Владимир Колычев - Порочное место Страница 18

– На тему супружеской измены? – недоуменно посмотрел на него Костин. – Вы думаете, она вам что-нибудь скажет? Да она вас просто пошлет… Она девушка милая, но если что не так, рубит сплеча…

– Я бы хотел поговорить с ней вообще. Может, она видела, как убивали Вадима. Или она, или ее муж.

– Нет, они ничего не видели. Они в курсе, что я здесь, спрашивают, интересуются. Миша своего адвоката прислал, очень хороший специалист. Обещает меня под залог вытащить, – Костин понизил голос.

– Что здесь плохого?

– Нет, все хорошо. Но вы же на суде аргументы будете приводить, чтобы за решеткой меня удержать.

– Вы насчет Лизы? Ничего я не скажу… Обстоятельства изменились не очень. Вы, Евгений Максимович, по-прежнему находитесь у меня на подозрении, но про Лизу я на суде ничего не скажу. А Синицын про нее не знает. Так что идите смело на суд, вдруг вам действительно изменят меру пресечения. Скорее всего, так и будет… Когда суд?

– Обещают на следующей неделе.

– Хорошо, я договорюсь, чтобы вас пока оставили здесь. Зачем вам ехать в СИЗО к уркам и прочему сброду?

– Спасибо вам, конечно. Но что-то вы недоговариваете. Кого вы подозреваете в убийстве помимо меня?

– Вы уже должны знать, что такое тайна следствия, – усмехнулся Круча. – Я вам скажу только одно, поменьше болтайте языком. Я так понимаю, у вас есть мобильный телефон, вы можете общаться со своими друзьями, с Ковальскими, с Муравлевыми. Так вот, убийца может оказаться среди них, и любая информация о ходе следствия, полученная от вас, способна помочь им уйти от наказания. Не им всем, а кому-то из них… Вы сами-то как думаете, кто из них мог убить Вадима?

– Ну, я не знаю.

– Допустим, вы отвели своего брата домой, уложили спать. Скажите, он мог снова выйти из дома?

– Ну, мог, конечно.

– Он мог встретиться в беседке с Эллой?

– Зачем?

– Вдруг у них возникло желание узнать друг друга поближе.

– В беседке? Ночью?.. Ну, не знаю… Теоретически, наверное, мог.

– А Ковальский мог застукать их там? Ну, теоретически. И что бы он сделал, если бы застукал их в реальности?

– Вы хотите знать, мог бы он убить Вадима?

– А он мог бы его убить?

– Ну, вообще-то Леня – мужик импульсивный. Не агрессивный, нет, я бы даже сказал, мягкотелый, но если его взбесить, может и в драку броситься…

– Я вас понял, Евгений Максимович… Скажите, Наташа Муравлева и Элла хорошо знают друг друга?

– Да, знают. Много раз встречались. Леня у нас оригинал, он к себе никогда не приглашает, но к нам ездит с удовольствием. И ко мне он ездит, и к Муравлевым, ну, с Эллой, разумеется. А у Миши дом еще лучше моего… Ну, может, и не лучше, но мне кажется, что лучше. А ему кажется, что мой лучше…

– Может, вы позволите мне провести сравнение? Я бы хотел поговорить с Наташей. И с ее мужем, разумеется, тоже. Но сначала с ней. Вы бы не могли сказать ее адрес?

– Да, конечно, скажу.

– Может, вы позвоните ей, узнаете, где она сейчас? Чтобы я зря не ездил.

– Ну, я номер его телефона не помню, – замялся Костин.

Он явно не хотел светить свой мобильник, в память которого был забит этот номер. Но Круча заставил его сделать это. А когда получил приглашение от Муравлевой, забрал телефон с собой. На всякий случай. Чтобы не возникло вдруг искушения позвонить Ковальскому и поведать о подозрениях насчет его чиновной персоны.

Глава 11

Большой дом с четырьмя круглыми башнями по углам, с высокими узкими окнами в готическом стиле наводил на мысли о характере человека, который его построил. Дом напоминал средневековый замок из рыцарских романов, насколько он казался величественным, настолько был мрачным. Забор вокруг участка высокий, массивный, из серого клинкерного кирпича на фундаменте из крупного нетесаного камня. Кованые ворота большие, тяжелые и на вид очень прочные.

У ворот стоял крепкого сложения парень в белой рубашке и черном костюме, но здесь гораздо гармоничнее смотрелся бы рыцарь в стальных доспехах. Во всяком случае так подумал Круча, проезжая мимо этого стража.

Еще один охранник в таком же костюме стоял на высоком и широком крыльце с двумя каменными львами по бокам. Он вежливо кивнул гостю и провел его в дом.

