Анатолий Галкин - Опасные игрушки Страница 17

Марина приподнялась немного и открыла для крика рот… Больше ничего она сделать не успела.

Говорят, что самое неприятное – ждать и догонять. Странно. Это же совершенно противоположные действия. Ждать – понятно. Это скучно, тоскливо, муторно. А догонять – это же действие, принятие решений, азарт. Это будоражит кровь и не может быть неприятным. Только если уверен, что догонишь…

После звонка Олега из Парижа Савенков моментально из стадии "ждать" перешел в "догонять".

За два часа, проведенные у телефона, он собрал уже достаточно полную информацию о Парижских преследователях… Первые сведения ему выдал Миша Марфин, покопавшись в своих "базах данных". Потом по цепочке пошла информация от друзей, бывших коллег, благодарных клиентов, знакомых друзей и просто "честных российских граждан".

Итак, фирма "Щит" – маленькая юридическая контора. Учредителей двое. Оба, и Вдовин, и Ткач – бывшие сотрудники разведки не самого высокого полета. Их офис – одна комнатка на Троицкой улице… Было еще много мелочей – черты психологического портрета, элементы биографии, связи…

Утром следующего дня, оставив на телефонах Марфина, Савенков поехал в Офис "Щита".

Маленькая государственная контора, осколок министерства какого-то машиностроения жила только за счет нелегальных арендаторов.

В коридоре шесть дверей. Савенков постоял, прислушался и направился туда, где слышались веселые голоса.

– Ребята, не подскажите, как мне фирму "Щит" разыскать?

– Все их ищут. Они несколько дней назад скоропостижно исчезли.

– Разорились что ли?

– Не знаем. Не будем на соседей зря наговаривать… Они здесь, за стеной сидели, в седьмой комнате.

– Так они в отпуск могли поехать.

– Нет, уважаемый…

– Савенков, Игорь Михайлович.

– Нет, Игорь Михайлович. Так вдруг уважающие себя фирмы в отпуск не уходят. Тем более юридические… Тут телефон у них разрывается, клиенты толпами ходят… У одних сын под следствие попал. Эти помочь взялись и исчезли. Так мамаша нам вчера истерику закатила… А вы говорите – отпуск.

– А они только вдвоем работали?

– Девочка у них еще была, секретарша. Так они и ее кинули.

– Как это – кинули?

– Кинули, Игорь Михайлович, кинули. Не в смысле – обманули, а бросили, оставили, выкинули на улицу. Она приходила к нам сюда, поплакалась.

– Простите, у меня такой вопрос, что я с ней мог бы его решить. Вы не дадите ее телефончик?

– В том-то и дело, Игорь Михайлович, что она на дачу уехала. Просила этих чудаков связаться, когда появятся. У нее какие-то документы остались.

– Так они у нее? А я уже испугался. Они обещали документы оставить, но я не думал, что у нее… Давайте, я адресок перепишу… Отлично. Как ее, кстати, зовут… Катя? Катя Теряева. Спасибо вам. Удружили…

Подмосковные дороги Савенков знал хорошо. Его серая «Волга» летела по Киевскому шоссе. Далеко позади осталось Внуково. Левый поворот. Разбитая бетонка. Грунтовка с легким налетом гравия…

Дача оказалась домиком в садоводческом товариществе. По яблоням было видно, что участки начали осваивать пять-семь лет назад. Кое-кто еще строился, где-то ограничились домиком в шесть квадратных метров и распахали свои владения под картошку…

Катя работала в огороде. Она не удивилась появлению Савенкова. По крайней мере, это не было заметно – молодое, симпатичное, приветливое лицо.

– Катя, ваши начальники так неожиданно исчезли, что нам приходится их искать… Меня зовут Игорь Михайлович. Я коллега Ткача и Вдовина. По бывшей их работе.

– Я понимаю, Игорь Михайлович.

– Куда они собирались уехать?

– Не знаю… Обычно она не делали тайн. Это было бы трудно, мы же в одной комнате сидели. Но месяц назад что-то такое появилось. Они часто обсуждали что-то без меня и замолкали, когда я приходила.

– Катя, а новых знакомых у них за это время не появилось? Необычных, подозрительных?

– Я понимаю… В последние дни несколько раз звонил Андрей Борзенко. Тот самый, телевизионный комментатор. Я и по голосу его узнала. А в последний день он к нам приезжал, но в офис не заходил. Они на улице встретились. Я через окно подглядывала. Интересно же… Может быть они и раньше познакомились, но я не знала.

– Я, Катя, постараюсь поговорить с этим Борзенко… Правда, его не так просто поймать. Популярная личность.

