Тоби Болл - Тайник Страница 17

Он взглянул на Рейнольдса, который не спешил вступать в схватку.

— Похоже, они немного перестарались, — заметил Фрингс.

— Спецназовцы всегда так, — ответил Рейнольдс, отправив двух полицейских к шеренге пикетчиков, ожидавших, когда на них наденут наручники.

Несколько минут журналист стоял и наблюдал за происходящим, мысленно сочиняя репортаж. От копоти было трудно дышать.

Офис компании Берналя располагался в ничем не примечательном шестиэтажном здании из кирпича и бетона. В окнах верхних этажей виднелись лица сотрудников. Вероятно, среди них находится и сам Берналь. Вот где следовало искать сенсационный материал. Именно там, а не здесь, где крутились писаки из «Ньюз» и «Геральд», не говоря уже о «Газете», которая наверняка прислала еще одного репортера.

Фрингс двинулся к входной двери, держа перед собой пропуск так, словно это был белый флаг. В общем хаосе уже наметились островки порядка, где пикетчики были повержены на землю или закованы в наручники. Репортер двигался словно во сне, и даже чей-то локоть, угодивший ему в рот, не разрушил впечатления нереальности, какое испытывает ребенок, попав в балаган с чудесами.

Входную дверь охраняли два спецназовца, руки которых покоились на кобурах.

— Фрингс. Из «Газеты», — отрекомендовался журналист, протягивая пропуск тому, кто был повыше.

Охранник посмотрел на своего напарника. Тот пожал плечами.

— Ладно, — буркнул парень, отходя в сторону, чтобы пропустить Фрингса.

Журналист вошел в дверь и, спустившись на две ступеньки, очутился в вестибюле, обставленном кожаной мебелью. На стенах висели зеркала, пол был выложен зеленой плиткой. За пустой стойкой виднелись лифты, у которых дежурил только один лифтер. Фрингс понял, что служащим из вестибюля приказали уйти, чтобы не создавать лишний соблазн для пикетчиков.

— У меня назначена встреча с мистером Берналем.

Устало взглянув на Фрингса, лифтер закрыл решетку и дверь лифта. Кабинет Берналя находился на последнем этаже, но пока они поднимались, служащий не произнес ни слова.

Выйдя из лифта, Фрингс увидел ряды пустых дубовых столов, которые носили следы недавнего присутствия хозяев — на них стояли кофейные кружки и телефоны, лежали стопки бумаги. Потом он услышал голоса и, направившись в ту сторону, обнаружил у окон сотрудников. Они наблюдали за развернувшейся внизу потасовкой. Фрингс узнал Берналя по фотографиям — толстый брюнет с тонкими усиками над маленьким безвольным ртом. Берналь беседовал с какой-то седовласой женщиной. Они говорили тихо, но весьма эмоционально. Сотрудники, прилипшие к окнам, пытались уловить смысл разговора, одновременно следя за происходящим внизу.

Фрингс устремился к Берналю. Когда он подошел почти вплотную, Берналь поднял глаза.

— В чем дело?

В его голосе не было враждебности, зато явное раздражение. При сложившихся обстоятельствах вполне естественное.

— Мистер Берналь, меня зовут Фрингс. Я из «Газеты».

Берналь покраснел и судорожно вздохнул, показав мелкие желтые зубы. Но тут же совладал с собой.

— Мистер Берналь, я не займу у вас много времени. Мне бы хотелось услышать ваше мнение о сегодняшней забастовке и действиях полиции.

Берналь был осторожен.

— Да, конечно. Может быть, пройдем в мой кабинет и поговорим там?

Собеседница Берналя присоединилась к зевакам, смотревшим в окно, и Берналь провел Фрингса в угловой кабинет за стеклом. Когда они уселись, Берналь, все еще улыбаясь, спросил:

— Зачем вы пришли?

Этот вопрос несколько озадачил Фрингса, поскольку ответ был очевиден. Наступившая пауза, по-видимому, успокоила хозяина фирмы, и он продолжил:

— Вас интересует сегодняшняя забастовка? Я правильно понял? Именно забастовка?

На лице его появилось умиротворенное, почти довольное, выражение, но Фрингс заметил, что на лбу и над усами заблестела испарина.

— Да, мистер Берналь, забастовка.

Фрингс недоумевал, почему Берналь так настойчиво уточняет цель его визита. Или здесь кроется что-то еще?

— Это значительное событие, о котором напишут все газеты. Я хотел бы получить ваш комментарий. Такова стандартная практика.

Фрингс увидел, как ожил Берналь, и внутри что-то екнуло.

