Андрей Курков - Пикник на льду (Смерть постороннего) Страница 17

Сергей потер виски и все еще немного затуманенным взглядом посмотрел на Виктор.

– Завтра на работу… – печально проговорил он.

Виктор задумался. Возвращаться в город ему нельзя, звонить главному – рано.

– Так я здесь еще останусь на несколько дней? – спросил он.

– Живи хоть постоянно! – махнул рукой Сергей. – Мне что? Мне даже лучше – никакой идиот сюда воровать не полезет…

Несмотря на головную боль, Сергей уехал в город тем же вечером.

– Если что – звони, общий телефон в начале главной аллеи возле дома сторожа, – сказал он на прощанье. – Охране я сейчас скажу, что вы здесь…

Только ты осторожней с этой пачкой баксов… Спрячь ее куда-нибудь.

Виктор кивнул.

«Запорожец», заревев мотором, уехал. Снова наступила тишина. Только из комнаты едва-едва доносился приглушенный звук телевизора – Соня смотрела какой-то фильм.

– Знаешь, – сказал ей, присаживаясь рядом на диван, Виктор. – Давай я буду твои деньги охранять!

– На! – Соня протянула ему пачку. – Только не потеряй!

Виктор спрятал доллары в ту же сумку, где лежал подаренный ему пистолет и опустил сумку в погреб.

38

Следующие несколько дней прошли тихо и без событий, если не считать приезда местной милиции за телом вора-неудачника. Да и то, по просьбе сторожа Вани, они все вместе сидели в домике тихо, пережидая этот приезд.

«Оно вам надо – свидетелем быть?» – сказал тогда дед Ваня и Виктор с ним согласился. Когда местная милиция уехала, дед снова пришел и «дал отбой».

«Порядок» – сказал он. «А хозяину той дачи ничего не будет?» – поинтересовался Виктор. Дед Ваня ухмыльнулся. «Хозяин здесь токо шо был, он сам полковник! Сказал, шо мину ставили на него, а не на вора… Ясное дело. Шо, щас мало мин ставят?..»

Соня большую часть дня проводила перед телевизором и только когда там показывали что-то совершенно скучное – выходила на двор или возилась на веранде с пингвином.

Виктор мучался от безделья. Хотелось что-то делать, что угодно, пусть даже что-то бесполезное. Но делать на даче было нечего и он маялся, то заглядывая в комнату и тоже присаживаясь перед телевизором, то сидя в кухне, куда он уже перенес с веранды стол и электроплитку.

Наконец он не выдержал и, попросив Соню на двор не выходить, направился к общему телефону, чтобы позвонить главному.

Трубку сняла секретарша.

– Игоря Львовича можно? – спросил Виктор.

– Таня, положи трубку, – услышал Виктор знакомый голос. – Слушаю!

– Это я, Виктор… Мне уже можно вернуться?..

– А ты что, уезжал? – с наигранным удивлением спросил главный. – Конечно, можно. Все в порядке. Возвращайся и сразу ко мне, я тебе кое-что покажу!

Поговорив с главным, Виктор перезвонил Сергею и попросил его заехать за ними как можно скорее.

На дачу Виктор возвращался повеселевшим. Новый Год наконец показался ему праздником, правда уже прошедшим. Снова под ногами скрипел снег, но теперь этот звук радовал Виктора. Он смотрел по сторонам и замечал то, на что до этого момента не обращал внимания – скульптурную красоту зимних деревьев, снегирей, бродящих по снегу среди следов то ли кошки, то ли собаки. Всплыло откуда-то из забытых глубин воспоминание об уроках природоведения, на которых они очень давно учились различать следы зверей, и даже четко вспомнились следы, нарисованные в учебнике – следы зайца, частые и парные. «Заяц, удирая от преследователей, бежит прыжками.» – прозвучал из прошлого голос его первой учительницы.

39

Забросив сумку с пистолетом и пачкой долларов на шкаф и оставив Соню с пингвином дома, Виктор поехал в редакцию.

Главный встретил его сытой улыбкой. Усадил в кресло, напоил кофе, расспрашивал про новогоднее празднество, явно оттягивая деловую часть разговора. Наконец, когда кофе был допит и над ними зависла пауза, заполнять которую пустым разговором было бы очевидно глупо, Игорь Львович достал из ящика своего стола большой конверт. Глядя в глаза Виктору, он вытащил из конверта несколько фотографий. Протянул их Виктору.

– Посмотри, может, это твои знакомые, – сказал он.

Виктор увидел на фотоснимках два молодых хорошо одетых трупа. Парни лет двадцати пяти лежали на полу в чьей-то квартире, лежали аккуратно и послушно, никаких разбросанных в стороны рук и ног, никаких искажающих лицо гримас страха или боли. Спокойные и безразличные лица.