– А у меня есть номер его сотового телефона. Он сам мне его продиктовал, когда я одна в офисе была. Он еще сказал, что по этому номеру он всегда ответит… Я им потом записочку передала, но телефон и в свой блокнот записала. Я всегда так делаю…

– Хорошо, Катя. С Борзенко все понятно… А что за документы они тебе оставили?

– Они не оставляли. Я сама их взяла… Иногда бывает очень много работы, и я беру печатать договора домой. Беру всю коробку дискет и журнал.

– Какой журнал?

– Так они ни один документ не пишут на отдельных листах. Только в больших тетрадях, где каждая страница пронумерована. Юрий Антонович так мне и сказал: "Закалка старого разведчика. Секретное делопроизводство. Никогда не пиши на неучтенных листах".

– Знаю, Катя. Я это тоже проходил. Но все хорошо в меру… Значит у тебя и все дискеты, и их журналы.

– Журнал только от Юрия Антоновича. От Ткача. Вдовин последнее время мне ничего печатать не давал. Он и в офисе-то почти не появлялся… Их что, убили? Вы мне скажите правду, Игорь Михайлович. Я не испугаюсь…

Савенков позвонил Борзенко прямо с дороги. Не так сложно было найти несколько фраз, которые сделали встречу обязательной.

Рандеву назначили на нейтральной почве – на смотровой площадке Ленинских гор, около трамплина.

Савенков понимал, что Борзенко может быть не один. И, если это очень крупная игра, их не удовлетворит мирная беседа с видом на Москву. Они захотят продолжить ее в каком-нибудь уютном подвале. Правда, самое большое, что можно было сейчас сделать, это позвонить Марфину и сообщить, с кем он идет на встречу и у кого потом спрашивать об исчезновении сыщика.

Они сразу поняли, что место встречи надо изменить – Борзенко начали окружать те, кто хоть раз видел его на экране. А кто его не видел?

Первыми популярную личность атаковали новобрачные и их группы сопровождения с видеокамерами и шампанским.

Борзенко улыбался, раздавал поздравления и автографы, но при этом активно пятился, отступая к своей машине. Савенкову ничего не оставалось, как сопровождать любимца публики.

Разговор они начали только в машине, отъехав от опасного места.

– Завидую вам, господин Борзенко. Такая популярность. Просто – народная любовь. Приятно?

– В гробу я видел эту любовь. Она меня лишила свободы. Где я могу быть, кроме дачи и квартиры? Останкино. Еще десяток элитных точек, где только свои. И все! Я не могу в метро спуститься, хлеба в магазине купить. Сегодня нахально приставали, а обычно просто глаза пялят, сопровождают. Я, как рыбка в аквариуме, как музейный экспонат, восковая фигура…

– У меня, Борзенко, не так много времени. Давайте деловые вопросы решать.

– Говорите… Это же вы меня сюда вызвали. Я даже не знаю, кто вы такой. То, что вы – Игорь Михайлович, ничего мне не говорит.

– Хорошо… Я знаю очень много, но действую только от своего имени. Лично. Я не представляю ни одну организацию, которая может вас испугать. И я пользуюсь определенным доверием ваших друзей, которых вы направили в Париж.

– Никого я в Париж не направлял…

– Ваши друзья – Вдовин и Ткач добились успеха, но попали в очень сложное положение. Вам они звонить не стали, а просили меня помочь… Они захватили ту вещь, которую вы ждете.

– Она у них?!

– Да, но до вас она не дойдет. Им предлагают гораздо больше, чем вы.

– Но, Игорь Михайлович, но мы же не обсуждали конечную сумму. Это были их командировочные… Мы можем все обсудить. Они будут довольны.

– Не думаю, Борзенко… У вас таких денег нет. Да и не с вашими друзьями надо теперь договариваться. Они свое сделали. Теперь только я могу доставить вам этот прибор… А они… Они стали опасны. В первую очередь – для вас. Я бы не советовал с ними общаться.

– Понятно… Называйте цену. Но я, Игорь Михайлович, не буду покупать кота в мешке. Мне говорили, что может этот прибор, но надо его испытать. Я сам должен это видеть… И он сам должен его видеть.

– Кто это – он?

– Тот, кто платить будет. Вы же сами сказали, что "таких" денег у меня нет…

– Значит вы – посредник… Жаль. Хотелось бы поговорить с самим покупателем. Может быть ему и не нужен наш товар. И есть ли у него такие деньги?

– Есть у него деньги! Любые! Он… он – нефть, автомобили, самолеты…

– И телевидение?

– Да, вы правильно поняли. Но, заметьте, фамилию я не называл… А что мне делать, Игорь Михайлович, если будут звонить эти, из Парижа?

– Бросайте трубку. Никаких разговоров. Иначе все сорвется.

– Игорь Михайлович, а когда будут испытания и передача товара?