Инна Тронина - Птенцы «Фламинго» Страница 18

— В Сибири, откуда родом моя мама, таких много, — невежливо перебила японца Аня. — Там белочехи хорошо погуляли. И мы — последствие их пьянок с русскими бабами. Простите, Дои-сан, но я хотела прояснить этот вопрос.

— Не знал, не знал! — Японец пощёлкал языком, положил в рот дольку тушёного кабачка, выпил сакэ. — Тем более интересно, Ани-сан, ведь с виду вы совершенно не похожи на инвалида. Но, в то же время, половина вашего тела или слабо чувствительна, или вообще не воспринимает боль. Все другие претендентки, которых было много, мне не подошли. Они были готовы на всё. Никаких проблем с моралью. Просто ни один человек, нормально чувствующий боль, не сможет сделать то, что положено по сценарию. — Дои-сан начал больше обычного посвистывать и присюсюкивать. — А вы сможете, потому что не будете страдать. Я гарантирую вам услуги лучших врачей и косметологов. Ваша героиня пройдёт путь от пьянящей сладости до пронзительной горечи. Её будут обмазывать шоколадом и зверски пытать. То есть жечь, бить, резать, колоть в тех местах, которые у вас нечувствительны. Но зрители-то не будут знать наш секрет! Ваши ноги не выглядят безжизненными. Немного тонковаты, но гримёры поработают над ними. По сценарию, вам не придётся ходить. Вы будете то сидеть в дорогом лимузине, то висеть на дыбе, лежать на соломе или болтаться на плече у мужчины. Я просмотрел массу девушек, пострадавших при трагических обстоятельствах. Но их ноги были в кошмарном состоянии. Пролежни, раны, высохшие ткани… Зрителям всё станет ясно. Да и внешность этих дам не позволяет представить их в роли очаровательных обольстительниц. Сценарий у меня с собой. Прочтите и выскажите своё мнение. Вы имеете на это право. Я приму ваши замечания к сведению. Только не следует изменять основную идею. Ваша героиня, которую зовут Альбертина, несмотря на страшные муки, отказывается стать женой бандита, выходца из Юго-Восточной Азии. Он, конечно, мог её изнасиловать просто так, а потом потащить к алтарю. Но он хочет сломить девушку морально, заставить умолять о милости…

— Я прошла через это, Дои-сан, — тихо сказала Аня и проглотила слёзы. — Только он не пытал меня, а сразу искалечил.

Дядя Юзя испуганно смотрел на плачущую Аню, которая, казалось, уже позабыла, где находится. Японец, продолжая улыбаться, полез в свой кейс и достал прозрачную папку с распечаткой сценария. Аня с поспешностью, которую следовало бы скрыть от Дои, схватила папку и, свернув её в трубочку, спрятала в ридикюль.

Возможно, японец объяснил её готовность желанием получить большие деньги за экстремальные съёмки, но Аня думала не об этом. Ей до стона, до крика хотелось сыграть себя. И хоть так ответить Звягину, на встречу с которым она уже не рассчитывала. Аня знала, что по сценарию героиня так и не покоряется своему мучителю. А после, вырвавшись на свободу, она жестоко расправляется с бандитом.

Дядя Юзя понимал Аню лучше, чем японец и англичанка, и потому нежно гладил под столом её холодную руку. Старик очень переживал из-за того, что поставил больную девушку в сомнительное положение. Втайне Иосиф Моисеевич надеялся, что Аня откажет японцу. А она, напротив, приняла коммерческую страшилку слишком близко к сердцу…

— Самое главное, Ани-сан, что никакая экспертиза не покажет наличие монтажа или спецэффектов, — мечтательно сказал Дои, наблюдая за официантом, разносящим по залу вина, сыры и фрукты.

Их маленькая компания решила не отягощаться сытным обедом и ограничилась тем, что после морепродуктов и овощей налегла на манго, папайю, авокадо и ананасы. Аня сидела в своём кресле в торце прямоугольного столика, который находился в дальнем углу небольшого уютного зала. Коляска скрывалась под складками платья из богато инкрустированной ткани. Чёрный и серебристый горошек шифонового туалета от Валентино прекрасно гармонировал со светло-золотистыми локонами и чёрным жемчугом на шее, на мочках ушей.

Синтия Эванс, невольно оценивая своё скромное платье из плотного дымчатого шёлка, ожерелье из лунного камня, сравнивала всё это с вызывающе-богатым нарядом российской путаны. И испытывала всё более сильное желание не только написать об Ане дамский роман, но ещё и добиться его экранизации. История жизни «дурной девушки», услышанная от мистера Бича, показалась ей потрясающей.

Иосиф Моисеевич, одетый в смокинг и лакированные ботинки, был, в целом, доволен торжественным обедом, больше похожим на ужин, и невольно подсчитывал сумму своих комиссионных. Если Анечка согласится не только сыграть у японца, но ещё и дать несколько интервью англичанке, то ему можно с чистой совестью уходить на покой. Оставались лишь обязательства перед заказчиками «банкета в дерьме». Другие заказы дядя Юзя уже не брал, объявив всем, что отходит от дел.

