Чарльз Вильямс - Глубокое синее море Страница 16

— Быстро! Принесите мою аптечку! — прокричал Линд и, выхватив из кармана ножичек, перерезал веревку.

Гарри помчался со своими мыслями наперегонки. Разумеется, он был прав. Тем не менее сам своими глазами увидел довольно убедительную сцену. Линд еще что-то прокричал ему вслед, но он его уже не слышал и буквально через две минуты вернулся с аптечкой. Несколько человек из команды уже стояли у двери и заглядывали в каюту.

— Отойдите от двери! Пропустите его! — прокричал им Линд.

Труп Красицки лежал на полу. Веревка была уже снята с его шеи, так что можно было видеть страшные кровоподтеки.

Очень правдиво, подумал Годард. Выглядят, как настоящие, пока не подойдешь к телу слишком близко.

Линд поднялся.

— Я кричал вам, чтобы вы вернулись, но вы уже не слышали, — сказал он усталым голосом. — Дело в том, что он мертв уже несколько часов.

Годард сокрушенно покачал головой.

— Какая жалость, — пробормотал он, а сам подумал: как все мы превосходно играем. Имея такого режиссера, мы способны на все, что угодно.

— Черт возьми! — взорвался Линд. — Именно об этом я и подумал! — Он показал на веревку и повернулся к двери:

— Прочь отсюда! Чего вы здесь не видели?

Превосходно, подумал Годард. Гнев, направленный на самого себя, чтобы ввести других в заблуждение и одновременно переключить внимание с Красицки, если тот по неосторожности шевельнется или не сможет сдержать дыхания. Он огляделся и увидел, что иллюминаторы в каюте заперты на задвижки.

— Я заходил к нему что-то около одиннадцати, — сказал Линд. — И они уже были заперты. О Боже мой, я-то, дурак, не мог догадаться, что он уже тогда что-то задумал… Помогите мне уложить его на койку.

Так как ни Отто, ни боцмана нигде не было видно, Годард решил, что Линд обращается к нему. На губах Линда появилась сардоническая улыбка:

— Или вы боитесь мертвецов?

— Нет, конечно нет, — поспешно ответил Гарри.

Линд взял Красицки за ноги, а Годард подхватил его под мышки и почувствовал, что тело уже холодное, застывшее.

Линд сорвал простыню с другой койки и накрыл ею труп. Потом с каким-то беспокойством повернулся к напарнику.

— Если судить по степени окоченения, то он, должно быть, сделал это еще вчера. После того, как я ушел от него. А я действительно не врач и не психолог, а просто болван.

Годард пытался привести свои мысли в порядок и принять соответствующее выражение лица. В какой-то степени ему это удалось, и он даже сказал каким-то покорным тоном:

— Разве можно все предвидеть?

Глава 8

Люди молча отступили от двери и дали Годарду пройти. Он услышал позади себя шепот: «С тех пор, как мы выловили этого парня из воды… Вот уж действительно накликали себе на голову…»

Значит, его сделали козлом отпущения? Он лишился своей яхты и перенес проклятие, тяготевшее над ним, на этот корабль. Ни один моряк, конечно, не сознается, что он суеверен до такой степени, но тем не менее и в нашем столетии такие казусы еще встречаются. Поэтому Гарри постарался не слушать, что говорят вокруг него, а подумать над вопросами, нахлынувшими на него со всех сторон.

Карин Брук прогуливалась по бакборту. И, как всегда, выглядела изумительно — холодно, сдержанно. Увидев его, она улыбнулась и спросила:

— Ну как, изменилось что-нибудь в состоянии Красицки?

В этот момент мимо них поспешно прошел капитан Стин. Карин удивленно посмотрела ему вслед.

— Да, изменилось, — ответил Годард. — Он умер… Повесился. — И про себя подумал: «А может быть, это я его убил».

— О, какой ужас! — В ее глазах сразу появились слезы. — Как это несправедливо! Вся его жизнь была сплошной трагедией!

— Да, да, конечно, — отозвался Годард. Она, казалось, ни в чем не сомневалась, ее не мучили никакие загадки, поэтому и у него не было ни малейшего намерения вызвать у нее те или иные подозрения. Карин ему нравилась. Гарри чувствовал, что она так же одинока, как и он в последние пять месяцев, поэтому ему хотелось ее защитить, насколько это было в его силах.

Но от чего защитить? Разве смерть Красицки убедила его, что он заблуждается?

Наоборот, скорее стала доказательством того, что все действительно так, как ему и казалось. Все отлично спланировано.

