Владимир Колычев - Город под каблуком Страница 18

– Гурьян я.

В бригаде Никиту звали Китом, а в следственном изоляторе окрестили Гурьяном. Там нормально все было, без рукоприкладства, зато здесь, не успел он заехать, сразу началось. Может, потому «смотрящий» и вытащил его на этот разговор.

– По какой командировке?

– По первой.

– Откуда?

– Из Москвы.

– Не любят у нас московских, – криво усмехнулся Кроль. – Слишком они борзые. Поначалу, пока в стойло не загонишь… В стойло ведь и раком загнать можно, да?

– Не знаю, не загонял.

– Тебя самого загнать могут. Дуремар обид не прощает.

– Дуремар?

– А кому ты рыльник на раздаче начистил?

– Рыльник? Не жалуешь ты Дуремара, Кроль, – с усмешкой заметил Никита.

Какое-то время «смотрящий» сверлил его удивленным взглядом, будто пытаясь выяснить, каким умом он смог дойти до этой скрытой от него истины.

– Ну, жалую или не жалую, это не твое дело, мужик. Твое дело в том, что я с Дуремаром считаюсь. Он человек, а ты, извиняй, пыль под ногами.

– А если не извиняю? – жестко спросил Никита.

И снова «смотрящий» на какой-то момент завис в раздумье, а потом с презрительной ухмылкой бросил:

– Класть я на тебя хотел.

– Ты меня позвал, чтобы это сказать?

– Я не понял, ты чо, мужик, в стойло захотел? – вскинулся «смотрящий». – Так я тебя поставлю!

Никита не метил на место Кроля, поэтому не было смысла поднимать волну. Хотя и возникло вдруг желание разнести все вокруг, но он промолчал, и это успокоило «смотрящего». Он сделал из кружки несколько глотков и подвинул ее «быку», сидящему справа от него. Достал сигарету, закурил, выпустив вместе с дымом остаток злобы, и с важным видом изрек:

– Дуремар накосячил, не вопрос. Сам нарвался, сам и огреб. Но за ним Швед, а это сила… Знаешь, кто такой Швед?

Никита пожал плечами. Он и про Дуремара ничего толком не знал, а тут еще Швед какой-то.

– Сколько ты на карантине был?

– Ну, неделю.

– Неделя – это много. Чтобы в наши расклады въехать, много. А ты, я смотрю, невъезжающий, – усмехнулся Кроль.

Заулыбались и его «быки», с неприязнью глядя на Никиту.

– А зачем это мне? Я на авторитет не претендую, мне без разницы, кто в зоне королюет. Швед так Швед, мне что?

– Швед?! Королюет?! – с досадой нахмурился барачный пахан. – Да нет, мужик, ты это загнул…

– Ну, если не королюет, зачем про него знать?

– А затем, что Дуремар с ним. А ты Дуремара обидел, он «ответку» дать может. Ты, мужик, точно недогоняющий.

– Гурьян меня зовут.

– Недогоняющий ты. Так и будут тебя звать, если въезжать начнешь. А если не начнешь, то в тебя в самого въедут. Сначала шершавого завезут, а потом и под нож пойдешь. Это у нас на раз-два…

– Я понял.

– Да мне все равно, понял ты или нет. Не я тебе объяснять буду, а Швед. А он за Дуремара конкретно спросит…

– Кто такой Швед?

– Ну вот, уже догонять стал… Швед за третьим бараком «смотрит». Я за вторым, а он за третьим. И на место Дементия метит. Кто такой Дементий, знаешь? – спросил Кроль в предвкушении «фи», которое он готов был выразить, окажись Никита полным профаном в лагерных раскладах.

Но Никита знал, кто «смотрит» за лагерем.

– Наслышан.

– Дементий уже не тот, что раньше, – пристально глядя на него, медленно, чуть ли не по слогам проговорил Кроль, – из рук все валится. И место может под Шведа уйти. А на место Шведа Дуремар встанет. Тогда тебе точно не жить…

– А сейчас? – не удержался Никита.

– Сейчас, может, и поживешь, будь на то моя воля, я ведь и подписаться за тебя могу. Если я за тебя слово скажу, то никто тебя не тронет… Но это слово заслужить надо.

– Чем?

– Не знаю. Пока не знаю… Знаю только, что ты Дуремара с его «быками» на раз-два сделал. Каратист?

– Всего понемногу.

– Был у нас тут один такой, всем разгону давал, пока не упал. На нож. И так семь раз… Равновесие не соблюдал, поэтому и упал. И уже не поднялся… И ты не поднимешься, если упадешь. А ты упадешь, если дальше борзеть будешь. Я тебе прямо, мужик, скажу, я со Шведом не в ладах, и с Дуремаром у меня рамсы. Их враг – мой друг, так должно быть. А вот не вижу я в тебе друга. Левый ты какой-то. Вот и зачем ты мне такой нужен? Зачем я буду под тебя подписываться?

– А ты не подписывайся.

– Ты сам с усам, да? Ну-ну… Ты, вообще, кто по жизни? Чем на воле занимался?

– Москва, северо-западная братва, отбойщиком у Фогана был.

