Юрий Шубин - След шакала Страница 17

— Только ты недолго… — И она сладко засопела.

Сердце прыгало от радости, когда Нана шла по тёмному коридору бывшей коммунальной квартиры. Лишь бы получилось! Лишь бы все получилось! Спасительная свобода совсем рядом, только открыть дверь…

Она зашла в ванную и включила воду.

Галя на мгновение проснулась и прислушалась. Звук тихо шумящей воды, доносившийся, из ванной, окончательно её успокоил. Она перевернулась на другой бок и сразу же заснула снова.

Тем временем Нана тихонечко вышла из ванной и прошла в переднюю, чтобы заранее открыть замок на двери и подготовить себе путь к бегству. Она медленно повернула круглую ручку верхнего замка, и ригель, чуть щелкнув, вышел из дверной коробки, освободив дверь. Нана попробовала ее приоткрыть, но из этого ничего не получилось — дверь оказалась заперта еще и на нижний замок. Это привело женщину в секундное замешательство, после чего она взяла себя в руки и вспомнила, как Галя иногда клала ключи в карман куртки. Нана подошла к вешалке и почти на ощупь нашла куртку Гали. Сунув руку в карман, она нащупала там пачку сигарет, зажигалку и связку ключей. На блестящее кольцо были нанизаны три ключа. В узкой полоске света, пробивавшегося из-за плохо прикрытой двери в ванную, Нана без труда нашла нужный ключ и вставила его в скважину. Затаив дыхание, она повернула ключ: в замке что-то щелкнуло, и он открылся. Всё в порядке. Вернувшись снова в ванную, Нана надела на себя ещё один толстый махровый халат, поверх своих носочков натянула ещё одни и, неслышно прикрыв за собой дверь, выскользнула из квартиры на лестничную клетку в холодное дыхание осенней ночи…

Она ликовала и готова была прыгать от счастья.

«СВОБОДА!!!» — чуть ли не вслух кричала ее душа.

Осторожно, на цыпочках она спустилась по лестнице вниз, чутко прислушиваясь — нет ли за ней погони. Потом аккуратно выглянула из подъезда — все спокойно. Ещё раз посмотрев по сторонам, Нана выскочила на улицу, на подернутую первым снегом дорожку. В призрачном свете уличных фонарей все казалось ей чужим и страшным. Отовсюду можно было ожидать опасность. Или случайно нарваться на ментов, или на дружков этой мерзкой лесбиянки. Нана побежала подальше от этого дома… Снег с дождем брызгал в лицо и неприятно колол щеки.

Вдруг сквозь завесу падающего снега она увидела два огонька, словно летящие по воздуху. Чуть сзади появились еще огоньки, теперь их было четыре. Присмотревшись, женщина увидела, как с улицы на узкую дорожку, ведущую в жилой квартал, свернула темная машина и направилась к этому ненавистному дому. В темном силуэте автомобиля Нана узнала «Мерседес» Николая. Женщина вжалась в стену. В двадцати метрах позади «Мерседеса» ехал большой красный джип. Мгновения, которые она соображала, что ей делать дальше, показались ей вечностью.

«Какого чёрта они приехали в такое время? А если они приехали за мной?»

Нана чуть не умерла со страха.

«Кажется, не заметили», — подумала она и со всех ног бросилась бежать, не глядя куда — через газон с припорошенными первым снегом кустами, в кровь царапающими руки и ноги. Напролом — иного пути нет!

Николай, подъезжая к подъезду, краем глаза заметил бегущего человека, но не придал этому значения.

— Какому козлу не спится в такое время? — сказал Николай двум угрюмым амбалам, сидящим с ним в машине.

— Мало ли их бегает. Бомжи поганые, — заметил один из них и оглянулся посмотреть, не потерялся ли по дороге джип. Увидев оранжевые огоньки, он удовлетворенно произнес:

— Едут. Куда денутся, из колеи! — и вся троица громко заржала.

— Дорогу назад запомнили? Выберетесь? — спросил Николай.

— Найдём, что мы — лохи тупые, что ли!

Машины остановились у подъезда, откуда пять минут назад выскочила полуодетая женщина в тёмно-синем махровом халате, наброшенном на ночную рубашку, и в домашних тапочках.

— Мы поднимемся за ней, а вы подождите в машине, — предупредил Николай парней, — чтобы не топать по лестницам как слоны.

— Ладно, идите, — согласился старший из приехавших.

