Михаил Берсенев - Охотник на оборотней Страница 16

Тулеевск, 12 мая 2010 г., 11 час. 37 мин

— Тебе что-нибудь принести? — тихий мужской голос спросил девушку лет двадцати трех в инвалидном кресле. — Ты не забыла принять сегодня лекарства, сестренка?

— Ох! Спасибо за напоминание! А то я совсем новой игрушкой на компьютере увлеклась. Принеси, пожалуйста!

Через некоторое время ей подали несколько таблеток и стакан воды. Девушка выпила препараты и тихонько почесала безобразный шрам на левой щеке. Шрам, нанесенный осколками стекла, зудел и до сих пор. Девушка поблагодарила за доброту человека, заботившегося о ней.

— Хорошо, что ты рядом! Что бы я без тебя делала?!

— Да о чем речь, сестренка! Слушай, через три дня — год со смерти отца. Мы с тобой съездим на могилу, обязательно съездим! И к маме тоже заедем на могилку!

— Это было бы очень здорово, — тихонько согласилась девушка в инвалидном кресле, — я очень скучаю по папе, очень! И по маме. Одни мы с тобой остались. Совсем одни!

— Я не знаю, сестренка, за какие такие грехи нас постигли все эти несчастья. Ты — единственная из ближайших родственников, кто у меня остался от некогда дружной семьи. Так что, я тебя не оставлю! Мы тебя вылечим! Это я тебе обещаю. Мы должны теперь держаться друг друга еще крепче, еще дружнее.

— Я тебя люблю, брат!

— Я тебя тоже, сестренка! А сейчас просто отдохни! — с этими словами молодой человек покинул комнату.

Девушка взяла с тумбочки зеркало и посмотрела на отражение. Сжала зубы и тихонько, едва слышно, застонала. Лицо ее действительно выглядело страшно. Искривленный нос, оттопыренные уши, безобразный крупный шрам и несколько мелких. Она зажмурила глаза, но не смогла сдержать набежавшую слезу. Вытащила белоснежный носовой платок из нагрудного кармана и промокнула уголки глаз. Ее брат в соседней комнате, как будто почувствовал ее состояние и неуверенно крикнул:

— Сестренка! С тобой все в порядке?

— Все нормально! Не беспокойся! Просто разволновалась! Игра эта новая компьютерная очень интересная!

А, ну понятно! Играй, сестренка, играй! — успокоился парень.

Окрестности Тулеевска, лето 2010

Сергей Каморин закупил в придорожном магазинчике самой дешевой водки, хлеба и простых консервов. Ему до сих пор было неприятно, что даже молоденькая, сопливая продавщица, воротит нос от него. Пусть он не особенно и выгодный покупатель, но ведь можно же иметь хоть какое-то уважение к старшему поколению! Даже деньги, что Сергей выручил от продажи тележки разных цветных металлов на пункте приема, она брала как-то брезгливо, чуть ли не двумя пальчиками. Да, он понимал, что теперь в глазах людей он выглядит натуральным бомжем. В принципе, так оно и было. В свои пятьдесят один год Каморин ввязался в авантюру, которая очень дорого для него обошлась. Строительная корпорация провела масштабную рекламную компанию, где за очень умеренные деньги предлагала желающим купить квартиру в новом, строящемся многоквартирном доме. На экране телевизора показывали компьютерный макет этого дома, с башенками и просторными, широкими лоджиями.

Демонстрировали строительную технику, которая уже начала рыть огромный котлован для заливки фундамента. Цена, по которой предлагалось купить не существующие пока квадратные метры, была очень привлекательна. Это объяснялось тем, что продажа осуществляется на нулевом, самом начальном этапе строительства. Сергей видел эту красивую рекламу несколько раз в день по местному телевидению. Там же назывались и площади продаваемых квартир, цена за метр. Причем, согласно объявлению, дом будет сдаваться Государственной комиссии уже с отделкой, сантехникой и подключенным электричеством. Покупателям лишь останется въехать в недавно воздвигнутые стены и жить дружной семьей жильцов нового дома.

Сам Каморин — инвалид с одной рукой — на тот момент обитал в маленькой однокомнатной квартире в старом кирпичном доме, недалеко от центра города. Даже от одного внешнего вида этого здания начинало подташнивать. Древний, осыпающийся кирпич, серый фасад, протекающая кое-где крыша и давно не ремонтирующиеся подъезды создавали ощущение беспросветности. Но вот местоположение дома ценилось на рынке недвижимости. Двадцатитрехлетняя дочка Каморина — Надя жила у мужа с маленьким ребенком. В квартире родителей мужа. Она частенько жаловалась на стесненность и неудобство, к тому же малыш требовал постоянного внимания и не давал выспаться никому. Надежда тоже видела рекламу строительной корпорации по телевизору и, однажды, позвонила отцу. Она предложила продать квартирку Сергея, а взамен купить просторную «двушку» в строящемся доме. Она, дескать, уже прозвонила несколько агентств недвижимости и суммы, которую можно выручить от продажи батиного жилья недалеко от центра хватало бы с лихвой на двухкомнатную квартиру в новом доме.

