Анатолий Галкин - Обжалованию не подлежит Страница 16

С самого начала разговор не клеился. Тамара отрицала почти все – даже то, что она жила когда-то в Шадринске. Но профессия журналиста очень похожа на ремесло оперативника, вербующего свою агентуру. Надо внушить объекту полное доверие. Надо создать атмосферу, чтоб человек сам захотел завербоваться…

Рихарду удалось очень многое, но не всё…

Тамара созналась, что видела маньяка, и даже не одного.

– Их было трое. Они меня поймали, и я сразу впала в транс – не сопротивлялась, а хихикала, как дурочка… И даже очень правильно делала. Начала бы кричать – они бы меня прибили. А так, они сделали свое дело, расслабились, а я раз – и убежала в темноту…

– Вы узнали кого-нибудь? Это не Асадов?

– Конечно не он!.. Я только одного из тех ребят узнала. И опять мне повезло. Его отец в московский институт меня определил, квартиру сделал… Потом вот с работой помог.

– Так кто это?

– Хитрый ты, Рихард! Так я тебе и сказала!.. Мне человек добро сделал, а я его предать должна?.. Вот тебе кто про меня сказал?

– А я, Тамара, не скрываю. Мене дал твой адрес адвокат Парнас.

– Вот и иди к своему Парнасу!

Больше Водкина ничего не сказала. К ней в кабинет пришли люди, и она отвлеклась, ругая поставщиков своей продукции, потребителей и всех остальных, которые непьющие…

Уже поздно вечером, лежа в кровати, Тамара набрала телефонный номер с кодом города Шадринска.

– Николай Петрович, ко мне приходил журналист Зоркий из «Народного дела». Он все выспрашивал о вашем сыне… Нет, не конкретно о Феликсе, а вообще о том известном вам эпизоде. Но я ничего ему не сказала. Молчала, как партизанка… А Зоркий прокололся! Он сказал, что мой адрес ему дал адвокат Парнас…

Мэр Шадринска – Фирсов уже двадцать лет жил с этой бедой… Когда весь город гудел известиями о маньяке, Николай Петрович знал имена преступников. Следователь Малько сразу вышел на след этих отморозков. Трое молодых шалопаев, у которых играли гормоны, и которые считали, что им все позволено… Двоих вполне можно было посадить или даже подвести под «вышку». Но третьим в этой компании был Феликс Фирсов… Это сын! Его надо было спасти в любом случае!

За двадцать лет рана зажила, и мэра не мучили кошмары или угрызения… Но после убийства Бакуниной появилась тревога. А когда застрелили Котенкова – мудрый Николай Фирсов понял, что какой-то Монтекристо начал охоту.

Странно, но мэр не испугался такого поворота событий, а даже обрадовался. Последние годы Фирсов постоянно чувствовал приближающуюся старость. Вся жизнь шла по укатанной колее. Всё вокруг было тихим и пресным. Не хватало драйва! Хотелось остроты и живинки…

После звонка Тамары пришлось срочно вызвать сына вместе с теми двумя… Мэр знал о них всё, помогал пробиваться наверх, но старался не встречаться. Вот и сейчас он дал команду охране:

– Скоро приедет Феликс. А с ним, возможно, Долидзе и Грязнов… Сына сразу пропустите, а эти двое пусть подождут. Я приму их позже. Или потом…

Николай Фирсов был прагматиком. Зачем тратить нервы, если это не ведет к полезному результату?.. Серьезный разговор с сыном у него был, но давно – двадцать лет назад. А потом они не говорили об этом эпизоде. Ни слова о его разгульной жизни, ни слова об убитых девушках, ни слова о загубленной семье Асадовых…

Но теперь уже нельзя было молчать! Теперь надо защищаться… Мэр подошел к окну и долго смотрел на площадку перед входом.

Три машины подкатили к зданию мэрии и четко развернулись, как на параде. Первым ехал Феликс. За ним Гурген Долидзе – владелец трех ресторанов в городе. А замыкал колонну Илья Грязнов – хозяин местного пивного заводика… Если смотреть из окна второго этажа, то все трое выглядели очень представительно. Три бизнесмена приехали решать свои вопросы с руководством города…

Николай Петрович резким движением задернул штору, отошел от окна, сел в свое шикарное кресло и стал ждать…

Сын вошел тихо. По телефонному разговору он понял, что назревает скандал. А еще было странным то, что отец пригласил Илью с Гургеном. До сих пор он делал вид, что их не существует…

Конечно, Феликс Фирсов за эти годы немного остепенился. Появилась семья, подросли дети, и бизнес оказался увлекательной игрой. Но в глазах его сохранялось напряжение – злость на всех и зависть ко всем… Мэр общался с сыном регулярно, но не часто. Эти встречи не приносили ему радости.

