Молох и Шаманка - Виталий Михайлович Егоров Страница 18

— Время уже ближе к часу, а дежурный молчит, значит, во время прочесывания местности ничего не обнаружено, — умозаключил Андросов. — Скоро явятся Алексей и Юрий, послушаем, что они нам доложат.

— Тогда идем обедать, — предложил Кравцов. — К тому времени подойдут ребята и будем думать, как нам поступить дальше.

Отобедав в столовой, оперативники вернулись на работу и застали Семенова и Шуляка за составлением отчета о проделанной работе.

— Обходили базу отдыха и прилегающую местность вдоль и поперек, но все без толку, — доложил Семенов. — Очевидно, убийца бросил остальные части трупа в другом районе города.

— Плохо, — разочарованно протянул Кравцов. — На днях бабье лето закончится, а в конце сентября уже пойдет снег и до весны можно забыть об этих останках.

— О чем и речь, — кивнул Семенов. — Надежда только на то, что люди случайно обнаружат их.

— Вот тут я не соглашусь с тобой, — назидательно произнес старший. — Уповать на то, что случайные люди когда-то обнаружат части тела, не стоит. Надо найти убийцу, он и укажет, где упрятал свою жертву!

Кравцов держал в себе досаду, что его подчиненные на месте происшествия сработали поверхностно, не обнаружив улику всего в двадцати пяти метрах от найденной ноги, поэтому с умыслом вынес оперу колкое замечание.

— Ну, это ясно, — виновато шмыгнул носом сыщик и склонился над отчетом. — Будем искать убийцу.

Когда отчет был готов, Кравцов обратился к Шуляку:

— Вы выбрали в группе розыска* (подразделение, которое занимается розыском скрывшихся от следствия и суда преступников, а также пропавших без вести лиц) трех пропавших без вести женщин. Доложите, что сделано по ним.

Оперативник достал блокнот и, бросая на него взгляд, стал докладывать:

— Первая пропавшая, Миронова Кристина Егоровна, сорока пяти лет, проживала в Пригороде * (микрорайон Якутска). Не замужем, злоупотребляла спиртным. Девятнадцатого января текущего года вышла из дома, и больше никто ее не видел…

— Достаточно, — прервал его старший. — Она не подходит ни по возрасту, ни по времени исчезновения. Кто следующая?

— Следующая у нас Стахевич Вероника, тридцати восьми лет от роду, проживала на улице Пристанской. Тоже злоупотребляла спиртными напитками, нигде не работала, перебивалась случайными заработками. В последний раз ее видели на берегу реки Лена во время ледохода семнадцатого мая этого года…

— Следующая, — в очередной раз прервал опера Кравцов. — Первые две отпадают.

— Чемезова Оксана Петровна, двадцати пяти лет, которая проживала по улице Горького в малосемейном общежитии, — продолжил доклад сыщик. — Не работала, вела разгульный образ жизни, работу бросила. Точное время пропажи неизвестно, в середине августа мама этой Чемезовой решила проведать дочь, но квартира была постоянно закрыта, и так в течение трех дней. На четвертый день женщина вызвала работника жилищной конторы, и тот вскрыл дверь, но в квартире никого не было. После этого она обратилась в милицию, по этому факту заведено разыскное дело на пропавшую без вести.

— Поговорили с матерью? — поинтересовался старший.

— Нет, еще не успели.

— Оставьте мне разыскное дело, а сами занимайтесь текущими делами, — распорядился старший. — Я сам переговорю с матерью пропавшей.

Когда оперативники покинули кабинет, Кравцов приступил к изучению дела. Первая страница начиналась с заявления матери пропавшей без вести Чемезовой:

«Начальнику Управления милиции Фролову В.И.

от гр-ки Бессоновой Натальи Ивановны,

проживающей по ул. Кеши Алексеева, работающей

в банно-прачечном тресте бухгалтером.

Заявление.

Прошу принять меры к розыску моей дочери Чемезовой Оксаны Петровны, 1964 года рождения, проживающей по ул. Горького, 98, временно не работающей.

Суть дела такова: 22 августа я, заподозрив неладное, что дочь долго не выходит на связь, поехала к ней домой. Дверь у нее была закрыта, я постучалась, но она не откликнулась. На следующий день повторила попытку, но с тем же результатом. Через два дня решила взломать замок, так как поняла, что с дочерью случилось неладное. Обратилась к участковому с опорного пункта милиции, расположенного в этом же доме, тот с ЖЭК-а пригласил слесаря, и дверь была вскрыта. Внутри квартиры я так и не обнаружила дочку, после чего написала заявление в милицию.

Бессонова Н.И.»

Далее шло ее объяснение:

«У меня трое дочерей, Оксана является старшей. В 1985 году она вышла замуж за Веснина Максима, они переехали жить в малосемейную квартиру, которую выдали зятю по месту работы. Года два назад семейная жизнь у них разладилась, Максим часто пил и бил Оксану. В конце концов он ушел от семьи и живет с другой женщиной. По этой причине Оксана тоже стала пить, уволилась с работы, и я вынуждена была ее содержать до поры до времени. В августе она перестала звонить и появляться у меня дома, и я с участковым милиционером вскрыли квартиру, но ее не застали на месте. Больше она не приходила ни к себе, ни ко мне. Ее приметы: нормального телосложения, рост примерно 160–165 сантиметров, волосы средней длины, каштанового цвета. Как она была одета, я не знаю, потому что перед исчезновением ее не видела, носила золотые сережки в виде капли. Документы ее остались дома. Я не знаю, где она может находиться, возможно, в ее исчезновении виновен Веснин. Написано собственноручно. Бессонова Н.И.»

«Некоторые приметы сходятся, — подумал Кравцов. — Но волосы каштановые… Их можно перепутать с черными? Если они мокрые, а они были мокрые, то, наверное, можно. Носила серьги… А кто из женщин не носит серьги? И рост подходящий…»

Следующим было объяснение Веснина:

«С Оксаной совместно жили с 1985 года. После двух лет совместной жизни, когда стало известно, что жена не может рожать, отношения друг к другу у нас охладели. Она стала часто пить, ходить по ресторанам, знакомиться с посторонними мужчинами, и однажды я даже застал одного из них у себя в квартире. Тогда я ее первый и последний раз ударил в лицо, а теща написала заявление в милицию, что я злоупотребляю спиртными и бью жену постоянно. Полгода, как я ушел от нее, живу с другой женщиной».

«Извечная тема взаимоотношений тещи и зятя, — подумал про себя оперативник. — Детей нет, но это же не повод для того, чтобы так жестоко расстаться».

С тещей Кравцов жили душа в душу. Не было с ее стороны ни упрека и осуждения, что зять пропадает на работе, что иногда возвращается домой выпившим, всегда находила причины, чтобы оправдать те или иные его поступки перед дочерью: «У него же такая работа, ненормированная, поэтому и приходит ночью. А как не пить, когда