таксистов, нужных девочек, так как каждая из них могла потребоваться в любое время суток. Ближе к ночи, когда подваливал основной контингент «центровых гостиничных», ему приходилось распределять мобилизованные девичьи взводы по этажам, находить для привередливых клиентов «товар» соответственно запросам, строго следить за временем посещений и надлежащей оплатой услуг. Да, и чтобы девочки не утаивали от него часть заработка и «премиальных» за ударный труд, требовалась постоянная бдительность. Улаживать конфликтные ситуации, когда пьяные клиенты, например, отказывались платить, или начинали обижать «ночных внештатных сотрудниц», тоже приходилось нередко. Так, что служба непростая, нервная, требующая за вредность выдачу спецмолока или рюмки текилы.

Охраннику-сутенеру причиталась значительная часть почасового гонорара проститутки, кроме того, свою долю должны были получать дежурный администратор и коридорные. Так что, непосредственно рядовым «эротического фронта» на руки оставалось не так уж и много. Паутиной предоставления плотских услад была опутана вся гостиница. Большую тайну составляла строго засекреченная информация; имел ли навар с этого разветвленного дерева, дающего золотые плоды, сам хозяин гостиницы, тучный вальяжный господин с благообразной плешью? Так и хочется сказать: имел, имеет, и будет иметь, иначе какой он хозяин, но презумпция невиновности не позволяет нам этого сделать.

Суровость, с которой охранник встретил Ногалу, имела свои веские причины. Месяц назад она сильно проштрафилась, совершила «должностное» и уголовное преступление. Ногала и раньше по мелочам приворовывала у подпивших, заснувших клиентов, но всегда в меру. А тут ей попался «жирный кот», полковник из Москвы, приехавший в командировку трясти местное МВД.

Ногала поразила полковника своей неординарной, яркой внешностью, он «снял» ее на всю ночь. Расстегнув китель на толстом брюхе, заросшим курчавой шерстью, постоянно вытирая красную потную шею носовым платком, отчего Ногалу передергивало, он заставил ее раздеться, чтобы любоваться красотой в натуре. Кто бы мог предположить, что под суконным мундиром солдафона бьется сердце изысканного эстетета? Гостиничный стол ломился от выпивки и закусок, заказанных полковником. А пожрать и выпить он любил. Засосав полстакана коньяку, клиент обгладывал куриную ножку и одновременно рассказывал девушке, какой вес он имеет в своем министерстве, как к нему расположен сам министр и беспрекословно внемлет его советам. Одним словом, пьянчуга в погонах, трепло и бабник!

Сытно отрыгнув после очередного полустакана и куска семги, поклонник женских прелестей плямкал замасленными губами:

— Красивая же ты, девка, Ногала! Тебе не здесь прозябать, а в Москву надо! Ладно, решим этот вопрос.

Выпив, плотно покушав и потискав при этом Ногалу, полковник, забыв про душ, завалил ее на кровать и начал усердствовать с полной отдачей. Ногала холодно отметила про себя, что за столом клиент был куда справнее, чем в постели.

Когда полковник, удовлетворенный во всех отношениях, громко захрапел, его ночная партнерша бесшумной кошкой устремилась к стулу, на котором висел китель. Портмоне-лопатник во внутреннем кармане был пузат и увесист, кроме российских денег, там находился целый пресс долларов и евро. Ногала прикинула, что при такой куче деньжищ исчезновение одного — двух десятков зеленых купюр пройдет незамеченным.

Но не тут-то было. Наутро похмелившийся полковник, производя скрупулезный расчет с девушкой, сразу заметил недостачу. Какой шум тут поднялся, вообразить невозможно! Распаленный московский чин орал, что пересажает всю эту блядскую гостиницу, а в первую очередь неблагодарную мерзавку, шваль подзаборную! Охранник сдержанно попросил его пока никуда не звонить, вывел Ногалу в комнату, где хранились чистые постельные принадлежности, и молча, методично избил, выбив ей зуб и превратив лицо в подобие синюшно-багровой подушки. Затем выгреб из сумочки полковничьи деньги, остальную наличку, кое-какие золотые украшения и навороченный мобильный телефон.

Скандал удалось погасить, для этого потребовался откат в двадцать процентов от украденной суммы. Но Ногалу было решено примерно наказать, за то, что не сдали ментам, чтобы не портила репутацию заведению, да, и, чтобы другим не повадно было. Ментам ее сдавать никто и не собирался, зачем усугублять ситуацию с налаженным бизнесом? Ей дали полторы недели, чтобы с лица сошли кровоподтеки, после чего она, практически не покидая гостиничного номера, в течение месяца денно и нощно отрабатывала нанесенный престижу гостиницы моральный ущерб. Заработанные деньги отбирались до копейки, еду, напитки и сигареты ей приносили из ресторана, а мыло для стирки из магазинчика в вестибюле гостиницы. Лишь в последнее время, когда обозначенный «налог» был почти полностью выплачен, ей разрешили выходить на свежий воздух для непродолжительных прогулок. Сегодняшняя ночь должна быть последней в длинной череде суток отбывания «барщины», с завтрашнего дня Ногала могла зарабатывать деньги на прежних основаниях.