Татьяна Полякова - Тень стрекозы Страница 17

— Я же сказал: ни к чему мне еще один труп на участке. Я могу понять ваше желание докопаться до истины, но…

— Вряд ли мне позволят, — закончила я начатую Алексеем Дмитриевичем фразу.

— Вот именно. Кстати, в целях вашей же безопасности. Светлана могла что-то узнать ненароком и оказалась в подвале со вспоротым животом. Это не охладило ваш пыл?

— Значит, маньяк… — постукивая пальцем по рулевому колесу, пробормотала я задумчиво. Встрепенулась от пришедшей в голову мысли и повернулась к своему спутнику:

— А вам не кажется, что вчерашние мальчики в данную версию не укладываются? Или они — наши друзья из ФСБ?

— Не болтайте глупостей. Я понятия не имею, что это были за типы. Но их появление меня здорово взволновало.

— Поэтому вы не стали сообщать о них в милицию?

— Светлана Сергеевна, ехали бы вы в Питер, а компетентные люди во всем разберутся. Вы потом статью напишете…

— И не надейтесь! Мне только интереснее стало.

— Тогда нам придется стать неразлучными. Очень меня тревожит ваша безопасность. Буду приглядывать за вами, пока в отпуске.

— Откуда такое человеколюбие?

— А вы мне нравитесь. Красивая, умная… Правда, нахальная, но к этому можно привыкнуть.

— А вы мне не нравитесь.

— Чем прогневил?

— Мутный вы тип…

— Ну вот. Я со всей душой…

— Возможно, я изменю свое мнение о вас.

— Да? И что я должен сделать? Открыть свою душу? Рассказать биографию в деталях? Поклясться на Библии, что черных мыслей не держу?

— Все это очень увлекательно, но подождет. Мне нужна полная информация о всех трех убийствах.

— А луну с неба вам не надо?

— На что она мне? Пусть на небесах висит.

— Как вы себе это представляете? Я не луну имею в виду, а информацию.

— Я помню, что вы простой участковый, но ваш облик внушает определенные надежды. Напрягитесь, совершите невозможное, — я хитро улыбнулась, — для женщины, которая вам, как вы сами сказали, нравится.

— Да? И что я буду иметь?

— Все, что пожелаете. То есть все, что в моих силах.

— Ловлю на слове. Не вздумайте потом отнекиваться.

— Что вы! Я готова вам отдаться прямо сейчас, в качестве аванса. Или у вас на мой счет совершенно другие планы?

— Не вгоняйте меня в краску. У меня нет вашего нахальства, к тому же…

— Что?

— Ничего. Не мешайте думать, каким макаром совершить подвиг в вашу честь.

— Не возражаете, если я пока заведу машину и мы поедем в ресторан? Хороший обед улучшит ваши мыслительные способности.

Он хмыкнул и отвернулся, а я направилась в сторону центра города, справедливо полагая, что лучшие рестораны должны быть именно там.

Однако в ресторан мы не попали. По дороге Алексей Дмитриевич позвонил по телефону, назвал собеседника Севой, и.., разговор у них вышел затейливый.

— Хочу, чтобы ты поговорил с одним человеком.., об убийствах. Знаю. И все-таки прошу. Нет, у тебя не годится. Приезжай на Подбельского, там на углу пивная. Будем через двадцать минут. Сворачивайте, — повернулся он ко мне, убирая телефон. Подбельского — это где старый главпочтамт. Надеюсь, помните.

— Почему бы нам не встретиться с Севой в приличном ресторане, а не в столь злачном месте, как пивная?

— Менты в приличных ресторанах чувствуют себя неуютно. Пивнушка в самый раз.

— Вы думаете. Сева захочет что-то рассказать? — усомнилась я.

— Надеюсь. Он любопытен и на ребятишек из ФСБ большой зуб имеет.

— Да? И чем они ему досадили?

— А это, уважаемая Светлана Сергеевна, уже не ваше дело.

Мое присутствие в данном заведении было неуместным. Так думала не только я, но и немногочисленные посетители. Нас проводили недоуменными взглядами, бармен выразил неодобрение поджатием губ. Однако Алексей Дмитриевич, как видно, не обратил на это никакого внимания. Принес три кружки пива и орешки, хлопнулся на стул напротив и углубился в созерцание напитка. Понюхал, сделал глоток и улыбнулся.

— Вполне приличное. Можете попробовать.

— Я за рулем.

— Похвальное стремление к трезвости. Тогда я и вашу кружку выпью. Чего добру пропадать. Кофе и чай здесь не подают, так что извините.

Вскоре в бар вошел мужчина лет тридцати пяти, высокий, худой и сутулый. Хмуро огляделся и направился к нам. Замер возле стола, посмотрел на меня, затем на Ковалева и зло спросил:

— Ты что, спятил?

— Садись, — вздохнул Алексей Дмитриевич. — Пива выпей. Хорошее пиво. А она только с виду дура. Боевая девушка. Здорового мужика завалила, что твой спецназовец.

— Какого мужика? — проявил интерес Сева.

Ковалев, не торопясь, поведал о вчерашней битве. Я слушала без особого интереса, приглядываясь к Севе.

