Татьяна Полякова - Строптивая мишень Страница 18

— Что, вот так целый день и сидела? — усмехнулся Алексей.

— Вот так. Береженого Бог бережет.

Слышал такую поговорку?

— Дорогуша, ты часом срок не мотала?

Веры в тебе, как в бывалом зеке.

— Точно. Потому до сих пор и гуляю на свободе.

Алексей передернулся, видно, приняв мои слова на свой счет, хмыкнул и потопал на кухню, недовольно ворча:

— Лучше б жрать приготовила. Пользы от тебя ни на грош…

Я устыдилась, в кухню бросилась резво, изловчившись опередить его в дверях, и засновала от стола к плите, суетливо и довольно бестолково. Алексей, устроившись у окна, курил и на меня поглядывал, не скажу, что одобрительно, но и без злости. Я нажарила картошки, сделала огромную миску салата, нарезала колбасы. Втайне надеясь на похвалу, собрала на стол и поглядела на Алексея слегка заискивающе.

— Ну как? Есть от меня польза?

— Это я и сам смогу. Нет бы щей сварила, поди, не умеешь. Вот почему так: если баба красивая, так непременно по хозяйству ни на что негодная?

— Ешь, хозяйственный, — улыбнулась я. — Щи завтра сварю. И вообще, я способная, просто сейчас не в лучшей форме.

— Чего меня в доме не ждала?

— Говорю, испугалась. Кто знает, что у тебя на уме? Вот я бдительность потеряю, ты меня и сдашь.

— Дура баба. Хотел бы — давным-давно бы сдал.

— Вот я и подумала: посижу-ка лучше на дереве. Для успокоения нервов. А ты как съездил?

— Нормально, — кивнул он. — Повидался.

— И что?

— А ничего. Воспитывал. Мол, слушай старших, а старшие решили так-то. Мирил с Серым…

— Да ну? — притворно удивлялась я. Что улетевший в кусты брюнет скорее всего Серый и есть — это стало мне ясно еще на дереве.

— Ну да. Явился и Серый… морда наглая… замириться, значит…

— А ты?

— Поколебался для порядка, по роже ему съездил, потом остыл, потому как я старших всегда слушаю. Вник, прочувствовал и понял.

— А Серый?

— А Серый меня так же любит, как я его. В общем, пожали друг другу руки.

— Но ведь это хорошо, — нерешительно сказала я. — Теперь за тобой охотиться не будут…

Алексей фыркнул и взглянул на меня с усмешкой.

— Конечно, ваших бандитских дел я не знаю, — нахмурилась я. — Но если крестный вас помирил…

— Значит, хитрее будет Серый… а может, я. Ладно, черт с ним, не к спеху… Ты мне вот что скажи: имя Эдик тебе что-нибудь говорит? Эдик, Эдичка или Сорока.

— Сорока — птица, а Эдичка — писатель такой есть, Лимонов, только он тебе вряд ли интересен.

— Писатель мне точно не интересен, а вот Эдик Сорокин, или Эдичка, — это кому как нравится — интересен.

Я пожала плечами:

— Не знаю такого.

Конечно, я лукавила. Уж очень стремительно Алексей вышел на верную дорогу, это слегка пугало.

— Ну, Эдичка, и что? — спросила я, помолчав.

— Это он тебя со свету сживает.

— А за что? — округлила я глаза. — Я ведь его даже не знаю, слыхом о нем не слыхивала.

— Жаль. А я вот интересные веши услышал. К примеру, о твоем Олеге. Все ж таки картину ты слегка исказила. Начнем с исчезновения. Говорила ты мне, дорогуша, что с территории он не выезжают, а машина…

Я его перебила;

— Поняла, о чем ты. Когда я тебе рассказывала. не стала вдаваться в детали. Динка тогда к мужу не просто так заехала. У нее машина заглохла, а до офиса было рукой подать Олег велел ей взягь его «Вольво» — а я мол с твоей разберусь Она уехала, а ее машина осталась неподалеку от кирпнчного завода. Через два дня ее нашли за объездной дорогой в лесочке. Но след этот никуда не вел, потому я про него и не упомянула.

— Ага, — неопределенно кивнул Алексей. — Пусть так. Дальше: этот самый Олег — честный и неподкупный, ты говорила?

— Не совсем так. Я не говорила, что неподкупный, я говорила: ничем противозаконным он заниматься не станет…

— Ну, если транспортировка наркоты вещь законная…

У меня челюсть отвисла.

— Рот закрой, — сказал Алексей. — И слушай. Олег твой, по кличке Студент, работал с Эдичкой, а тот — человек в городе известный, так что верь на слово: где Эдичка, там наркота, Гера твой тоже кругом повязан, потому и схлопотали по пуле два веселых гомика.

— Но за что? Если они, как ты говоришь…

— За что, радость моя, всегда найдется. Ищет тебя Сорока, это точно, и причина может быть только одна. Месяц назад они с Олегом что-то не поделили, и Олег твой исчез с концами. А вот дальше очень интересно: месяц все тихо. и вдруг несколько дней назад Сорока начал на вас охоту. Что случилось за этот месяц?

