Чингиз Абдуллаев - Плутократы Страница 16

Водяков формально по-прежнему числился генеральным директором филиала фирмы, но поликлиникой он вообще не занижался. Главным врачом там была назначена Лионелла Борзакова, ранее работавшая заместителем главного врача в одной из городских поликлиник. И с этого момента началось противостояние. Борзакова и ее заместитель по финансовой линии Мулуев решили приватизировать здание, благо Бодяков готов был подписать все что угодно. В течение нескользких лет он исправно подписывал документы по финансовым задолжностям своего учреждения и поликлинике. Постепенно получалось, что поликлиника, арендовавшая помещение у филиала фирмы, оказалась собственником здания: она не платила никакой арендной платы и более того, все полученные деньги тратила на зарплату собственным сотрудникам и выплату полагавшихся дивидендов руководителям поликлиники. 

Приехавший из Австрии финансовый директор с ужасом узнал, что здание уже полтора года как им не принадлежит. Оно оказалось передано за долги поликлинике, занимавшей первый этаж и выкупившей все остальные помещения. Сумма долга, которую должен был уплатить филиал компании, исчислялась несколькими сотнями тысяч долларов. Но даже после уплаты этого долга все здание по-прежнему оставалось собственностью поликлиники. Водякова немедленно отстранили, а законопослушные австрийцы подали в суд, наивно полагая, что еще можно добиться справедливости. 

Двухэтажное здание почти в центре Москвы стоило несколько миллионов долларов. Судья получила взятку в размере пятидесяти тысяч долларов и вынесла абсолютно незаконное решение в пользу ответчиков. Австрийцы, нанявшие профессиональных адвокатов, не могли понять, как такое возможно. Поликлиника, открытая их филиалом, не только выгоняет сам филиал на улицу, но и захватывает все здание да еще судится с ним. Австрийцы подали апелляцию, но городской судья, также получивший соответствующую взятку, подтвердил решение районного суда. Австрийцы поменяли адвокатов, надеясь все же добиться своего. Но новые адвокаты объяснили им, что на местных судей никакие доводы не действуют. Самый лучший довод — зеленые бумажки с изображением человека, вопреки распространенному мнению, никогда не занимавшего пост президента США, но зато успевшего стать почетным академиком Российской Академии наук. 

Неразумные иностранцы еще долго пытались бы пробиться через закрытые юридические инстанции, если бы не зять Водякова. 

Он переехал жить в Австрию, но помнил о нравах и негласных правилах, царящих в Москве. Именно поэтому нашел знакомых и вышел на Петровского, попросив его о помощи. Размер гонорара не оговаривался, но за такое здание в столице можно и нужно было побороться. Петровский согласился помочь австрийцам вернуть их собственность, даже не подозревая, в какую трудную борьбу оказался втянутым. 

Борзакова и Мулуев, успевшие переоформить все документы, наняли очень опытных адвокатов, готовых на пальцах доказывать, что здание всегда принадлежало поликлинике. Все документы были в порядке, все выигранные суды подтверждали право захватчиков на двухэтажное помещение. Петровский позвонил знакомому адвокату Резенчуку, чтобы узнать у него, как можно противостоять столь очевидному беззаконию. Они встретились и откровенно поговорили. Петровский помнил весь разговор в деталях. Он спросил совета, как его агентство может помочь австрийцам.

 — Никак, — ответил Резенчук, — если ваш Бодяков подписал все документы, то вы ничего не можете сделать. К тому же у них очень хорошие адвокаты. Очевидно, ваше дорогое здание стоит таких денег. Они выиграли все суды.

— На самом деле выиграли или им помогли выиграть? — поинтересовался Святослав Олегович.

— Конечно, помогли. Но это никого не волнует. Вы не сможете ничего доказать, пока не начнете платить гораздо больше и не найдете еще лучших адвокатов. Но даже это не гарантирует вам победы.

— Почему?

— Москва — особенный город, Святослав Олегович, — улыбнулся Резенчук. — Здесь свои правила и свои порядки.