Пусть не в центре, но с зато со свежими подъездами, крышей, сантехникой, обоями, наконец. Девушка заявила, что все уже посчитала и посоветовала заняться расчетами и отцу. Сергей тогда взял в единственную руку карандаш, открыл тетрадь в клеточку и стал считать в столбик все эти виртуальные гигантские суммы. Вторую руку он давно потерял на работе, когда фреза от «болгарки» неожиданно лопнула и, как отточенный резак, оттяпала руку мужику по самый локоть. Итак, Сергей считал в столбик, и на бумаге выходила весьма заманчивая перспектива помочь дочке в решении жилищных проблем. Да и сам он в глубине души хотел быть ближе к внуку и жить в доме с красивыми арками, причудливыми башенками и новыми пластиковыми окнами, а не с вываливающимися деревянными рамами советской эпохи.

Квартиру они продали быстро, благо место это ценилось, внесли полную стоимость за большую «двушку» в строящемся доме, да еще немного денег осталось сверху. Стали ждать. Каморин снял комнатку недалеко от дочки, у старушки, за смешные деньги. Комната была в ужасном состоянии, но зато дешевая. Сергей часто подходил к котловану, где должен будет вырасти его новый дом. Время шло, а дом не рос. Пара экскаваторов иногда копалась в этом котловане, но другой техники видно не было. Причем, как только эти бульдозеры и экскаваторы появлялись на стройке, тут же появлялась съемочная группа местного телевидения. Автобус ПАЗ привозил группу рабочих в новой спецодежде, на спинах их красовался яркий лейбл с названием строительной организации, продающей квартиры в этом несуществующем пока доме. Желтые каски блестели в лучах солнца. Рабочие не просто ходили, а выполняли распоряжения бойкого прораба, который непрерывно командовал и активно жестикулировал.

Все это после шло в эфир, и зрители видели, как активно, неравнодушно ведется возведение жилого дома, какие грамотные, строгие люди руководят проектом. У них не забалуешь! Но съемка заканчивалась, рабочие поспешно грузились в автобус, техника укатывала на «другой объект», как объяснял прораб. «Переброска техники с одного объекта на другой — это обычное дело в широко масштабном строительстве», — поучительно говорил он зевакам и клиентам, что уже начали следить за ходом дела и волноваться, — «Причин для беспокойства нет!», — кричал прораб. Руководители строительной фирмы каждый раз обещали начать строительство в ближайшее время, а пока они, якобы, ждали, когда завод выпустит в достаточном количестве экологически безопасные стенные панели для их дома. При этом они подчеркивали, что из простого бетона они готовы начать строить хоть завтра, но так как они заботятся о жителях будущего дома, об их здоровье, о здоровье их детей. О бабушках, дедушках, собачках и кошках, то лучше подождать.

Вскоре в воздухе запахло «жареным» и пошли первые обращения в органы милиции. Руководство фирмы-застройщика поступило просто: скрылось в неизвестном направлении со всеми деньгами и даже тот один экскаватор, что копал котлован, как-то ночью потихоньку укатил в неизвестном направлении навсегда. А Надя и ее муж уже не приняли Сергея на постой, когда обман вскрылся. Отец ее просто очутился на улице. С одной рукой, без жилья, естественно, без работы и почти без денег. Кому нужен бездомный калека! Надежда обвинила отца в тупости и недальновидности, и заявила, что тот сам испортил себе жизнь какими-то радужными проектами. Так он стал бомжевать.

Лето 2010 г., лесной массив на окраине Тулеевска

Человек с капюшоном на голове двигался по лесу зигзагами. То шел вперед, то возвращался назад. Ступал тихо, почти бесшумно. Периодически он нагибался, бросал быстрые взгляды по сторонам. Приседал на корточки. В руках у него появлялся нож. Вернее, нож — это слишком сильно сказано. Удобный складной ножичек с коротким лезвием, которым путник срезал попадавшиеся грибы. В руке человек с капюшоном нес плетеную корзинку, где на дне уже были кое-какие трофеи грибной охоты. Большие резиновые сапоги придавали ему законченный вид грибника. Правда, грибник, видимо, совсем не разбирался в дарах леса. Обычно, настоящие профессионалы (да и начинающие любители) прежде чем бросить гриб в корзину, внимательно его осматривают, и только после этого решают, стоит ли брать трофей. Этот же человек собирал все грибы подряд, пропуская много действительно хороших. Даже благородные белые, подосиновики и подберезовики. У одного высокого дерева грибник задержался, присел, закурил сигарету. Докурив, и еще раз изучив местность в округе, откинул капюшон. Полез под основание дерева. Тайник был надежно спрятан от чужих глаз. Грибник извлек оттуда продолговатый предмет. Это был футляр для оружия, обернутый в несколько слоев плотного полиэтилена. Он распаковал всю упаковку, достал снайперское ружье и приблизил глаз к прицелу. Через оптику осмотрел окрестности, задержал взгляд на птичке на ветке. Маленькая птаха заливалась веселой, пронзительной трелью. Стоял сухой солнечный день, и пернатая радовалась высокому небу, теплому солнцу, обилию пищи. Она не обращала внимания на наблюдателя внизу. В этот момент палец владельца винтовки нажал на курок, но выстрела не последовало. Ружье было не заряжено, и стрелок об этом знал.