Недостаток этого плана только в том, что мысли Линда уж слишком похожи на его собственные. С самого начала они с ним думают одинаково. Разумеется, смерть Майера от огнестрельного ранения в присутствии пятерых свидетелей была намного эффектней, чем, например, от сердечного приступа, но если Линд почувствовал какие-то сомнения или подозрения, то дальше он должен действовать не так, как задумал, а сообразуясь со сложившимися обстоятельствами. С корабля надо было убрать и Красицки, но вторичного фальшивого погребения делать уже нельзя. Если Годард уже при первом что-то заподозрил, то второе он должен предвидеть. Значит, Красицки нужно было пожертвовать. И вот Линд хладнокровно его убил, чтобы залатать дырку, образовавшуюся в его плане.

Но это далеко не все. «Этот дьявол еще проверяет меня, — подумал Годард, а я чуть было не клюнул на его приманку. Ведь если бы я предвидел второй смертельный случай, точнее, второе погребение, то и соответственно реагировал бы. Я бы знал, что меня приглашают специально как свидетеля, и очень тщательно следил бы за тем, чтобы не заметить того, что должен был заметить. Но, возможно, я не очень быстро среагировал, и это меня спасло. Если бы я чем-то дал ему понять, что не верю в смерть Красицки, то стало бы ясно, что этот человек убит совершенно напрасно и мы теперь находимся на том же месте, на котором были вначале. А этот сукин сын четко понял, что я ненадежный свидетель и он должен принять меры в отношении меня…»

Здесь мысли Гарри внезапно оборвались, так как он вновь почувствовал, что пахнет чем-то горелым. Годард обратил внимание, что находится сейчас точно на том же месте, что и в прошлый раз, — в конце палубы у борта. Может, этот запах доносится откуда-то из иллюминатора столовой или камбуза? Он заглянул в один из иллюминаторов и потянул носом. Ничего подобного. Понюхал у люков. Но запаха гари не чувствовалось и здесь.

В это время Карин Брук поднялась из-за палубных надстроек.

— Как вы думаете, мистера Красицки тоже похоронят в море? — спросила она его.

— Вероятно, — ответил он. — Ведь, насколько я знаю, у него нет родственников.

Она с мрачным видом кивнула и неожиданно сказала:

— Я люблю плавать на кораблях, но на этом судне есть что-то такое, от чего я начинаю испытывать страх. Понимаю, это звучит глупо…

— О нет! Это вполне нормальная реакция, — возразил Годард. — Смерть в открытом море всегда вызывает такие чувства. Ведь мы, как говорится, все сидим в одной лодке. — Он закурил сигарету. — Кстати, вы не знаете, что за груз находится на нашем корабле?

— Медные плиты и всякое другое, но главным образом хлопок. Несколько тысяч тюков — для японских фабрик.

Гарри кивнул. Она направилась дальше, а он остался стоять. Итак, хлопок… Великолепно! Только этого не хватало!

К полудню легкий бриз совсем затих, и жара стала буквально адской. У всех было мрачное и недовольное настроение. На всех угнетающе подействовал второй смертельный случай, случившийся за столь короткий промежуток времени. Была сообщено, что погребение Красицки состоится завтра в четыре часа дня. Все были раздражены и слегка возбуждены. На нижней палубе даже разгорелась драка: Рафферти, каютный стюард, избил одного из механиков, и Линд был вынужден наложить на его лицо шов.

В начале двенадцатого в машинном отделении снова произошла авария, и «Леандр» остановился посреди свинцово-серого моря. Опять там что-то перегрелось, объяснил Барсет, но шеф надеется, что через час все будет в порядке. Тем не менее прошло более двух часов, а корабль не двигался с места. К обеду никто не вышел. Судя по всему, обе дамы лежали в своих каютах под вентиляторами. Годард прогуливался по средней палубе, постоянно потягивая носом воздух и изучая вентиляторы на грузовой палубе. В начале второго он наконец заметил тонкую струйку дыма, которая выходила из третьего вентилятора со стороны бакборта. Теперь у него не осталось сомнений. Груз, находившийся в трюме, горел.

Где-то в глубинах трюма номер три тлел тюк с хлопком. Это напоминало раковые клетки, которые медленно размножаются и расширяются в объеме. Не исключено, что этот тюк тлел уже тогда, когда он, Годард, только появился на корабле. Для этого было достаточно одной неряшливо брошенной на палубу сигареты, которая упала в щель люка и проникла в трюм. Поэтому могли пройти еще дни и даже недели, прежде чем этот очаг пожара превратится в бушующее пламя и начнет пожирать весь корабль.

Интересно, знает ли об этом? Если у него в трюмах нет автоматического огнетушителя, то остается только воздеть руки к небесам и молиться Господу Богу. А если тлеющий тюк находится где-то на дне, то нужно залить весь отсек.