Владимир Колычев - Ледяная месть Страница 16

Таким человеком могла быть Лиза, но она не жила с Буруновым. Более того, Костя даже не звонил ей из своей квартиры.

Что ж, раз такое дело, нужно ставить на прослушку самого Бурунова. Судя по всему, о своей безопасности он заботился не очень, во всяком случае, даже не просканировал свою квартиру на наличие прослушивающих устройств. А раз так, я мог подсадить «клопа» к его пиджаку.

Насколько я понял, у него было несколько деловых костюмов, и он их чередовал — сегодня один, завтра другой. Если заразить «молью» каждый пиджак из его гардероба, можно взять на прослушку его самого. Теоретически все просто, а на практике у меня таких «жучков» не было. Там нужны прокладки в форме тончайших иголок с миниатюрными на них микрофонами, но эти штучки стоят дорого, а мне совсем не хотелось тратиться на Бурунова. Зачем я должен раскошеливаться, если Бурунов — тупиковая ветвь следствия? Добронравова нарочно подсунула его мне, чтобы я не путался под ногами. И Сбитнева в ссылку, можно сказать, отправила, потому что разозлилась на него из-за Лизы. Сейчас они вроде бы помирились, и Миша снова с ней, по ее заданиям работает, а я вот Бурунова слушаю, будто мне больше заняться нечем.

Нет, не буду брать на прослушку Бурунова, сейчас я поеду к Нине, скажу, что страшно по ней соскучился, напрошусь на чай, заведу разговор про ее хозяина, «узнаю» в нем Бурунова и скажу, что хочу поговорить с ним. Возможно, он поймет, что я появился на его горизонте неспроста. Если он в чем-то виновен, то мое столь подозрительное появление встревожит его. Возможно, он даже совершит ошибку, на которой я его и поймаю….

Но сначала надо позавтракать. С кухни вдруг донесся невероятно приятный запах, кто-то жарил сырники, а я их так любил…

Кеша вернулся вчера домой поздно, и не один, а с девушкой. Я к ним выходить не стал, поэтому даже не знал, кого он там привел. Но сейчас я готов был познакомиться с ней — уж больно вкусно пахло на кухне.

Незнакомка стояла у плиты в шелковой мужской рубашке из тех, что Кеша носил навыпуск. Она с немым удивлением посмотрела на меня.

— Э-э, привет!.. Слава!

Я вдруг понял, что выгляжу нелепо. И все потому, что растерялся. Да, я очень любил сырники со сметаной, но все это сущий пустяк по сравнению с тем, что представляла собой сама девушка, которая их жарила. Я бы не назвал ее редкостной красавицей, более того, у меня были девушки гораздо более впечатляющей внешности. Но меня покорили нежность и невинность в чертах ее лица.

Кеша притащил ее домой среди ночи, заперся с ней в своей комнате, понятно зачем. И сейчас она стояла передо мной неглиже, глядя на меня большими глазами, голубыми и бездонными, как безоблачное небо в солнечный майский день. Какая-то невидимая планета скрывалась за этим небом, такая большая и тяжелая, что втягивала меня в свою орбиту.

Да, что-то у них с Кешей было, но девушка на внешность казалась мне ангелом, и отнюдь не падшим. Светлые вьющиеся волосы, овальное лицо с нежными волнующими очертаниями, изящный носик, губы пухлые, четко очерченные, но при этом лишенные даже намека на порочность.

— Кому слава? — шутливо, но как бы нехотя улыбнулась она.

Голосок у нее мягкий, бархатистый, он звучал как струны с ангельской арфы, но ему не хватало звонкости, бодрости, зато угадывались меланхоличные нотки. Какая-то она нежизнерадостная, инертная, эта спящая красавица…

— Тебе слава. Если хочешь…

— Кого хочу?

Я уже не мог понять, шутит она или нет. Если нет, то я не должен был обидеть ее режущей слух фразой.

— Меня зовут Слава. Но я совсем не прочь спеть тебе славу, если угостишь меня сырниками.

— Угощу. Почему не угостить? — мило улыбнулась она.

— А Кеша где?

— Спит.

— А ты где с ним вчера познакомилась?

— В библиотеке.

— В библиотеке?!

С одной стороны, я был удивлен, потому что ни в чем подобном Кеша прежде замечен не был, но с другой — ради такой девушки я бы отправился хоть в филармонию на концерт второсортной симфонической музыки. Первосортные симфонии — это еще терпимо, а второй сорт — это кошмар даже для меломана… Но ради этой красавицы я готов был на любую муку…

— В «Библиотеке» мы с ним познакомились, клуб так называется.

— Ну да, ну да…

— Меня Анжела зовут. Если тебе это интересно.

— Э-э… Ну, я знаю, что Анжела, — нашелся я.

— Кеша сказал?