— Ты меня спрашиваешь? Хоть убей, не знаю. Ни про наркотики, ни про Сороку, и вообще ни про что! — Я сочла нужным зареветь и заревела.

— Хорош сырость разводить, — нахмурился Алексей, — Динка твоя что-то знала, куда делся муж и что такого произошло за этот месяц, поэтому Сорока и решил разом от всех избавиться.

Я пожала плечами:

— Может быть, ты и прав, но мне она ничего не говорила.

— Прав я, прав, уже на собственной шкуре в этом убедился. Не успел потолковать кое с кем на эту тему, как на хвост мне сразу же сели дотошные ребятки.

— И что? — испугалась и.

— Ничего. Ушел покуда.

— И что теперь делать?

— Клубок распутывать.

— Ничего я распутывать не хочу. Тут ни сном ни духом, и то убить хотят, а если что ненароком узнаешь, и вовсе головы не сносить…

— А вот это вопрос. Для начала проведем разведку боем, кой-кому покажемся. Если Эдичка засуетится, значит, я прав. Мы тогда к нему присмотримся, авось и поймем, что к чему.

— Мне «авось» не нравится, и не хочу я ни боев, ни разведки. Воевать — вообще дело не женское.

— Болтаешь много, не переслушать… Завтра пойдем в одно местечко, помельтешим. Только в затрапезном виде там появляться не с руки, так что баксы готовь, надо о прикиде подумать.

Отговорить его от дурацких разведок было все равно что паровоз руками сдвинуть. Я только вздохнула и, чтобы чуть-чуть в его глазах подрасти, занялась ужином. Рекомендую всем: очень отвлекает от невеселых мыслей.

Ужинали мы довольно поздно и н молчании. Мои кулинарные способности никак отмечены не были. Алексей остался на веранде, а я ушла в комнату, которую уже считала своей. Сна не было ни в одном глазу. Я сидела поверх одеяла, сунув за спину подушку, и размышляла. Мысли одолевали одна другой мрачнее. В дверь стукнули, и вошел Алексей, как видно, только что после душа: волосы мокрые, а вся одежда — ярко-красные трусы с белыми веревочками. Вид, с моей точки зрения, совершенно неподходящий для визита к даме вечерней порой.

— Чего грустная такая? — спросил он, усаживаясь. Правда, не на постель, а на стул рядом. Я скрестила ноги, пробуя натянуть футболку на колени, без всякого, впрочем, успеха. Понаблюдав за моими действиями, Алексей усмехнулся и сказал:

— Забавно.

— Чего тебе забавно? — разозлилась я. — Мне замечание делал, а сам по дому в трусах расхаживаешь. И в гости я тебя не звала,

— Рожа моя не нравится?

— В комплексе.

— Ясно. Не везет мне, а?

— Ты зачем пришел?

— Так просто, — пожал он плечами. — Пива хочешь?

— Нет.

— И правильно. Я тоже не хочу. — Он вдруг сгреб в ладонь мою ногу, целиком всю стопу, место в ладони еще осталось, что его позабавило. — Ножка, как у куклы, — покачал он головой. — Надо же…

Я гневно нахмурилась, высвобождая свою конечность, и сказала сердито:

— Вали отсюда!

— Не дергайся, приставать не стану.

— Попробуй, получишь по шее! Это я размечталась: слишком велика была разница весовых категорий. Он хо хотнул, легко поднялся и пошел к двери.

— Значит, не нравлюсь? — спросил с ухмылкой, и дверь за ним захлопнулась.

А я засомневалась: может, гнать его не стоило? Несколько часов я пролежала без сна, мучаясь этой мыслью, зато под утро уснула как убитая. Алексей, заявившийся в девять часов, с трудом меня растолкал.

— Чего поспать не даешь? — проворчала я, потягиваясь.

— Нечего бока отлеживать. Жрать хочу. Должна же быть от тебя хоть какая-то польза.

— Да что ж это за наказание, слона прокормить легче, ей-Богу!

— Ничего, ничего, суетись. Я когда долго не ем, соображаю плохо.

— В таком случае, ты никогда в жизни досыта не наедался, — съязвила я.

Он с ухмылкой смотрел, как я хожу по комнате, закалываю волосы и постель убираю.

— Ну и чего вылупился? — поинтересовалась я — Не видел бабу в футболке?

— Так то какая баба.

— Это у тебя вроде комплимента или наоборот?

— Комплимент.

— Надо кормить тебя и вовсе завязывать, — заметила я. — От хорошей жратвы и безделья направление мыслей у тебя не то становится.

— Чего ж это не то? Нормальные мысли, я бы даже сказал, естественные,

— Только не для нашей ситуации. Вот один мой знакомый, покойник, всегда говорил, что секс и дело путать не стоит.

— Если он такой умный, чего ж так рано помер?

— Не всем везет, — ответила я и скрылась в ванной, раздумывая, как бы от ненужных мыслей его избавить. Новый аспект наших отношений мог завести Бог знает куда, а дело сейчас важнее всего. По крайней мере, я смогла убедить себя в этом.