Сергей Зверев - Курьеры специального назначения Страница 16

Первым делом он подкинул сухих веток в костер, чтобы было светлее, затем приступил к следующей части своего плана. Он поднял обгорелого Паровоза и усадил его спиной к дороге, откуда должен был приехать Митяй. Мертвое тело, не успев окоченеть, не слушалось и постоянно заваливалось на бок. Роману пришлось найти ветку потолще и подпереть уголовника, придав его телу естественный вид. Теперь надо было определить Валета. Вытащив из него нож, ротный, не церемонясь, вытер его об одежду уголовника и засунул за пояс. «Пригодится!» – подумал ротный и тут вспомнил о «макарове». Взяв из костра горевшую ветку, он стал искать пистолет. На поиски ушло много времени, но все же капитану удалось отыскать улетевший в кусты пистолет. Он прекрасно понимал, где уголовники могли взять оружие. «Оглушили какого-нибудь постового или одинокого патрульного», – рассматривая сбитый номер на цевье, решил ротный.

В это время послышался звук мотора легкового автомобиля, и невдалеке показался свет фар. Подтащив Валета к костру, Никонов положил его так, как будто бы уголовник перебрал водки и отключился. Сам же Роман лег неподалеку с распростертыми руками, предварительно воткнув рядом с шеей нож. При таком освещении могло показаться, что человек лежит с «пером» в горле. Звук мотора приближался, и ротный, положив рядом с рукой «макаров», замер. Когда машина авторитета остановилась рядом с поляной, Роман приготовился.

– Я смотрю, вы уже все закончили! – послышался довольный голос Митяя, и авторитет сразу направился к ротному – видимо, хотел лично убедиться в исполнении его приказа.

Не услышав ответа, он остановился на полдороге и, повернув голову в сторону костра, спросил:

– Что молчишь, Валет? – В его голосе послышалась тревога.

Медлить было нельзя. Вскочив на ноги, Никонов направил на авторитета пистолет.

– Дернешься – застрелю! Медленно, только очень медленно достал пушку из-под куртки и бросил в мою сторону!

Между ними была всего пара шагов, и ротный мог разглядеть растерянное выражение лица авторитета, который застыл на месте.

– Повторять больше не буду! Пушку сюда! – повысив голос, повторил Роман, приводя Митяя в чувство.

От его окрика авторитет вернулся к реальности.

– Все нормально, братан, не стреляй! Мы сможем договориться… – Митяй стал поднимать руки вверх.

– Даже не вздумай! – Ротный прекрасно знал, что в таких случаях пытаются сделать люди, подобные Митяю. – Все равно не успеешь.

Авторитет понял, что тягаться в реакции с подготовленным бойцом спецназа бесполезно, поэтому, тяжело вздохнув, вытащил из-за пояса свое оружие и бросил его под ноги капитану. Им оказалась девятимиллиметровая «беретта».

– А теперь так же медленно пошел к машине и сел за руль! – приказал Роман, поднимая с земли ствол.

Митяй со злостью сплюнул и, пробормотав что-то себе под нос, направился к своей иномарке.

Дорога обратно в город заняла не так много времени. Ротный сидел рядом с авторитетом, направив на него пистолет.

– Едем в клинику! – сказал он, когда они проехали МКАД.

– Зачем тебе все это нужно? Может, все-таки разойдемся по-хорошему? Я тебя сейчас отвезу на вокзал, денег дам – и поезжай, откуда приехал… – начал было предлагать Митяй, но Роман перебил его:

– За дорогой следи, умник!

Когда они оказались возле железного забора клиники, ротный ткнул авторитета в бок.

– Тормози.

После того как машина остановилась, авторитет повернул голову к ротному: мол, что дальше?

Никонов неожиданно расплылся в улыбке, но уже через секунду тяжелая рукоять «беретты» впечаталась Митяю между глаз.

– Мразь! – выругался ротный вполголоса и стал связывать авторитета припасенной веревкой.

Выйдя из машины, он подкрался к будке и прислушался. За тонкой дверью слышалась музыка и голос диктора. Ротный стал царапаться в дверь. Звук телевизора убавился.

– Что за хрень? – услышал он негромкий голос охранника.

Роман даже и не думал прятаться. Он остался стоять напротив двери, и когда она открылась и на пороге появился парень в форме и с рацией в руке, ротный одним точным ударом отправил его в нокаут. Схватив охранника за шиворот, капитан втащил его внутрь и закрыл за собой дверь. Будка была маленькой, и Роман посадил его на пол прямо у дверей. Затем осмотрелся. На столе находился своеобразный пульт управления, состоящий из четырех кнопок. Под каждой из них для особо тупых было написано: «Открыть ворота», «Закрыть ворота», и такие же обозначения для калитки. Только ротный потянулся к одной из кнопок, как вдруг раздался громкий скрипучий голос: «Третий, ответь – это Первый! Как слышишь?» От неожиданности Никонов вздрогнул и завертел головой в поисках отлетевшей рации. Скрипучий голос повторил: «Третий, ты что там, уснул, твою мать?!»