Через столик от них, никого не стесняясь, целовались друг с другом четыре гея. Дядя Юзя шепнул Ане на ушко, что, как выяснилось, у мужчин такого типа каким-то неведомым образом оказались женские мозги, и потому вылечить это нельзя.

Люстра «Корзина» и шесть бра «Лебедь» освещали зал, стены и потолок украшенный тщательно выписанными розами и ангелочками. Витиеватые розетки, колонны, фигурная лепнина, драпировка тканями в пастельных тонах, шторы на окнах, очень напоминающие кремовые цветы на тортах, — всё это делало банкетный зал «Фламинго» поистине царским.

Синтия, немного оторопевшая от эрмитажной роскоши ночного клуба для извращенцев, взволнованно осматривала зал, позабыв о десерте. Она мысленно подбирала русские слова для того, чтобы выразить восхищение. До приезда Ани и дяди Юзи они с Дои успели побывать в бело-золотой комнате для приёмов, оценить витражи и гобелены, а также отпустить кучу комплиментов хозяину великолепного заведения.

Миссис Эванс, наконец-то обретя дар речи, совершенно искренне заявила, что такие балдахины, шторы, ламбрекены и тюль-маркизы можно увидеть разве что в Лувре, но никак не в ночном клубе, пусть даже элитном. Хозяин скромно потупился и сказал, что всегда рад угодить гостям, а особенно таким, как миссис Эванс и Дои-сан.

— Анна, надеюсь, вы и над моим предложением подумаете? — несколько жеманно улыбнулась Синтия.

Аня про себя отметила, что англичанка очень напоминает гнедую лошадь — волосы её отливали багрянцем.

— Я особенно не тороплю вас с ответом, но и лишнего времени у меня нет. Я прилетела из Глазго на одну неделю. И, по крайней мере, два-три раза нам надо будет встретиться. Давайте устроим традиционное английское чаепитие! Я угощу вас настоящими сконами, можжевеловым чаем «с дымком». У нас говорят, что женское чаепитие может затянуться навсегда, поэтому я приглашаю и наших мужчин, которые не позволят забыться.

— А что такое сконы? — полюбопытствовала Аня, глядя в веснушчатое длинное лицо Синтии. — Булочки?

— Скорее лепёшки с изюмом. Их разрезают пополам и мажут джемом или сливками. У моей подруги, которая работает в Москве, отличная чайная комната. Она в совершенстве владеет искусством оформления наших британских чайных церемоний. Дои-сан, надеюсь, простит мне эту вольность, но на Западе имеются свои традиции. Вы отведаете сэндвичи — с огурцом, с лососем, с ветчиной…

— Охотно принимаю приглашение! — протрубил Иосиф Моисеевич, незаметно поглядывая на часы. В одной из гостиных клуба его ждал клиент.

Дои-сан, выпив «на посошок» шампанского, тоже собрался уходить. На приглашение миссис Эванс он ответил любезным кивком напомаженной головы. Аня тоже выразила согласие, и Синтия просияла.

— Когда начнём работать, Дои-сан? — вдруг спросила Аня.

— Вы соглашаетесь, не прочитав сценарий? — удивился японец.

Сидя в своём укромном уголке, Аня имела возможность осматривать зал, заполненный солидными господами в дорогих костюмах. С ними были девушки-инвалиды в вечерних туалетах, подобранных таким образом, что искалеченная часть тела была видна не только «папику», но и всем остальным.

Особое внимание привлекал седой пышноволосый господин с девушкой, которая по возрасту годилась ему даже не в дочки, а во внучки. У неё были огромные грустные глаза, треугольное свеженькое личико. Распущенные светлые волосы закрывали девушку сзади до колен. Она была в «струящемся» древнегреческом платье, и при ходьбе одной рукой опиралась на плечо «папика», а другой — на толстую трость.

— Рабыня модельного бизнеса, — любезно пояснил Ане и Синтии дядя Юзя. — В Нью-Йорке из окна выпрыгнула. То ли пьяная была, то ли в наркотической отключке. Теперь хозяин вынужден её здесь время от времени навещать. Загнал девочку в угол, обобрал до нитки, заставил работать сверх меры — она и не выдержала. Повредила при падении позвоночник, тазовые кости, внутренние органы. Когда прыгала из окна, кричала, что, если не убьётся, хоть вырвется из лап модельной мафии. Но она ошиблась — теперь приходится принимать клиентов здесь, чтобы оплатить неустойку. Как будто мало того, что случилось! Но нет — хозяин подсчитал, во что ему обошлись косметологи, парикмахеры, визажисты, фотографы и всё такое прочее. Такой мерзавец и с того света достанет!