Бизнесмен начал говорить о политике компании по разрешению трудовых конфликтов. Журналист прилежно записывал, пытаясь разгадать причины столь странного поведения фабриканта. Похоже, тот ожидал совсем другого… А потом Фрингса осенило.

Он прервал Берналя на полуслове.

— Вы звонили мне на днях. У нас была назначена встреча…

— Боже милосердный, — проговорил Берналь, вспыхивая снова.

— Она не состоялась.

Берналь кивнул, проведя рукой по волосам. Лицо оставалось спокойным, но глаза бегали.

— Вот что, — продолжал Фрингс. — Давайте продолжим интервью. А потом забудем его вторую часть.

— Мы не можем встречаться два дня подряд.

— Отчего же? Я постоянно беру у людей интервью. Это не будет выглядеть подозрительно.

— Но… — пробормотал Берналь. Он еще пытался улыбаться, хотя был близок к панике.

— Никаких «но». Как ни странно, все можно повернуть нам на пользу. Никто не подумает, что я такой болван, что на виду у всех встречаюсь с человеком, который сливает мне секретную информацию. Это может быть хорошим прикрытием.

Берналь задумался. Вид у него был несчастный.

— Что ж. Возможно, вы и правы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

В то время как Фрингс и Берналь наблюдали за беспорядками сверху, Пул и Карла следили за происходящим, укрывшись в узком переулке. Шляпа и пальто Пула были густо усыпаны сажей. Пытаясь спастись от удушливого смога, Карла обмотала шарфом голову и закрыла нижнюю часть лица. От Полли Пул сразу же поспешил сюда в надежде пообедать с Карлой где-нибудь в закусочной. Он обнаружил ее стоящей в стороне от сражения. Девушка грустно наблюдала, как полиция разгоняет забастовку, которую она с таким трудом организовала. Оба они быстро поняли, что здесь орудует БПД, который подчиняется мэру. Дело приняло неприятнейший оборот. Глава города лично был заинтересован в подавлении этой забастовки.

— Я не могу уйти отсюда, — заявила Карла.

Пол мог разглядеть только ее глаза, но по их выражению понял, что ее не переубедишь.

— Тебе придется. Они собираются загрести твоих ребят и упрятать в кутузку. Кто-то должен остаться на свободе, чтобы вытащить их оттуда.

Карла не могла не согласиться с этой логикой, но Пул видел, что ей тяжело бросать своих людей. Он знал, что его подруга готова принести себя в жертву ради профсоюзной борьбы. Они уже не раз обсуждали такую перспективу. «У каждого должно быть что-то такое, ради чего он полезет на бруствер», — часто говорила Карла.

У нее, несомненно, это было. Относительно себя Пул всегда сомневался.

— Не упрямься. Тебе лучше быть благоразумной в их же интересах.

В начале переулка появились двое полицейских.

— Черт. Беги скорей, — прошептал Пул, подталкивая ее в противоположную сторону.

Она резво пустилась наутек. Пул выступил вперед, чтобы задержать полицейских, но Карла их, по-видимому, не интересовала.

— Этан Пул?

У полицейских были наготове дубинки. Не сводя глаз с их рук, Пул слегка кивнул.

— Пройдемте с нами, мистер Пул. С вами хотят поговорить в участке.

У Пула бешено застучало сердце. Каким дураком надо быть, чтобы притащиться прямо к дверям Берналя! Он не испытывал никаких иллюзий относительно того, что с ним произойдет в полицейском участке. Пул послушно поднял руки. Низенький полицейский посмотрел на свой пояс, где болтались наручники. И тут Пул неожиданным боксерским ударом свалил второго копа, расквасив ему нос. Обливаясь кровью, полицейский упал на колени. Его напарник со всей силы двинул Пула дубинкой по ребрам. Прижав руку к сломанному ребру, Пул сгреб полицейского за рубашку, бросил на землю и так пнул ногой в живот, что тот застонал. Вдруг Пул почувствовал острую боль в спине — коп со сломанным носом огрел его дубинкой по позвоночнику. У него закружилась голова. Обернувшись, он бросился на полицейского и вцепился зубами тому в предплечье. Почувствовав вкус крови, откинулся назад и ударил копа головой в разбитый нос. Тот как подкошенный рухнул на землю. Пул повернулся ко второму, который уже успел подняться на четвереньки, и схватил его сзади за рубашку, но вдруг почувствовал резкую боль в затылке.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

По пространству Подвала было разбросано пять столов с кожаными стульями. Паскис всегда сидел за тем, что был ближе к лифтам, используя его как барьер между полками и посетителями архива. Правда, кроме курьеров, сюда никто никогда не заглядывал, да и те не проходили дальше первого стола, где забирали дела и оставляли заявки.