– Ну что, не узнаешь? – спросил главный.

– Нет, – ответил Виктор.

– Они тебя искали… А это тебе на память! – он протянул Виктору еще две фотографии.

На этих двух снимках Виктор увидел себя – за столиком в кафе под харьковским оперным и на улице, тоже в Харькове.

– Скромные ребята, – проговорил главный. – На двоих только один пистолет с глушителем… Во всяком случае, они тебя не нашли… Но негативы этих снимков, – он кивнул на две фотографии в руках у Виктора, – где-то в Харькове… Не думаю, что они снова кого-нибудь пошлют сюда, но будь осторожен.

Под конец главный вручил Виктору папку с материалами для новых «крестиков».

– Давай, потихоньку возвращайся к работе! – сказал он, похлопывая Виктора по плечу и одновременно выпроваживая его из кабинета.

40

Зима в январе оказалась ленивой – она жила прошлогодним снегом, все еще укрывавшим землю благодаря продолжавшимся морозам. Новогодние украшения еще висели в витринах магазинов, но сам праздничный дух уже выветривался, оставляя людей наедине с буднями и будущим. Виктор обрабатывал очередную папку досье. Все бумаги он теперь получал прямо из рук главного – Федор уволился из газеты накануне праздников. Картотека «крестиков» продолжала расти. В новой папке лежали досье на директоров крупных заводов и председателей акционерных обществ. Почти все они обвинялись в краже денег и переводе их в западные банки, некоторые торговали запрещенным сырьем, другие умудрялись по бартеру сплавлять за границу собственное оборудование. Фактов приводилось множество, но, слава богу, далеко не все из них были подчеркнуты красным карандашом главного редактора. Правда, работалось Виктору трудно. То ли истощились его философские мысли, то ли не было вдохновения – каждый крестик теперь занимал у него по несколько часов напряженного сидения перед пишмашинкой, и хотя в конце концов текстом он оставался доволен, но усталость тяжестью ложилась на плечи и уже не оставалось сил ни на Соню, ни на пингвина.

Хорошо еще, что сразу после возвращения с дачи он по требованию Сони купил цветной телевизор. Теперь они по вечерам собирались перед ним в гостиной комнате, но пульт управления всегда был в руках у Сони.

– Это мой телевизор! – говорила она и Виктор был вынужден с этим соглашаться, ведь действительно купили телевизор на ее деньги.

Пингвин тоже проявлял интерес к телевизору. Иногда он вдруг подходил вплотную к экрану и стоял так, мешая Виктору и Соне смотреть. Тогда обычно Соня вставала и ласково уводила Мишу в спальную, где он любил стоять перед зеркалом и изучать свое отражение. Виктора удивляло, как легко ей удавалось «управлять» пингвином. Хотя, может, и не было в этом ничего удивительного, ведь девочка проводила с пингвином гораздо больше времени, чем Виктор. Она даже несколько раз сама выводила его вечером погулять на пустыре около голубятен.

Однажды вечером в дверь позвонили. Виктор посмотрел в глазок и испугался, увидев совершенно незнакомого человека. Вспомнились сразу фотографии с двумя убитыми парнями, которые его разыскивали.

Мужчина лет сорока громко вздохнул за дверью и снова нажал на кнопку звонка. Звонок задребезжал прямо над головой затаившего дыхание Виктора.

За спиной у Виктора скрипнула дверь и голос Сони звонко прозвучал в наступившей тишине.

– Открой! Кто-то же звонит!

И тут же снова задребезжал звонок. К нему добавился удар рукой по двери.

– Кто там? – нервным голосом спросил Виктор.

– Открой! Не бойся! – донеслось из-за двери.

– Вы к кому?

– Да к тебе, к кому ж еще! Чего ты боишся? Я по поводу Миши!..

Виктор протянул руку к замку, на ходу пытаясь понять, по поводу которого из двух Миш пришел этот человек. Нет, пингвин тут скорее всего был не при чем. Наконец он открыл дверь.

В коридор зашел худой небритый остроносый мужчина в китайской пуховой куртке и в вязанной черной шапочке. Он вытащил из кармана какую-то сложенную вдвое или втрое бумагу. Протянул Виктору.

– Это моя визитка, – сказал он и ухмыльнулся.

Виктор развернул листок, поднес поближе к глазам. Дрожь пробежала по спине – это был его собственный текст – «крестик» на Сергея Чекалина, друга-врага Миши-непингвина.

– Ну что, будем знакомы? – холодно спросил гость.

– Это вы, Сергей?.. – спросил Виктор, оглядываясь на все еще стоявшую в открытых дверях Соню. – Иди в комнату! – строго сказал он ей и возвратил свой взгляд на гостя.

– Да, я – Сергей, – сказал гость. – Ну что, может где-то присядем, поговорить надо…