Степан Степанович ожидал увидеть сероватые стены из камня, пусть и с неоновым свечением, факелы вдоль длинного коридора, огромные картины в золоченых оправах с изображением хозяев дома, рыцарские доспехи в гулком зале и скрещенные мечи над большим камином. Но нет, внутри дом был выполнен в модном и функциональном стиле хай-тек. Окна в доме узкие, но их много, и стены белые, поэтому здесь очень светло, а вся мрачность отступила за двери…

При всей своей ершистости Костин был человеком довольно мягким, покладистым, и внешне он не казался мрачным, по крайней мере внутри его Круча не заметил темных глубин. А вот хозяин этого дома внешне мог производить впечатление человека сурового, холодного, с черствой душой, с настороженным, если не маниакально-подозрительным отношением к окружающему миру. Именно так и думал о нем Круча, когда разглядывал дом со двора. Но в самом деле натура этого человека могла быть не столь мрачной, как могло показаться. Может, внутренний мир Михаила Муравлева был таким же светлым, как та комната, в которую препроводил гостя охранник.

Только Степан Степанович опустился в кожаное, цвета морского песка кресло, как в каминный зал вошла молодая женщина в легкой кофточке и облегающих ее стройную фигуру джинсах. Русые пушистые волосы, яркие жизнерадостные глаза, приятная, располагающая улыбка на пухлых губах. Она вошла в зал, и вокруг стало еще светлей.

– Здравствуйте! Я Наташа!

Она подала руку для легкого пожатия, но Круча вдруг решил поцеловать ее. Вроде бы и не собирался этого делать, но вдруг снизошел на него гусарский дух. Это Наташа своей атомной энергией создавала вокруг себя атмосферу праздника, и это взбодрило его, раззадорило.

Не самая она красивая девушка, черты лица не совсем правильные, но очень выразительные. Чувственная у нее натура, и сама она очень женственная. Все это в сочетании с хорошей фигурой создавало яркий образ с высоким сексуальным градусом. Неудивительно, что Михаил Муравлев был без ума от своей жены.

– Хорошо, я буду называть вас Наташа, – улыбнулся Круча.

– А как вы собирались меня называть? – с наивным удивлением посмотрела на него Муравлева.

– Наталья Борисовна.

– Я что, такая старая, чтобы меня по имени-отчеству? – Голосок у Наташи был нежным, ласкающим, хотя она даже и не пыталась соблазнить гостя.

Это девушки из секса по телефону напрягаются, чтобы придать своему голосу эротическое звучание, у Муравлевой столь волнующий тембр был от природы.

– Нет, вы совсем не старая.

– Ну ладно, тогда я спокойна… Ольга! – усаживаясь в кресло, негромко произнесла она. Тут же в комнате появилась девушка в длинном темном платье с белоснежным фартуком горничной.

– Ольга, принеси нам кофе… Вы не голодны, товарищ полковник? – спохватилась Наташа.

– Нет, товарищ подполковник не голоден, – с упором на приставку «под» отозвался Круча. Он все-таки успел заехать домой на обед, но пожалел время на то, чтобы вздремнуть десять-пятнадцать минут, как это делал обычно.

– Подполковник – это длинно, – улыбнулась Муравлева. – Можно, я буду сокращать. Вы же когда-нибудь будете полковником?

– Возможно.

– Может, я помогу вам в этом?

– Каким это, интересно, образом?

– Вы раскроете убийство Вадима, вас повысят в звании.

– Ну, если вы, Наталья, поможете раскрыть это убийство, то непременно повысят. А вы мне поможете?

– Буду стараться, – с видом прилежной ученицы улыбнулась она.

– Наташа, как вы относитесь к Элле Ковальской?

– Как я отношусь к Элле?.. Элла – жена Леонида Артемьевича, а он – друг Жени, а Женя – друг моего мужа. Так я к ней и отношусь, как жена друга ее мужа… Нет, как жена друга друга ее мужа! Вот так будет точней! – просияла Наташа, как будто решила сложнейшую математическую задачку.

– Все это я понимаю. Но я хочу знать, какое у вас о ней мнение?

– Да, конечно, у меня есть мнение. Миша говорит, что у меня должно быть свое мнение, и я, конечно, с ним согласна… Извините, я, кажется, отвлеклась… Хорошее у меня мнение об Элле. Очень хорошее.

– Вы дружите?

– Да, дружим. Перезваниваемся. Они к нам иногда приезжают. Мы с ней, бывает, до утра болтаем. Вино пьем, болтаем.

– В прошлый раз ночью вы пили коньяк.

– Когда в прошлый раз?.. А-а, когда Вадима убили… Да, мы пили коньяк. Только не подумайте, что мы его поминали…

– А вы что, пили коньяк после того, как его убили?

– Нет, конечно… Мы пили коньяк еще до того, как он появился.

– Где он появился?

– Ну, в гостевой дом к нам пришел. Мы сидели в уютной компании, я с Мишей, Элла с Леонидом Артемьевичем… Ну, с Леней… Он почти в два раза старше меня, я его долго Леонидом Артемьевичем называла, а потом он сказал, что можно просто Леня…