Александр Войнов - Готовься к войне (Кат) Страница 18

На пыльный бетонный пол упала потрепанная сберкнижка, внутри которой притаилась смонтированная из отдельных частей потертая фотография, на которой ничего нельзя было разобрать.

Кроме Самвела в Москве не задержался и Саня Головко. Как-то дождливым сентябрьским днем из авиакасс предварительной продажи билетов «вырулили» не совсем трезвые на вид знаменитости: Николай Караченцев и актер, играющий бандита-фронтовика Левченко в сериале «Место встречи изменить нельзя». Первым их заметил Алексеевский Пьявка и, не долго думая, вежливо пригласил потянуть с легкой руки лотерейный билет. Караченцев благоразумно отказался, а «Левченко» без колебаний принял пьявкино предложение и через десять минут проиграл все наличные деньги и золотые часы. Когда очкастый «крупье» поздравил Сашу Головко с выигрышем, вручил ему объемистый пакет с деньгами и золотом и тот стартанул с низкого, вспотевший, красный как помидор «Левченко» заорал не своим голосом:

- Помогите! Милиция!! Ограбили до нитки!!!

На вопли киноактера сразу же собралась толпа, и те, кто помоложе, погнались за убегавшим счастливцем.

- Не волнуйтесь товарищи, - успокаивал ротозеев находчивый Муравел. – Идет съемка нового фильма. Прошу всех покинуть съемочную площадку.

Ошалевший «Левченко» стал орать еще громче, а Муравел добавил: «Это новый дубль».

- Ах, как играет, как играет, какой талант, - восклицали окружавшие «Левченко» Алексеевские проходимцы.

А Саня Головко тем временем благополучно оторвался от преследования и затерялся в толпе.

Такая встреча с любимым актером не прошла для него бесследно. Он посчитал, что занялся не своим делом, вернулся в город и примкнул к фармацевтическому бизнесу.

Спустя несколько лет он разбился на автомобиле и получил травму позвоночника, приковавшую его к коляске. Но не сломался и не упал духом. Ежедневные занятия спортом придают ему уверенность и дарят надежду.

К тому времени работа была на пике. Но, к сожалению, после пика наступает спуск. Началось с Лубянки. Нильс заважничал и в ответственный момент пропустил мента. Тот зубами вцепился в убегающего с выигрышем «воздушника». Инцидент не удалось замять, и задержанный оказался на Бутырской тюрьме. Это был не добрый знак.

На президентские выборы в Москве было усиление режима, и Муравел с Нильсом сделали технологический перерыв. Пользуясь случаем, они набрали новые «станки» из неприхотливых москвичей и стали платить вдвое меньше. Левша и Гудериан остались не у дел. По всему чувствовалось, что лотерейному движению приходит конец. Левша не был суеверным, но иногда ему казалось, что фарт был напрямую связан с неудачником-армяшкой. Не стало Самвела - и работа пошла на убыль. По решению горисполкома с Магистрали убрали все киоски и ларьки. Кормушка опустела. Левша в последний раз собрал поредевший коллектив и объявил расход.

- Нет нам больше фарта в этом деле. Пора разбегаться по мастям, по областям.

Большинство, используя полученный опыт, стали работать «по подкиду» и другим сферам. Единицы ушли в законный бизнес. А через год закрылась Лубянка. Муравел женился на москвичке и остался в столице. Ходили слухи, что он попробовал героин и, если это так, то все становится на свои места. На востоке Левша слышал пословицу «Опий умеет ждать». А Нильс вернулся в город и открыл казино. Он был единственным, кто по-настоящему заработал на лотерее.

Как-то, болтавшийся без дела, Шифоньер попросился к Нильсу на работу, но получил отказ.

- Я своих на работу не беру. А то вдруг ты полезешь к клиентам целоваться.

- В свое время мы тебя взяли, хотя ты и был чужой, - нашелся Шифер.

Через полгода Левша работал в «обмене валют» швейцаром и охранником одновременно. Открывал двери с черного хода и запускал внутрь клиентуру. Посетителям он почему-то не очень нравился, они подсознательно чувствовали в нем чужака и старались его не замечать или посматривали свысока. Левшу меньше всего интересовало их мнение о его должности. Когда пахнущие дорогим одеколоном, наглаженные, жизнерадостные толстяки на правах старых знакомых при встрече панибратски улыбались и протягивали руку, Левша жал потную ладонь и улыбался в ответ. Здесь было не до самолюбия. Главное – находиться рядом с денежным потоком, а там течение само поднесет все необходимое. Нужно только набраться выдержки и терпеливо ждать.