Через месяц Петровский понял, о чем ему говорил Резенчук. Он заплатил деньги адвокатам, не пожалел средств на нужный ему приговор, который отменил решение первого суда, но… Его соперники оказались куда более опытными людьми, чем он мог предполагать. Когда судебный пристав явился выполнять решение второго суда о вселении филиала австрийской компании в здание, его встретили вооруженные люди из районного управления внутренних дел, которые, применив оружие, не разрещили ему войти в помещение. Позже Петровский узнал, что отряду спецназа было заплачено несколько десятков тысяч долларов, чтобы ни не допустили захвата здания. И тогда он понял, что ему объявили настоящую войну. Теперь же, поинтересовавшись положением дел с поликлиникой, Святослав Олегович приказал Глушко продумать операцию по возвращению здания законным владельцам. И добавил, что годится любой способ, вплоть до вооруженного штурма. 

Вечером следующего дня один из сотрудников Глушко встретился с руководителем управления по борьбе с организованной преступностью и привез его к генералу на свидание в отель «Рэдиссон». Глушко, встретив полковника в отеле, предложил ему выехать куда-нибудь за город, чтобы поговорить о предложении Петровского. Они сели в автомобиль и поехали в сторону Воробьевых гор, где возводились высокие элитные дома. Около стройки машина остановилась, и оба офицера вышли из автомобиля, чтобы пройтись вокруг строящихся зданий. 

— Вы знаете нашу проблему, — сказал Глушко, — суд мы выиграли, но этого оказалось мало. На каждое решение нашего суда они будут предъявлять имеющиеся у них решения. Они наняли спецназ, который не пускает наших людей в помещение. Здание принадлежит австрийцам, и это полный беспредел, который творят люди, захватившие чужую собственность. 

— Вы же знаете, Виктор Михайлович, как решаются подобные вопросы в Москве, — ответил полковник, — если решение зависит от конкретного человека, то этого человека можно устранить. Стоит такая операция совсем недорого. Среди бывших армейских офицеров есть много желающих заработать. Вы должны только назвать имя этого человека, а я обещаю найти толковых исполнителей. 

— Нет, — ответил Глушко, — не нужно доводить обычную историю до кровавого противостояния. Мы еще не дошли до такой стадии, когда необходимо кого-то заказывать. 

— Вы говорили, что спецназовцы применили оружие, — напомнил полковник.

 — Но никого не убили, — возразил Глушко. — Нет, мы не хотим решения вопросов таким методом. Нам нужно войти в здание и останься там до решения городского суда. Вы можете помочь нам это сделать?

 — С нами будет судебный пристав? — отстал вопросом на вопрос полковник.

 — Если хотите.

 — Тогда заплатите нам двести тысяч долларов, и мы выбросим спецназ из здания, — пообещал полковник. — Будем удерживать его до тех пор, пока вы не добьетесь нужного решения городского суда. Согласны?

 — Очень большая сумма, — возразил Глушко. — Давайте договоримся на сто пятьдесят. 

— У меня много людей, — вздохнул полковник, — всем нужно платить. И еще придется подумать о журналистах, которые заинтересуются случившимся, о людях, которые останутся там дежурить в три смены. Я полагаю, что двести тысяч долларов не такая большая сумма за нашу помощь. В двухэтажном здании общая площадь не менее двух тысяч квадратных метров. Если даже сдавать каждый метр за триста долларов в год, то и тогда вы будете иметь шестьсот тысяч долларов годового дохода. По-моему, вам лучше согласиться.

 — Я должен посоветоваться, — сказал Глушко, уже зная, что Петровский согласится на такие условия. 

Он вернулся в офис и доложил Петровскому о состоявшемся разговоре. Заодно рассказал и о том, что удалось узнать в Киеве о деятельности Скрыпника. И наконец доложил, что в Лондоне посланец из Литвы взят под плотный контроль прилетевших туда его сотрудников — трех бывших офицеров КГБ СССР.

 Святослав Олегович, выслушав генерала, позвонил Юлаю и приказал ему выделить Глушко двести тысяч долларов наличными. Только после этого спросил:

 — Когда прилетел Леонид Исаакович?

 — Три часа назад. И сразу поехал в компанию «Вымпел». Вы знали, что президентом этой компании является его племянник?

 — Догадывался, — кивнул Петровский.

 Когда Глушко ушел, он позвонил Инне и  спросил, в котором часу прилетает Бронштейн. 

— Самолет должен был прилететь три часа назад, — сообщила она, — только Леонид Исаакович пока не появлялся в офисе. Я звонила ему на мобильный, но телефон отключен. 

— Понятно, — весело отозвался Петровский. — Ты не суетись и больше ему не звони. 

Он терпеливо ждал, когда к нему приедет его советник. И тот в конце концов появился.