Аркадий Адамов - Черная моль (сборник) Страница 16

Надо сказать, что Костя Гаранин, как успел уже заметить Сергей, отличался необыкновенным упорством. И, конечно, Зотов неспроста поручил именно ему работу на месте происшествия, требовавшую в данном случае, кроме всех прочих качеств, еще и чисто гаранинского упрямства, ибо здесь на первых порах не удалось обнаружить ни прямых улик, ни очевидцев.

Костя оправдал возложенные на него надежды. Сначала он нашел мальчишек. Это было далеко не просто. Только трое из целой оравы видели черную машину, но их не было во дворе, когда туда пришел Костя. Он вытащил ребят из дома, оторвав их от важной и ответственной работы: как оказалось, один уже полчаса отмачивал с конверта ценнейшую корейскую марку, второй, оставшись один, учил своего Рекса приносить различные предметы и извел при этом весь имевшийся в доме запас сахара, а третий пытался универсальным клеем восстановить до прихода матери разбитую тарелку. Но кто же из них мог устоять, если прибежавший со двора приятель задыхающимся голосом сообщил, что туда пришел «довольно чудной дядька», который вчера смотрел игру московского «Динамо» с австрийским «Рапид», знает биографии всех знаменитых советских футболистов, а Дементьева и Хомича даже лично, но который ничего не желает рассказывать, пока не придет он, Витька, и только потому – вот чудак! – что именно Витька гулял вчера утром во дворе!

Так появилось первое упоминание о таинственной черной машине.

Но к кому она приезжала? И Костя предпринял обход всех квартир в подъезде: может быть, какой-нибудь шофер приезжал на этой машине пообедать, или кто-нибудь из жильцов является ее владельцем, или, наконец, кто-то приехал с вокзала или по делу.

Это было очень трудно – всюду застать хоть одну хозяйку, которая в пятницу утром была дома, помочь ей хорошенько вспомнить то утро и внимательно выслушать ее рассказ. При этом каждый раз Костя ловил себя на том, что он больше всего боится услышать в рассказе упоминание о приезде черной машины. Но этого не случилось. Поэтому в каждой квартире он как бы одерживал маленькую победу, важность которой все росла и росла, пока не превратилась, после разговора в последней квартире, в ценнейший факт, в звено особой цепи, но звено еще не очень крепкое и надежное: ведь машину заметили только три мальчика и сведения о ней были очень скудны.

Поэтому Костя прибег еще к одному приему.

В тот день, когда Сергей беседовал с Голиковой, Костя рано утром снова, в который уже раз, подошел к знакомому дому. Игравшие невдалеке ребятишки, заметив высокую, плечистую фигуру в светло-сером костюме и соломенной шляпе, приветствовали Костю, как старого знакомого.

Гаранин остановился около подъезда и стал внимательно оглядывать окружающие корпуса. Потом он сошел с тротуара и даже присел, сделав вид, что рассматривает что-то на земле, но исподлобья вновь внимательно оглядел окна стоявшего напротив корпуса.

Затем Костя выпрямился, сдвинул на затылок шляпу и подозвал к себе одного из своих юных знакомых.

– Слушай, знаменитый дрессировщик. Мне прошлый раз показалось, что ваша резиденция находится в том доме. Верно?

– Так точно, дядя Степа, – в тон ему откликнулся мальчик. – А что такое резиденция? Где собак дрессируют, да?

– Ну, нет, – усмехнулся Костя. – Это где важные люди живут. А почему я дядя Степа?

– Высокий вы очень.

– Ага. Ну, так, скажи, вон те окна, это не твоей квартиры?

– Нет. То квартира семь, а я в девятой.

– А вон те?

– Те – восьмая квартира, соседняя с нашей.

– Здорово разбираешься, – похвалил Костя. – Ну, а кто ж там по утрам дома бывает?

– Да Вера. Она этот месяц во второй смене. Еще тетя Клава, мать ее, та нигде не работает, – охотно ответил мальчик, явно польщенный похвалой.

– А отец этой Веры на работе?

– Отец? Нет, он выбыл в неизвестном направлении.

– Как так?

– А так. Уехал куда-то и не вернулся. Тетя Клава все плачет. И я слыхал, мама говорила: «Подлец, семью бросил». А я думаю, разве можно семью бросить, это же не вещь какая-нибудь. Верно?

– Верно, брат. Этого нам с тобой не понять.

– Во-во, так и отец сказал да маму зачем-то поцеловал.

– А Вера, она что – комсомолка?

– А как же? Вполне сознательная, – солидно ответил мальчик. – Второй раз уже голосует на выборах. На заводе у себя она член комитета. Это она Петьке, брату моему старшему, сказала, когда он ее танцевать звал. И не пошла. А между прочим, с Колькой Соловьевым из четырнадцатой пошла. Так что я ее теперь презираю, с пятницы.

Не менее подробно юный дрессировщик обрисовал Косте и жильцов другой заинтересовавшей его квартиры.

