Евгений Сухов - Непримиримые Страница 17

– Вы на Шевцова намекаете?

– Да хоть бы и на него! – воскликнул Свирин с вызовом. – Вон он как сразу в гору пошел! А ведь Елизаров никому не хотел передавать свои заводы. У них бизнес хоть и общий был, но у каждого своя доля, за которую он отвечал и с которой расставаться не хотел.

– Вы говорите о металлургических заводах?

– О них! Он ведь и меня хотел в свой бизнес привлечь. – В голосе главы администрации прозвучала легко уловимая тоска. Оно и понятно – одно дело руководить сельсоветом и совсем другое – считаться флагманом отечественной индустрии. – Да вот не судьба! Сложись иначе, так я, может, еще олигархом был бы.

– А помните, как произошло крушение?

– Чего же не помнить, когда этот день у меня до сих пор перед глазами, – удивился Свирин. – Могу его поминутно рассказать. Хотя, что это может изменить? Елизаров ведь всерьез у нас обосновался. Хотел здесь что-то вроде своей загородной резиденции выстроить. Места ему здешние очень понравились. В последние месяцы он в Москве редко бывал, управлял своей империей отсюда.

– А удобно ли было? – усомнился Степанов. – Ведь у него только одних металлургических заводов с десяток, не считая разного рода предприятий поменьше.

– Если бы что-то мешало, так уехал бы. Значит, справлялся. А потом, ведь у нас все есть для связи. Все-таки не медвежий угол. Телефоны, Интернет. Два вертолета у него были, самолет. Так что особых сложностей не возникало. А в ту неделю сюда иностранцы повадились. Целыми делегациями!

– И что же им было нужно?

– Елизаров в свои дела посторонних не посвящал. Но такие вещи тоже ведь не укроешь. Известно мне было, что они предлагали ему совместное предприятие организовать где-то в Сибири, а он отказывался.

– Почему именно там?

– Он ведь в Сибири месторождение газа разрабатывал. Очень перспективное.

– А что это за иностранцы были?

– Американцы, кажись. Среди них один был особенно такой шустрый. Очень хорошо по-русски говорил. Только он мне сразу как-то не понравился, скользкий такой тип, и глазки у него все время бегают.

– А как звали его, не помните?

– Да разве их всех упомнишь? – пожал плечами Свирин. – Помню, что мы его на русский манер звали Мишей. А назвался он не то Максом, не то Майклом. Точно, Майкл! – обрадованно воскликнул Макар Спиридонович. – А фамилия... Нет, не вспомню. Вот крутится как-то на языке, а назвать не получается.

– И что потом?

– В тот день они довольно долго общались. Помню, что Елизаров отменил все встречи. Мне тогда тоже нужно было с ним увидеться, он меня в штат брал. Думал, что переговорю на следующий день, однако не довелось. А после обеда он по каким-то своим делам решил вылететь на вертолете. Тут как раз к нему жена подъехала, красивая такая женщина, Надеждой звали. Вот он её и взял. Вместе и погибли, – вздохнул Свирин.

– А как произошла авария? Мне сказали, что вертолет разбился недалеко от поселка.

– Так оно и было, – с готовностью согласился Свирин. – Вертолет даже двух километров не пролетел. Только высоту набрал, развернулся, а потом – вспыхнул факелом, и в землю! Мы от того места недалеко были, так просто внутри все оборвалось. Пилот как-то еще пытался посадить вертолет, но бесполезно. Когда комиссия приехала, так мы полдня обломки собирали.

– Значит, комиссия так ничего и не нашла?

Макар Спиридонович отрицательно покачал головой:

– Написали о том, что дефекты, неисправности всякие, скорее всего, были заводские, так что винить как будто было некого. Хотя разговоры самые разные ходили.

– И все о том, что он упал не случайно?

– А то! Ведь Елизаров многим мешал. Сами подумайте, неисправности не возникают на ровном месте. Я вам даже более того скажу, вертолет – самая совершенная машина. Чтобы такая машина разбилась, одной неисправности недостаточно. Должен быть целый комплекс неполадок! Следовательно, над вертолетом кто-то изрядно потрудился. Да и вспыхнул он как-то странно. Весь разом! Так что ни у пилота, ни у пассажиров не было ни одного шанса остаться в живых. Мне было бы понятно, если бы он лопастями за провода зацепился или за деревья, что случается... Тогда бы он рухнул. А так? – пожал плечами Свирин.

– А вертолет не охранялся?

– Вроде бы и охранялся. Парень из охраны Елизарова там караулил. Но сами понимаете, как это у нас бывает. Обстановка здесь у нас деревенская, очень расслабляющая. Всем кажется, что ничего не произойдет. А потому он больше зевал, чем охранял. Позовет его какая-нибудь девчонка, он с ней пойдет, потом опять вернется. А за это время могло много чего произойти.