Три темные фигуры вошли в мрачный, почти не освещенный подъезд и, стараясь не шуметь, поднялись наверх. Один из парней сунул руку в карман, и в ладонь удобно легла рукоятка небольшого пистолета иностранного производства с коротким глушителем. Второму было все равно, лишь бы поскорее закончить дело и лечь спать. Троица остановилась на площадке перед квартирой. Пока Николай искал в кармане ключи, гости осматривали лестничную клетку. Они не были знакомы с Николаем, поэтому чувствовали себя немного неуютно. Они привыкли ждать подвоха и быть готовыми ко всему, тем более когда речь идет о такой сумме, которую они должны были заплатить за «умную бабу с такими бабками».

Наконец Николай вытащил из кармана ключ и сунул его в замочную скважину. Он попытался его повернуть, но ключ не поворачивался. Дверь оказалась незаперта. Николай осторожно потянул ее на себя, чтобы избежать обычного скрипа, и все трое вошли в прихожую.

Из приоткрытой двери в ванную на пол падала узкая полоска света, поднимаясь по стене к самому потолку. Оттуда доносился шум льющейся воды.

Николай осторожно заглянул в ванную, там никого не было. Парни насторожились.

— Забыли воду выключить, козлы, — шепотом сказал парням Николай.

В ответ они только покачали головой.

Николай прошел в комнату Гали и включил свет.

— Ты чего? — не понимая, что происходит, спросила полуголая Галя, натягивая на себя одеяло.

— Где Нана Зурабовна? — спросил Николай.

— В ванной. А сколько времени?

— В ванной никого нет, а входная дверь открыта, — злобно бросил ей бригадир, уже догадываясь, что произошло.

— А где этот мудак Парамон?! Что, напился и дрыхнет?!

Парни в прихожей молча стояли и слушали, как в комнате разгоралось выяснение отношений и ругань. Один из парней снял пистолет с предохранителя и, вытащив его из кармана, спрятал руку за спиной.

— Подстава? — тихо шепнул один парень другому.

Тот промолчал, вслушиваясь в звуки, доносившиеся из комнаты.

Парни не стали больше дожидаться и вошли в комнату.

Испуганная Галя еще выше натянула на себя одеяло и забилась в угол кровати.

— Где баба? — спросил парень в коричневой куртке.

— Не знаю, она сбежала, — растерянно ответил Николай. — Эта сука не досмотрела, — он кивнул на Галю.

— Врёт, козёл, они кинуть нас хотели, а теперь юбкой прикрывается, — вырвалось у одного гостя.

— Ах ты, гондон, — процедил сквозь зубы второй парень, пытаясь схватить Николая за куртку, но тот ловко вывернулся и коротким мощным ударом отбросил нападавшего.

В это время, разбуженный громкими разговорами и возней, из глубины квартиры вышел заспанный Парамон, который дежурил сегодня вместо Ротвейлера, но, возвратившись после очередной гулянки, сразу заснул. Увидев, как его бригадира двое неизвестных парней кроют последними словами и пытаются бить, он вытащил из-за спины пистолет. Один из парней, стоявший ближе к двери, опередил его и двумя меткими выстрелами осадил Парамона, оставив на стене кровавые подтеки.

— Ты, пидор! По беспределу хотели нас взять! Очко порвёте! Где баба? Считаю до двух!

Николай, понимая, что дело зашло слишком далеко, набросился на парней, пытаясь выбить оружие. Однако удача в этот раз ему не улыбалась. Следующим выстрелом был убит и Николай.

— Уходим.

— Что с этой делать? — спросил другой парень, показав пистолетом на кровать.

— Оставь этим козлам хорошую память о нас, — уходя, бросил он.

В тишине квартиры прозвучал еще один выстрел, больше похожий на металлическое звяканье брошенного в сумку слесарного инструмента, чем на вылетевшую из черного ствола смерть.

Галя так и осталась сидеть на кровати в одних трусиках, прижавшись спиной к холодной стене и крепко сжимая руками одеяло. Казалось, что и мертвая она пыталась натянуть его повыше, чтобы закрыть свое красивое стройное тело от бандитских глаз, но что она могла сделать против пули…

Крови видно не было, только на одеяле на уровне груди осталось небольшое, едва заметное на фоне мелких цветочков отверстие, вокруг которого при внимательном рассмотрении выделялось темное кольцо — следы пороховых газов — верный признак того, что стреляли с небольшого расстояния, почти в упор.

Посередине комнаты, на полу, скрестив руки на груди, лежал Николай с простреленной головой. Его застывшее лицо не выражало ничего, кроме ненависти.

Ближе к двери в какой-то совершенно нелепой позе скорчился Парамон. Из его приоткрытого рта текла тонкая, неровная струйка крови. В открытых глазах отражалось недоумение. Он так и не цонял до конца, что же на самом деле произошло и за что его убили.