Гаранин поблагодарил, попросил передать привет Рексу и, посоветовав в интересах его здоровья экономить сахар, отправился в корпус напротив.

Длительный разговор в седьмой квартире ничего не дал: старушка пенсионерка и молоденькая домашняя работница, как ни старались, не могли вспомнить, что они видели утром в пятницу из окон своих комнат.

Дверь восьмой квартиры открыла высокая худощавая девушка в скромном синем платье и с пестрой косынкой на плечах.

– Вы Вера? – спросил Костя.

– Да. А я вас не знаю. Вы откуда?

Костя протянул ей свое удостоверение.

– Проходите, пожалуйста, товарищ, – торопливо сказала девушка. – Только извините, у нас не прибрано.

Комната оказалась небольшой и очень чистенькой. Над узкой, покрытой белой простыней кроватью висел портрет Ленина, а под ним – карта Европы. Это почему-то очень понравилось Косте, и он открыто и серьезно, без обиняков, спросил:

– Вы, я думаю, догадались, по какому делу я вас беспокою?

– Ну, конечно. Тут все уже об этом говорят. Буду очень рада вам помочь.

– Тогда постарайтесь вспомнить, – внушительно и неторопливо сказал Гаранин, – хорошенько вспомнить, что вы видели утром того дня из вашего окна.

– Сейчас постараюсь, – чуть растерянно ответила Вера, жестом приглашая Костю садиться.

Оба уселись за стол. Гаранин положил на краешек шляпу и вынул записную книжку. Вера задумалась, подперев щеки руками.

– В пятницу… пятницу… Что же я делала?

– В тот день вы ходили на танцы, – подсказал вдруг Костя.

Вера подняла на него удивленные глаза.

– Правда. Откуда вы знаете?

– Это мне рассказал мой приятель из девятой квартиры, Витя, хозяин Рекса.

– Витя? – улыбнулась Вера. – А он вам не говорил, что презирает меня? – И вдруг порывисто схватила Костю за рукав пиджака. – Вспомнила! Ой, как хорошо вспомнила! Слушайте. Всему виной этот самый Витя. В то утро он играл во дворе в мяч и нечаянно попал в наше окно. Я подбежала, но мальчишек уже и след простыл. А напротив, у того самого подъезда, я увидела красивую такую черную машину, большую. Но не «ЗИС», а какой-то, наверно, иностранной марки.

– Вы хорошо это помните? – переспросил Костя, чувствуя, как забилось у него сердце, но стараясь придать голосу самый равнодушный тон, чтобы Вера могла спокойно, не торопясь, припомнить все детали.

– Конечно. В машине сидел шофер. Я его хорошо разглядела – молодой, белобрысый и с таким, знаете, птичьим лицом. Он был в кожаной куртке с молнией. А рядом сидела девушка.

– Девушка? – не выдержал Костя. – Блондинка?

– Да, блондинка.

– А лицо ее разглядели?

– Нет, – огорченно ответила Вера. – Хоть и довольно долго смотрела. Этот шофер был похож на одного парня с нашего завода. Вот я и думала: он это или нет. Потом я отошла от окна, а через несколько минут из магазина пришла мама, и мы сели завтракать. Когда я снова выглянула в окно, машина все еще стояла. А потом из парадного, того самого, – с ударением, нахмурив брови, повторила Вера, – вышел какой-то мужчина, и машина уехала. Вот, пожалуй, и все, – Вера взглянула на Костю. – Скажите, вам это хоть чем-нибудь поможет, а?

И Костя не нашел в себе сил хитрить – таким правдивым был ее взгляд, столько было в нем дружеского участия и доверия.

– Да, вы нам очень помогли, – честно признался Костя и добавил: – Я вас задержу еще немного, чтобы записать ваш рассказ.

Вера кивнула головой. Несколько минут царило молчание. Костя быстро писал. Неожиданно он остановился, что-то обдумывая, потом поднял голову.

– Скажите, Вера. Значит, ваша мама пришла домой как раз в то время, когда стояла эта машина? Она должна была ее видеть. Правда?

– Да, пожалуй, – согласилась Вера.

– Мне хотелось бы с ней поговорить. Это можно?

– Конечно, она у знакомой, в соседней квартире. Я сейчас ее позову, – поспешно сказала Вера, вскочив со стула.

– Только давайте условимся, – предупредил Костя, – вы ни слова не скажете ей о цели моего прихода. Ладно?

– Хорошо, хорошо. Я сейчас.

Вера убежала.

Через пять минут перед Костей сидела пожилая, худенькая женщина с утомленным лицом и беспокойно теребила концы накинутого на плечи платка.

Костя старался как можно спокойнее и мягче задать свой вопрос. Но получилось преувеличенно осторожно и даже боязливо. Женщина вдруг улыбнулась, и от этого все лицо ее озарилось каким-то добрым и мягким светом.