– У Фогана… Что-то знакомое…

– Он человек известный, его вся Москва знает.

– Ну, я-то не из Москвы. И все равно слышал. Ты, значит, отбойщиком у него был? – Кроль с интересом посмотрел на Никиту.

– Да, телохранителем.

– «Быком», значит, был. А мне «быки» нужны. Я ведь тоже из братвы, мы там на Урале такие дела проворачивали… – разухарился вдруг «смотрящий». Но сам же себя и осадил. – Но то на воле было, а здесь своя система. И в этой системе свои дела. А дела такие, что Швед поперек горла встал.

– И что теперь? – настороженно спросил Никита.

Неспроста Кроль вьюном вокруг него ходит, воду жабрами мутит. Торпеда ему против Шведа нужна, и Никита на эту роль как раз подходит. А значит, вот-вот последует «мокрое» предложение.

– По этим делам у нас общие интересы, парень. Нам это дело вместе решать.

– Я со Шведом не завязывался, – покачал головой Никита. – Я его знать не знаю.

– Он тебя знает. И Дуремару на тебя отмашку дал. Дуремар тебя теперь «мочить» будет. И «замочит», если ты не опередишь его. А «замочить» ты его не сможешь, пока я тебе отмашку не дам. Такие у нас здесь понятия. За Дуремара с меня спросят, если что. А зачем я на Дуремара завязываться буду, пока Швед за ним? Вот если Шведа не будет… Короче, Шведа нужно «мочить». Если его сдвинем, тогда Дуремар твой. Тебе все ясно?

– И кто должен «замочить» Шведа? – мрачно усмехнулся Никита, заранее зная ответ.

– Ты! – выстрелил в него взглядом Кроль.

– Кто бы сомневался!

– Я слышал, ты к нам за «мокрое» дело заехал.

– Я не киллер.

– Так мне киллер и не нужен, мне боец нужен, который Шведа под орех отделает. Убивать его не надо. Челюсть сломать, зубы выбить…

– И все? – с едкой иронией спросил Никита.

– И все.

– Такая малость?

– Ну, для кого-то малость, а для кого-то приговор. Тебя ведь убьют, если ты Шведа не сломаешь. У него «быки» конкретные.

– И я должен их всех уделать?

– Да, ты должен реально опустить Шведа. А я сделаю так, что он никогда больше не поднимется.

– Их много, а я один.

– Да ты их всех в одиночку должен замесить. Стенка на стенку – это не то. Швед должен облажаться по полной…

– И как я на него выйду?

– Я тебя к нему подведу… Подойдешь, спросишь за беспредел Дуремара. Что за дела, братва, спросишь, и сразу «мочить», пока они не опомнились…

– А если меня самого «замочат»?

– Тут или пан, или пропал, – развел руками Кроль.

– Если пан, то какая мне от этого выгода?

– Я тебя к себе в свиту возьму, будешь моим человеком.

Никита мог бы сказать, что ему вовсе не хочется быть чьим-то человеком, но ведь этим ничего не изменишь. Кроль нацелился использовать его в своих интересах, и отказаться от его предложения значило нажить себе могущественного врага и оказаться меж двух огней.

Может, Кроль и преувеличивал опасность, исходящую от Дуремара и стоящего за ним Шведа, но ведь она все-таки есть, и на заточку в темном углу запросто можно нарваться. А если пойти против своего «смотрящего», то эта заточка может прилететь прямо во сне. Кроль даже напрягаться не будет, просто даст знать Дуремару, что с Никитой можно делать все, что угодно. И в барак торпеду ночью пропустит, чтобы тот чиркнул его ножом по горлу. И не факт, что Никита сможет остановить руку убийцы…

В здоровом теле – здоровый дух. И чем здоровее этот дух, тем рискованней связываться с его обладателем. Потому арестанты качаются ожесточенно, с полной самоотдачей. Условия для этого в зоне пока неважные – в общежитиях есть штанги и гири, но на всех этого добра не хватает. Качать мышцы можно и на спортплощадке, там для этого есть самодельные тренажеры, сваренные из тяжелых чугунных труб. Но сейчас на дворе холодно. Ноябрь месяц, белые мухи в морозном воздухе кружат. Рядом с этой площадкой строится спортзал, но работы идут ни шатко ни валко, а на зиму они и вовсе замораживаются. Может, Никита и не застанет тот час, когда начальник лагеря перережет красную ленточку, чтобы праздничным шагом войти в новый спортзал. Может, и не доживет до конца своего срока, а его прямо сейчас на спортплощадке и уроют. Он же здесь сейчас не для того, чтобы заняться спортом в свое удовольствие. Его интересует компания, кучкующаяся в дальнем углу огороженной территории. Мордастый тип с бульдожьими щеками во главе, крепкие парни в теплых номерных ватниках. Среди них Никита заметил и Дуремара, рядом с которым стоял еще один пострадавший от его руки зэк.

Мордастого типа звали Шведом. Он-то и нужен был Никите, а Дуремар – это как повод сцепиться с ним в жестокой драке. В драке, в которой вряд ли обойдется без ножей…