Капитан достал из-под стола рацию, закрыл рот рукой и ответил: «Говорит Третий! У меня пока все спокойно, Первый!» На том конце возникла минутная пауза. Ротный напряженно ждал, не зная, поверил ему этот Первый или нет? Наконец на том конце провода снова раздался голос: «Третий, что у тебя с голосом?»

Роман прокашлялся и просипел: что-то горло прихватило.

– Конец связи! – ответил оппонент и отключил рацию.

Ротный не мог понять, догадался Первый, что с ним говорил вовсе не охранник, но все же решил рискнуть. Нажав на одну из кнопок, он бросился на улицу. Железная калитка уже была приоткрыта, и Никонов, войдя на территорию клиники, захлопнул ее за собой. Редкая растительность вокруг здания, конечно, не могла укрыть его от посторонних глаз, но все же это было лучше, чем открыто идти по главной алее. Кроме того, была еще одна проблема: еще в первый свой визит он успел заметить над центральным входом пару камер наружного наблюдения.

Не успел Роман пройти и два шага, как сзади послышался шум мотора и территорию осветил мощный свет автомобильных фар. Реакция ротного была молниеносной. Он бросился за ближайший куст. Приподняв голову, Никонов увидел, что к воротам подъехал темный микроавтобус, похожий на спецназовскую «немку». Раздался короткий звук сигнала, после чего из нее вышел мужчина и направился к будке. «Принесла тебя нелегкая!» – подумал ротный, понимая, что сейчас начнется.

До забора было несколько метров, преодолеть которые Никонов мог за считаные секунды. Мужчина даже не стал входить в будку охранника, а лишь приоткрыл дверь, со злостью захлопнул и достал сотовый телефон. Через минуту на пороге клиники появились двое вооруженных людей. Медлить было нельзя. Вступать с ними в схватку ротный не собирался, понимая, что, скорее всего, в здании находятся еще бойцы. «Надо уходить, пока они меня не обнаружили», – решил Роман, жалея, что сегодняшний его план провалился. Он был почти уверен, что именно в этой клинике сможет найти доказательства преступной деятельности Беса и его покровителя. «Ладно, Бес, пока живи!» – подумал Роман и стал отползать назад к забору. Когда до него осталась пара метров, он встал во весь рост. Красивые уличные фонари освещали только центральную аллею, и поэтому капитан не боялся оказаться замеченным.

Неожиданно в темноте раздался шум. Обернувшись, Роман увидел, что на него несется огромный ротвейлер. Обученное животное, почуяв добычу, неслось молча, как настоящий хищник. Ротный хорошо знал, как обучают таких собак. Они не хватают вас за штанину или за мягкие части тела, нет. Они целятся всегда в шею, в ваш кадык. Подпрыгнув, Никонов вскочил на забор и одним движением перемахнул его. Ротвейлер, уперевшись передними лапами в железные прутья, клацнул зубами. Когда пес понял, что ему не достать того, за кем он гнался, он так же молча помчался назад.

Уже отходя от ограды, Роман заметил, как по территории стали бегать лучи ручных фонариков. «Ищите, ищите, может, и найдете кого-нибудь!» – усмехнулся ротный и как ни в чем не бывало направился к подземному переходу…

Большие антикварные часы пробили семь утра, и владелец одного из самых известных банков Москвы Аристарх Петрович Синельников, мягко шлепая по паркету тапочками, вышел из спальни.

Жена Альбина и дочь Вика наверняка еще спали. Впрочем, банкира это мало заботило. Последнее время каждый из них жил своей жизнью. Жена ходила по магазинам, покупая себе все, что ей понравится. Дочь, окончившая один из престижных западных университетов, бездельничала и занималась тем же, чем и ее дорогая мамаша. Аристарха Петровича поначалу это раздражало, но затем он привык и стал время от времени переводить на счета матери и дочери кругленькие суммы. Ему было проще откупаться от них, чем перевоспитывать.

В гостиной сверкал сервиз «Птолемей», гордость семьи, выставленный напоказ в драгоценной антикварной горке красного дерева. Синельников самодовольно улыбнулся. Он был доволен жизнью – в его делах пока все шло хорошо, и повода для беспокойства пока не было. Но это пока…