Чарльз Вильямс - Страх на побережье Страница 16

Он слегка подгреб одним веслом и, вернувшись на прежнее место, попробовал еще раз.

И опять безрезультатно. Чувствуя легкое раздражение, поднял голову и оглянулся. Может быть, ему следовало поставить лодку на якорь, чтобы она все время оставалась на месте? Но нет, видел он, лодка так и не сдвинулась ни на йоту.

«Болван», — подумал нетерпеливо Рено. Чего ради он зря теряет время? Так или иначе, все равно ведь придется нырять. Шагнув на нос, он бросил якорь и огляделся внимательно по сторонам. Никого! Он был один-одинешенек в этом пустынном месте. Быстро раздевшись и сняв часы, прыгнул за борт. Глубокий вдох — оставляя за собой след из пузырьков, Рено устремился вниз. Здесь было не больше десяти футов, поэтому почти сразу же он почувствовал под руками вязкое дно. Медленно описывая под водой все расширяющиеся круги, Рено вытянул руки перед собой, чтобы не удариться головой о колеса или металлические части прицепа; и в какой-то момент ему стало не по себе, когда он подумал, что к нему может быть привязан сам Конвей, но усилием воли он отогнал эту страшную мысль.

Его рука вдруг нащупала что-то твердое, и он уже обрадовался было, что нашел прицеп, но это оказался всего лишь бетонный блок якоря. Легкие его вдруг сильно сдавило, и он рванулся вверх, чтобы глотнуть воздуха. «Не может быть, — раздраженно мелькнуло в голове, — чтобы я так ошибся местом, не может быть… Это должно быть именно здесь! Здесь!..»

Постепенно истина стала доходить до него.

Следующая попытка подтвердила догадку. Лежа на дне в теплой, цвета крепкого чая воде и ощупывая руками колею, оставленную на илистом дне колесом, он уже знал ответ. Еще прошлой ночью здесь и в самом деле лежал прицеп или похожий на него предмет, но теперь бесследно исчез: кто-то успел позаботиться об этом.

Глава 8

Рено вскарабкался обратно в лодку, оделся и мрачным взглядом уставился на воду, в то время как мысли его занимала Патрисия Лазатер. Совершенно случайно она вчера оказалась поблизости и так же случайно оказалась рядом с Маком в тот вечер, незадолго до его смерти. Рено пробормотал проклятие и направил лодку к берегу: надо было хотя бы найти место, где прицеп вытаскивали из воды. Он долго сидел в лодке и смотрел вокруг недоумевающим взглядом — никаких следов!

Со старыми отпечатками шин ничего не случилось, но, исследовав берег на сто ярдов в обе стороны, он наконец понял, что прицеп на берег не вытаскивали. Его увезли на лодке. Но каким образом? Ялик из кемпинга просто не выдержал бы такого веса, даже учитывая, что в воде предметы становятся легче. И, даже если оставить в стороне вопрос о мощности лодки, как ей вообще удалось сдвинуть его с места? Только очень сильному мужчине было по силам приподнять прицеп со дна так, чтобы его потом взять на буксир… Ну что ж, Патрисия знакома с таким мужчиной… Сейчас она, очевидно, находится в его обществе.

Рено вернулся в лагерь, принял душ и, переодевшись в футболку и белые брюки, поехал в Уэйнспорт. Хауэлл Гейдж расхаживал по своему кабинету, диктуя письма хорошенькой брюнетке.

Дождавшись, пока они закончат, Рено вошел и уселся в кресло.

— Кто такой Роберт Консул? — в нетерпении спросил он без всякого предисловия.

— Атавизм, — ответил Гейдж. — Феодал-аристократ, которого каким-то образом вынесло на берега демократического двадцатого века. Зачем он вам?

— Помните, Мак кое-кого разыскивал?

Гейдж присел на краешек стола, постукивая сигаретой по большому пальцу.

— Какого-то типа по имени Конвей, если не ошибаюсь? Мне говорила Вики. Так вы думаете, что он и есть Роберт Консул?

Рено кивнул:

— Я уверен, что это так, и пытаюсь найти причины.

Он вкратце рассказал о том, как миссис Конвей чудом избежала смерти, и еще — об отчетах Мака.

— Есть описание его внешности? — перебил Гейдж.

— Высокий, серые глаза. При ходьбе держится прямо. Хорошо поставленный голос с едва заметным южным акцентом. Очень самоуверенный, выправка выпускника английской публичной школы, свободно говорит по-итальянски…

— Консул, — не дав ему договорить, заявил Гейдж. В его глазах промелькнуло сомнение. — Но не мог же он находиться все это время здесь, и так, чтобы его не узнали?

— Я уже думал об этом, — нетерпеливо перебил Рено. — Однако факт остается фактом.