– Тоже верно.

– Тут как-то один человек приезжал, такие же вопросы задавал.

– А как он выглядел?

Свирин пожал плечами:

– Обыкновенно выглядел. Высокий такой, сухощавый. Вот только на лбу у него шрам был какой-то. Вы случайно его не знаете?

– Не знаю, – уняв волнение, ответил майор.

Время поджимало. Его оставалось ровно на обратную дорогу. Следовало уезжать. Еще не хватало, чтобы генерал его дожидался.

– А вы не покажете место, где упал вертолет?

– Рядышком оно. Проедете по магистрали километра полтора, там и увидите обелиск, его с дороги хорошо видно.

Попрощавшись, Степанов пошел к машине. Уже отъехав на значительное расстояние, он не без удивления обнаружил, что Свирин пытливо смотрел вслед удаляющейся машине. Интересно, что он так смотрит, о чем думает?

Действительно, справа показался высокий обелиск, на котором была закреплена поломанная вертолетная лопасть. Третьим в списке погибших значился Елизаров. Вот, собственно, и все, что осталось от некогда могущественного олигарха.

ГЛАВА 9

ДЕВЯТЬ ЛЕТ ДО ТОГО, АВГУСТ...

Джон Бейкон всегда звонил в самый неподходящий момент. Ничего удивительного: в это время в штате Вирджиния разгар рабочего дня, а в Москве – глубокая ночь.

Но Майкл Далтон в столь поздний час не спал, однако телефонный звонок не показался ему от того менее бестактным. Рядом, откинувшись на подушку, лежала Надежда и сжимала в длинных холеных пальцах сигарету. Майкл не терпел эту её привычку дымить на ложе, небрежно стряхивая пепел на пол, но приходилось прощать – уж слишком хороша она была в постели.

Чиркнув зажигалкой, женщина изящно прикурила очередную сигарету. Причем с сигаретой её можно было увидеть только после страстного совокупления, а в остальное время она невероятно ревностно относилась к цвету своей кожи. И надо признать, что сигарета добавляла ей пару очков сексуальности.

Телефон продолжал трезвонить, совершенно не заботясь о комфорте его владельца, как если бы он прорывался не через часовые пояса со сменой дня и ночи, а по-приятельски названивал всего через пару кварталов.

Майкл Далтон не спешил брать трубку: пусть босс поймет, что в это время за океаном далеко за полночь, что кроме работы у него имеется личная жизнь и что, возможно, в два часа ночи он занимается более интимными вещами, чем чтением шифровок из ЦРУ.

– Телефон звонит, – равнодушно произнесла Надежда, выпустив тонкую струйку дыма в потолок. – Может, мне самой ответить? Правда, боюсь поставить тебя в неловкое положение. Возможно, что звонит дама... Впрочем, сделать это мне будет трудно, ты отнял у меня все силы. И я едва поднимаю руку с сигаретой.

Телефонный звонок казался невыносимым. Вместо того чтобы блаженствовать, раскинувшись на широкой кровати, он вынужден тянуться к телефону и вступать в разговоры, совершенно неуместные среди ночи.

Нажав на кнопку приема, Майкл произнес, стараясь придать своему голосу по возможности любезный тон.

– Слушаю, сэр.

– Это я тебя слушаю, Майкл. Надеюсь, что ты хорошо проводишь свое время.

– Да, сэр, как раз сейчас я спал.

– Надеюсь, что не один? – Джон Бейкон и не думал извиняться. Подобные вещи были не в его характере.

– Как вам сказать, сэр, все-таки свободным временем я могу распоряжаться по своему собственному усмотрению... Разве это возбраняется?

– Ты смотри, не переусердствуй там. Не хотелось бы, чтобы ты стал объектом политического шантажа.

– Сэр, сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.

– Как там ваш подшефный?

– Операция «Гермес» успешно входит в фазу «Z».

– Хорошо. Не забывай о том, что мы должны играть дольше. Если первоначальный план провалится, то нам придется идти по варианту «Гелиос».

– Я вас понял, сэр, – ответил Майкл Далтон, покосившись на Надежду.

Докурив сигарету, девушка потушила окурок о фарфоровое блюдечко и теперь бросала на него короткие и красноречивые взгляды. Пора было заканчивать рабочий разговор и переходить непосредственно к досугу.

– Вот и молодец, – сдержанно заметил Джон Бейкон. – Досье прочитал. Весьма любопытно. Мы взяли его в плотную разработку. У нас по нему имеются весьма любопытные данные. Сделаешь вот что, сведешь его с неким Шевцовым, главой комбината «Атлант». Объяснишь, что они должны работать вместе.