– Ну что, сын – доигрался?.. Двадцать лет я контролировал процесс, и вдруг, как прорвало!

– Ты имеешь ввиду убийство этой журналистки? И этого, который судья?

– Да, погибли Бакунина и Котенков!.. Только мог бы запомнить их фамилии. В свое время эти люди спасли тебя!

– Как это?

– А вот так, сынок!.. Это Алла придумала свалить все на Асадова. И с уликами она помогла. А Котенков осудил невиновного… Но сейчас не о них речь! Позвонила Тамара – свидетельница, которую вы втроем… Ну, та, которую я тогда купил. Так вот она сказала, что тобой стал интересоваться наш журналист Рихард Зоркий.

– Знаю такого! Хороший парень.

– Дурак ты, Феликс!.. Я знаю, что часть информации о вас Рихарду дал адвокат Парнас. Он первый в очереди… Но я думаю, что мог проговориться и Савушкин. Прокурор – большой трус и слишком честный для такого дела. Он каждый год ноет, что, мол, совесть его замучила, и всякое такое… Савушкин звонил мне утром. Он в домике на Круглом озере. В том, который поближе к раскопкам.

– И что же ты будешь делать?

– Это не я буду делать! Это вы должны постараться… Пошалили детки двадцать лет назад – теперь разгребайте…

– Мы, отец, готовы! Ты только скажи.

– Друзья твои пришли?

– Да! Их бы надо позвать. А-то они внизу ждут.

– Подождут!.. Этот твой Гурген, кажется, в спецназе служил? Он еще не разучился с динамитом работать?..

Гурген служил не просто в спецназе. Это была какая-то очень секретная часть, где готовили диверсантов для работы в горячих точках. Поэтому для бывшего сержанта Долидзе сделать хорошее взрывное устройство было не трудно. Не сложнее, чем приготовить шашлык…

Они решили никого не вмешивать в это дело. Любые помощники – это лишние свидетели!.. Да и первое дело было весьма простым. Адвокат Парнас не прятался за забором с охраной.

Их машины были слишком приметны в старомодном Шадринске. А они старались не бросаться в глаза. Пришлось оставить навороченные иномарки в разных переулках недалеко от конторы Эдуарда Парнаса.

Час назад Илья Грязнов звонил адвокату и просил о встрече на десять вечера. Но беспечный Парнас сообщил, что покинет свой офис ровно в девять – ни минутой раньше, ни секундой позже.

Сейчас было двадцать сорок пять… Все трое были одеты в одежду среднего класса. Даже ниже среднего – какие-то серые куртки и мятые бейсболки… Они разместились в скверике, откуда была видна входная дверь конторы Парнаса. У каждого для конспирации в руках была невскрытая банка с пивом. Если вечером трое мужиков собираются на лавочке, то это не может вызвать подозрения.

Вообще-то эту работу мог сделать один человек. Но они сразу договорились о круговой поруке. Гурген изготовил мину, Илья заложит ее, а Феликс нажмет на кнопку. Всё очень справедливо!

По всем криминальным законам магнитную мину в полкило тротила надо было класть под автомобиль. Или под танк – заряда хватило бы… Но перед офисом стояло много машин. А Феликс не успел узнать, на каком авто ездит адвокат. Пришлось на ходу менять план…

Илья Грязнов встал и пошел к дому, у входа в который стояла старая бетонная урна с ведром внутри… Он шел, «допивая» остатки пива из большой металлической банки. Рукой Илья придерживал антенные проводки, тянувшиеся из алюминиевого сосуда… Он шел, пошатываясь, и вообще – роль свою играл великолепно. Любой Станиславский четко сказал бы – «Верю!»… И он был бы прав.

Илья подошел к входу в контору Парнаса, в одно касание аккуратно опустил в урну банку и расправил проводки, свисавшие наружу… Потом он поглубже надвинул бейсболку, развернулся и нетрезвым шагом возвратился на лавочку… До девяти вечера оставалось пять минут!

Феликс уже держал руку на кнопке. Но никто не ожидал, что к урне направится бомжиха с мешком. Это была обычная нормальная сборщица алюминиевой тары… Сначала она вытащила на свет божий две маленьких легких банки, бросила их на асфальт, смяла ногой и отправила в мешок.

Затем она вынула её – мину!.. Банка была тяжелой, и бомжиха подумала, что нашла клад с монетами. Но ее смущали усики, торчащие из нестандартной крышки… Она потрясла банкой и приложила её к уху, надеясь услышать приятный звон…

Адвокат оказался очень пунктуальным. Ровно в девять вечера он распахнул дверь офиса и чуть не сшиб странную даму неопределенного возраста. Бомжиха протянула Парнасу пивную банку с проводками и многозначительно сказала:

– Вот оно какое!.. И с усиками… Зачем?