Макхью обнаружил, что он разыскивает именно Консула. Это подтверждает его звонок миссис Конвей. Он хотел уточнить пару деталей, и, когда она их подтвердила, он убедился в своей правоте. После этого Мака убили. И кто-то попытался заманить миссис Конвей сюда, чтобы убить. Если сопоставить все эти факты, что получается в результате?

— Консул умело прячется. Или… он мертв.

— Верно. И еще одна деталь: кто-то пытается замести следы. — Рено рассказал, как он нашел прицеп и как этот прицеп исчез после того, как девушка застала его врасплох, когда он ощупывал дно с помощью удочки. — Та самая девушка, которая разговаривала с Маком в тот вечер, — добавил Рено.

— Мы вызовем ее к нам.

— Нет, — покачал головой Рено. — Конечно, Вики узнает ее, если это она. Ну а если нет или если она вообще откажется говорить? У нас будут только слова Вики против ее слов. К тому же, если бы она хотела чем-то помочь, в ее распоряжении было десять дней.

— Понимаю, что вы имеете в виду, — кивнул Гейдж, все еще думая о чем-то своем. — Но я должен предупредить вас: тут запросто можно влипнуть. Ну, прежде всего, вы не сообщили о покушении на миссис Конвей. А теперь укрываете свидетельницу. Эту девушку все еще ищет полиция…

— А я все еще ищу парня, который убил Мака, — резко ответил Рено. — Я попытался передать полиции дело Конвея, но они не захотели ввязываться. Я говорю вам это для того, чтобы вы могли продолжить свою мысль; если этот парень доберется до меня так же, как он добрался до Мака. А сейчас я пытаюсь выяснить, зачем Консул вернулся сюда.

— Это не очень-то просто узнать. Если он жив, вам предстоит вступить в поединок с одним из самых изощренных умов, какие я только встречал. Если же он мертв, то ничего не расскажет.

— Понимаю. Но послушайте, есть и еще кое-что. В газете «Уэйнспорт экспресс» за двадцатое июля появилась какая-то публикация, которая заставила его явиться сюда. Миссис Конвей уверена в этом. Вы не могли бы достать в библиотеке или в редакции газеты этот номер?

Гейдж задумался:

— Это нетрудно.

Он нажал кнопку внутренней связи. Когда брюнетка появилась в кабинете, он сунул ей в руку ключи от машины.

— Поезжайте к моей матери, мисс Круз, и попросите у нее «Экспресс» за двадцатое июля. — Он посмотрел на Рено и усмехнулся. — Обещайте, что будете обращаться с газетой аккуратно.

Когда девушка ушла, он объяснил:

— Моя мать не выбрасывает ничего, начиная со своего свадебного букета. Она хранит газеты по полгода, а потом продает их старьевщику.

— Обещаю, — кивнул Рено и продолжил:

— А вы сами знали Консула?

— Наверное, как и все в округе. У моего деда когда-то был участок у протоки, и я иногда встречал его, когда он жил дома. Они с матерью проводили много времени в Италии.

— Вам не приходит в голову, с какой целью он мог явиться сюда совсем налегке, однако с лодкой? Да после столь долгого отсутствия?

Гейдж покачал головой:

— Не имею ни малейшего представления.

Одно лишь могу сказать: что бы ни сделал Роберт Консул, меня ничто не удивит.

— Не стоит зарекаться. Может быть, сейчас вы как раз и удивитесь. — Рено вытащил из кармана копию письма от приятеля Мака из ФБР и бросил его через стол.

Гейдж прочитал и, покачав головой, вернул Рено.

— Это Роберт. Скучал во время процесса.

— Вас не удивляет, что его поймали на краже? Он когда-нибудь попадал в подобные истории раньше?

— Насколько я знаю, нет. Но, скажем так, это не входит в противоречие с тем, что он называл «моралью среднего класса». Возможно, раньше у него просто не было нужды воровать.

Рено раздраженно махнул рукой:

— Не вижу в его действиях никакого смысла.

Гейдж смял сигарету и откинулся на спинку кресла.

— И чем больше людей вы опросите, тем меньше, уверен, будете понимать: в его поведении слишком много противоречащих друг другу фактов.

— Например? — настаивал Рено.

— Ну, хотя бы для начала. По всем признакам Роберту Консулу было суждено стать маменькиным сыночком. Но он им не стал. Он стал самым хладнокровным дьяволом, каких я только знал на своем веку. Мамочка-то думала, что с ее любимым крошкой все в полном порядке, однако она его и наполовину не знала. У него был блестящий ум, энергия и дерзость — качества, которыми писатели обычно наделяют героев своих романов, рожденных в нищете и к тридцати пяти годам достигающих всего и покоряющих мир.

Единственное отличие состояло в том, что Роберт с рождения был богат и откровенно презирал крестьянские добродетели, такие, как трудолюбие. Но в том, что его интересовало, он был просто гениален. Он увлекался поэзией, архитектурой, женщинами, конструированием моторных лодок, устройством взрывов…