— Журналистка? — тяжко вздохнул он. — Зря стараетесь. Ничего опубликовать по этому делу вам не дадут. Еще и по рукам схлопочете. А ты, Леха, совсем спятил. Лезешь в дерьмо и девчонку за собой…

— Это я лезу, а он за мной, — внесла я ясность.

— Откуда об убийствах узнали? Неужто он рассказал? — Теперь Сева обращался ко мне.

— Алексей Дмитриевич дурака валял до поры до времени. Рассказала мне Агнесса.

Он нахмурился.

— Та самая чокнутая подруга?

— Возможно, она и чокнутая. Но об убийствах знает.

— Откуда?

— От Светланы. А та от знакомой, что работала в морге.

— Да-а… — покачал головой Сева. — Мир тесен. Плюнуть некуда, чтоб на знакомого не попасть.

— Вы с Агнессой беседовали? — в свою очередь спросила я.

— Конечно. Несла какую-то чушь. Со Светланой они встречались редко. Так, по крайней мере, Агнесса сказала. Чем та занималась в последнее время, понятия не имела. Тетка сильно верующая, везде ей соблазны мерещатся. А по мне, так просто чокнутая. Кстати, она инвалид первой группы. Лежала в психушке. Отпустили, да, видно, рано. Не буйная, оттого и отпустили. Мать у нее покончила с собой без видимой причины. То есть причина, наверное, была, но о ней никто не знал. В один прекрасный день она облила себя бензином и подожгла. Агнессе тогда было девятнадцать, с той поры у нее и начались проблемы с головой.

— Она сказала, что со Светланой они познакомились в церкви.

— Она там работает. Помогает с уборкой. Хотя, во что она на самом деле верит, мне не понять. Я расспрашивал ее знакомых, те пару раз их со Светланой видели в «Белых облаках».

— Что это такое? — насторожилась я.

— Хрен знает. Официально — эзотерический центр. Гадание, гороскопы, снятие сглаза и прочая чушь. Центр проверяли. Все там в полном порядке, налоги платят. Дурят, конечно, людей за их деньги, но это не запрещено.

— Может, там и стоит поискать нашего дьявола? — выдала я предложение.

Сева взглянул на меня с усмешкой, мол, ученого учить только портить, но ответил вполне доброжелательно:

— Там пять баб вроде знахарок, один старик, ведун, а за хозяина парень лет тридцати. Говорят, учился в Гамбурге, магистр и все такое…

— Надо бы на него взглянуть, — не удержалась я.

— Взгляните, — пожал Сева плечами. — Всех проверяли. Если не считать сомнительности самого этого промысла — полный порядок.

— Соседка утверждает, что пару раз видела, как к Светлане приходил молодой человек прямо-таки демонической внешности, — сказала я. Мужчины быстро переглянулись и уставились на меня. — Возможно, дама преувеличивает, но…

— Что за соседка? — нахмурился Сева. — Мы всех опрашивали.

— Должно быть, с вами она не пожелала откровенничать, — развела я руками.

— И что за молодой человек?

— Он ей не понравился.

— Мне многое в жизни не нравится.

— Мне тоже, — не стала я спорить. — Расскажите о трупах. Агнесса утверждает, что вы скрываете информацию о них.

Сева вздохнул.

— Два трупа. Мужчины. Первого обнаружили восемь месяцев назад. Возле гаражей на Тимирязева. На трупе следы пыток. Живот распорот, внутренности наружу, сердце вырвано. На груди вырезан крест.

— Крест? — нахмурилась я.

— На правой стороне возле соска.

— Личность убитого удалось установить?

— Петров Владимир Евгеньевич, бывший спецназовец. Труп был завернут в полиэтиленовую пленку. Разделались с ним где-то в другом месте, а у гаражей выбросили в надежде, что найдут не скоро. Там свалка, обнаружили его бомжи, случайно.

— Спецназовец? — уточнила я.

— Вот именно. Здоровенный детина. Тридцать пять лет.

— Занятно. Вряд ли он спокойно ждал, когда ему выпустят кишки наружу.

Сева поморщился.

— После увольнения из органов он нигде не работал, жил один в общаге, пил. В друзьях у него был всякий сброд. Вполне могли убить по пьяному делу, если бы…

— Если бы?

— Если бы не следы пыток, вырванное сердце и этот крест. Он был в Чечне. В конце концов тогда решили, что это, возможно, чья-то месть.

— Неплохая версия, только крест вряд ли подходящая метка для мусульман. На втором трупе она тоже была?

— Была. На правой груди, чуть выше соска. Водитель-дальнобойщик Прибытков Геннадий Степанович. В наш город приехал два года назад, женился. Вернулся из рейса, машину поставил в гараж, позвонил жене, но до дома не дошел. Жена ждала сутки, мобильный молчал. Естественно, она забила тревогу. Труп выловили в реке только через четыре месяца. Узнать его было невозможно, делали экспертизу. Повреждения на трупе те же самые: распоротый живот, вырванное сердце и этот крест. Убитые знакомы не были, ничто их не связывало, жили в разных районах. Кстати, этот тоже был здоровый мужик. При нем имелись приличные деньги, возможно, кто-то поджидал его возле гаража… И того, и другого, вне всякого сомнения, убил один и тот же человек. По крайней мере, орудие преступления одно — нож с широким лезвием.