Через приоткрытую дверь Левша наблюдал, как кассир Павлин «прокрутил» всю имеющуюся в кассе наличность. По обе стороны счетной машинки высились стопки банкнот, но он продолжал нагибаться к открытому сейфу и доставал новые пачки долларов, российских рублей и отечественной валюты. Из-за груды банкнот на свет Божий выглядывал вспотевший от напряжения Павлин и улыбался сидевшей напротив посетительнице. Кассир уже недавно «сбил» кассу и крутил деньги по второму кругу. Создавалось впечатление, что деньгам не будет конца. Это была демонстрация павлиновского финансового могущества. В кресле для клиентов сидела пышногрудая блондинка, затянутая в короткую кожаную куртку и облегающие лосины в ромбик, придающие ей удивительное сходство с курочкой Рябой. Она торговала парфюмерией на соседнем рынке, почти ежедневно захаживала к Павлину в конце рабочего дня.

Из-за шума счетной машинки Левша не слышал, о чем толковала эта парочка. Но, судя по выражению лица, курочка Ряба имела виды на Павлина. И тот отвечал ей взаимностью.

«Ловко устроился прохвост», - подумал о Павлине Левша. На таком фоне самый неказистый мужичек покажется красавцем. Но эта декорация была иллюзорной. Распустивший хвост Павлин всего лишь кассир. А за душой у него не было ничего, кроме долгов. Деньги на работу давал контрабандист Андрюха Металл. Павлин был должен Металлу крупную сумму, и тот финансировал предприятие, в надежде, что Павлин отработает займ.

Для Левшу Павлин был прост и понятен, как амеба. С контрабандистом разобраться было сложнее. Рослый, спортивного телосложения, с грубоватыми, но правильными чертами лица, Металл, тяготел к дорогой парфюмерии и французской классической литературе. В особенности к Оноре де Бальзаку. За всю свою жизнь он несколько раз перечитал полное собрание сочинений классика и, проводя параллели, часто цитировал его наизусть.

Левша догадывался, что Металл, сам того не подозревая, отождествляет себя с двумя ведущими персонажами «Блеска и нищеты куртизанок»: Жаком Коленом и красавцем Люсьеном де Рюбампре. Скорее всего, в юности он до дыр зачитывался этим произведение и с годами вжился в образ ловкого авантюриста и каторжника. Жан Колен, он же аббат Карлос Эррера, он же Вотрен, казначей трех каторг по прозвищу «Обмани Смерть» – был для Металла примером, достойным подражания. Левша удивлялся, как человек, живший в мире иллюзий, вдобавок окружавший себя женщинами с обложек модельных журналов, до сих пор оставался с деньгами.

Павлин выключил счетную машинку, закрыл на два оборота сейф и собирался проводить курочку Рябу до двери.

- Ой, у меня шнурок развязался, - заметила парфюмерша, поставив ногу на порожек и, нагнувшись, стала поправлять обувь. Отставший на пол шага Павлин ошалело смотрел на водночасье открывшийся ему, далеко не последний аргумент курочки Рябы. Он как рыба, вытащенная из воды, беззвучно открывал и закрывал рот.

Левша посмотрел в глазок, неспешно отодвинул засов и впустил запоздалого клиента. Это был хорошо откормленный, розовощекий, слегка женоподобный джентльмен, юрист по профессии. На швейцара он посмотрел свысока, потому как занимал важный пост при мэре города, чем очень гордился. Он долго и убежденно спорил с Павлином по курсам обмена, незаконно используя при этом свое профессиональное красноречие.

Выпуская постоянного клиента, Левша замешкался у двери, чем вызвал недовольство юриста.

- Вы не на своем месте, - сделал он замечание швейцару. – В вашем возрасте нужна работа побезопасней.

- Самая опасная профессия у банщика в Ереванских банях, - усмехнулся швейцар, - все остальное дорожная пыль.

Но, так или иначе, адвокатишка был прав. Эта работа была ему не по нутру, и пора было заняться чем-то поинтересней. Неделю назад, от строго знакомого, которому Левша доверял, как самому себе, поступило предложение, к которому стоило тщательно подготовиться.

На следующий день он выехал за город, прихватив с собой парабеллум. Левша решил проверить боеспособность пистолета, а за одно и поупражняться в стрельбе. Он оставил машину на обочине, углубился в посадку, и на краю ложбины, закрепил на опоре высоковольтной вышки надетый на плечики мешок из-под сахара. Отсчитав шагами около пятидесяти метров, стал к мишени спиной, дослал патрон, резко повернулся, вскинул руку и, почти не целясь, коснулся пальцем спускового крючка. С такой дистанции Левша не ставил перед собой задачу попасть точно в начерченный краской черный круг в левой части мешка. Это была стрельба по контуру. Стрелок не тратил времени на прицеливание, и если с первого раза попадал в корпус противника, то выводил его из строя и получал шанс на победу.