— Да нет, просто ангел мне приснился. Просыпаюсь, иду на кухню, точно ангел… Анжела — это же от слова «ангел»?

— Возможно… Ангелы ведь всякие бывают, — с затаенной грустью улыбнулась девушка.

— Откуда ты узнала, что я творожники люблю? — спросил я, накладывая себе в тарелку сырные оладьи.

— Не знала я. Что было в холодильнике, из того и слепила.

— Да там у нас много чего… В основном пиво.

— На девяносто девять процентов, — меланхолично улыбнулась она.

— Будешь? — спросил я, протянув ей банку баварского пива. И тут же мысленно отругал себя. Ну, ясно же, что Анжела не пьет пиво.

— Буду, — неожиданно согласилась она, неторопливо откупорила банку, приложилась к ней с таким видом, как будто собиралась сделать маленький глоток, но не оторвалась, пока не выпила все. Затем смяла банку и выбросила ее в мусорный пакет.

— Ты сейчас куда? — спросил я.

— В смысле, куда? — не поняла она.

— Ну, живешь где?

— Квартиру с подругой снимаю…

— Думаю, квартира уже освободилась.

Все правильно, Кеша увел Анжелу к себе, а клиента отправил с ее подругой.

— Ты меня гонишь? — как-то отстраненно удивилась она. Казалось, ей было все равно, гоню я ее или нет.

— Гоню?! — всполошился я. — Ты не так меня поняла!

— А как надо понимать?

— Ну, сколько хочешь, столько здесь и оставайся…

— А Кеша?

— Что Кеша?

— Кеша тоже так скажет?

— Нет, Кеша так не скажет, — мотнул я головой.

— Почему?

— У него сегодня по плану другая…

— Кто?

— Ну, я не знаю. Кого снимет, с той и будет…

— Он что, бабник? — не очень расстроенным голосом спросила она.

— А ты этого не поняла?

— Ну, вообще, да, у него замашки настоящего бабника.

— Ага, гусар на выезде, — с насмешкой заметил я.

— Ты что, завидуешь ему?

— Завидую? Почему я должен ему завидовать?

— У него так легко с женщинами получается.

— И что? У меня с этим тоже без проблем…

— Ну, может быть. — Анжела отвела взгляд в сторону, чтобы не выдать свою иронию на мой счет, взяла тарелку с творожниками, пару банок пива и со всем этим богатством вышла из кухни.

К Кеше она отправилась. Чтобы накормить его завтраком. А не знает, что Кеша по утрам не ест, хотя пиву будет рад. А вот ей самой — вряд ли. В его жизни были более красивые девушки, чем Анжела, и ни с одной из них он не провел больше одной ночи…

Но шло время, а дверь в его комнату так и оставалась закрытой. Не торопился он выгонять Анжелу.

Я уже готов был сорваться с места, когда услышал в наушниках телефонный звонок, раздавшийся в одной из отдаленных комнат.

— Ну, здравствуй, здравствуй, — услышал я голос Нины. Обычно так приветствуют человека, которому не очень рады. Или рады, но с большими претензиями. — Что Нина?.. Я уже двадцать четыре года Нина… — Недовольство в ее голосе заметно слабело, зато крепли радостные интонации: — С какой это стати?

Я не слышал, о чем говорит собеседник, но мог об этом догадываться. Во-первых, ей звонил мужчина. Во-вторых, судя по ее интонациям, он предложил ей что-то интересное, но для проформы она должна была немного поломаться.

— Ага, любишь… Да, так я тебе и поверила, что серьезно… Я не могу приехать, у меня работа… Сам приедешь?.. Ну, хорошо, приезжай…

Она отключила телефон, пропела себе под нос что-то веселое, поднялась с кровати. Сначала она отправилась в душ, потом стала наводить красоту.

Тоскливо мне вдруг стало. Не нужна мне Нина, но все-таки обидно, что ее радует встреча с другим мужчиной.

А он не заставил себя долго ждать.

— Привет! — услышал я вдруг его густой, низкий голос с легкой дребезжинкой.

Нина ничего не сказала ему в ответ. Видно, обиду изображает… Претензии у нее к нему, но в дом она его, тем не менее, впустила.

— Ну, хватит дуться!

Судя по звучанию голоса, гость зашел в зал.

— Я не дуюсь…

— Это я должен дуться.

— Почему? — удивилась Нина.

— По кочану… Иди ко мне…

— Лева, пусти!

Насколько я понял, он привлек Нину к себе. Сопротивлялась она довольно вяло.

— Не пущу!

Сначала послышались шорохи срываемой одежды, затем легкий стук, с каким Нину повалили на диван. Больше она не вырывалась и не просила ее отпустить.

Я снял наушники, схватился за банку с пивом, осушил ее до дна. Закурил. Обида меня душила. Анжела с одним, Нина с другим, а я как хрен посреди огорода…