Алексей Шерстобитов - Неприкаяный ангел Страница 19

Увидев ее и, конечно, сразу узнав, он предпринял все меры, что бы успокоить психику и устроить её комфортно в детском отделении, испытавшего страшный стресс, ребенка. Ушибы на ее теле не вызывали беспокойства, чего нельзя сказать о нанесенных душевных травмах, обязательно, рано или поздно, имеющих последствия…

Я наблюдал за трагедией. Не в состоянии остаться в стороне, просил, как мог, милости для детей, мне казалось, я смогу отогнать резвящихся вокруг слуг преисподней, но меня просто не замечали, поскольку, считали и так своей, уже очевидной добычей, здесь же души еще почти чистые и далеко не охваченные.

Я воочию ощутил беззащитность двух девочек, оказавшихся некрещеными, соответственно, не имевших Ангела-Хранителя. Одной из них была Рита, что и очевидно из ее поведения. В сущности, еще ребенок, добрая душой, но уже с повышенной самооценкой, уже умеющая завидовать, любящая властвовать и подчинять. Не имея другого примера, и понятия о добродетели, дочь, всегда занятых родителей, оставивших ее на собственное попечение, как обычно бывает в таких случаях, увлеклась представившимися искушениями. К своим, почти, пятнадцати годам, перепробовала все от секса до наркотиков, что всегда сегодня более доступнее, чем сложное духовное, над чем надо задумывать, и ради чего необходимо себя ограничивать.

Для Татьяны произошедшее стало первым испытанием, касающимся только ее, и конечно, наложилось оно на ситуацию с отцом. Почувствовав себя ущербным человеком, на которого сыплются все несчастья, она спрашивала Бога: «За что?!» – но еще не имея полного понимания причинности, винила во всем себя. В таком случае появляется возможность формирования ощущения неполноценности, но благодаря настоящей вере, близости хороших духовных наставников, действительно любивших её по христиански, и способных объяснить, если не напрямую, то в притчах, причины случившегося, все обошлось.

Детки в школе по-разному реагировали на трагедию. Среди них, как и среди взрослых, находились и такие, кто пытались в произошедшем, обвинить саму Татьяну, что быстро сошло на нет, благодаря ее смирению и скорби. Безответные оскорбления и обвинения, не находя противодействия, теряют свой смысл – бесы не любят биться в стены смиренных сердец, не находя пищи, и ищут другие пути.

Я видел это – они как правило принимают вид правды или добра, находя подходящие моменты, подходящих людей, подговорив и направив каждого в нужное им русло. Ловушка может показаться благим делом, особенно, если люди эти значимые и важные персоны…

Виктор узнал о происшедшем во время, но появиться на горизонте сразу не смог, зато этим воспользовались подчиненные генерала.

Не прошло и суток, как к дому подкатил лимузин, набитый важными особами, женского пола преимущественно. Элеонора Алексеевна, прозябающая в постельном режиме, еле сдерживая слезы и глотая, одну таблетку за другой, успокоительного старалась спокойно отвечать на вопросы представителей комитета защиты прав детей. Она понимала, что появившиеся, из кожи вон лезут, дабы найти, хоть что-то не устраивающее в жизни Танечки.

Разумеется, время было подобрано идеально – только что обе перенесли страшнейший стресс, волнения им были противопоказаны, но разве это может иметь значение для людей, не имеющих сердце?!

То и дело по дому слышались крики радости от новой находки, которую быстро вписывали в какой-то журнал, тут же раздувая, скажем, из маленькой паутинки на окне сплошные условия антисанитарии, в которых ребенок не мог находиться. Сюда же зачислили и нездоровье бабушки, и ее неработоспособность, отдаленность от лицея, недостаточность калорийности питания, исходя из перечисленного съеденного за последние сутки, что просто не могло быть иным, в подобной ситуации. Продукты, находящиеся в избытке в холодильнике никого не смутили, в отличие от запаха валерьянки и кучи медикаментов, якобы совершенно бесконтрольно находящихся в доступе девочки. Список получался внушительным, и комиссия уже собиралась констатировать не возможность нахождения ребенка в подобных условиях, как вдруг, не понятно, как прошедшие, на кухне появились трое крепких, и подозрительно спокойных человека.

Предъявив документы, они, не двигаясь с места и не поворачиваясь в определенные стороны (учитывая установленные конкурентами видеокамеры), показали несколько только, что сделанных записей видеонаблюдения, что стало достаточным для охлаждения пыла. Возглавляющая комиссию, пышногрудая блондинка, фыркнула:

– И на вас управа найдется!.. – Вырвала уже подписанную стопку документов, разорвала и выбросила в мусорное ведро. Проделанное, не вызвало совершенно никакой реакции. Единственно, говоривший, из числа неожиданно вошедших, отчетливо произнес:

– Это ничего не значит, мы вынуждены будем прибегнуть к крайним мерам – ходатайствовать о возбуждении уголовного дела о вымогательстве в особо крупных… Сами понимаете, сумма означенная вами несколько минут назад, не оставляет нам другого выхода!

– Да вы с ума сошли! Да вы знаете, кто я?! Да вы сейчас себе приговор подписали! Да я сейчас позвоню…

– И трубочку мне передадите…

– Нет…, ну яяя…

– Вы, мадам, ввязались в очень тяжелую и продолжительную ЧУЖУЮ игру, а еще точнее, вас двинули в виде «разведки боем» с голым пузом на самый укрепленный объект, дабы узнать расположение огневых точек… противника. Только вот, мы на поверку дня завтрашнего, будем единомышленниками, а вот вас отпевать придется уже сегодня… – В уголках губ говорящего появились еле заметные морщинки, в глазах мимолетно блеснул голубой огонек, не оставшийся незаметным, и быстро растворился в сером промозглом снеге, почти бесцветных глаз.

– Выыы… а вы кто?!.. – Словно потеряв память, промямлила львица, моментально превратившаяся только в старую, протертую шкуру хищника, натянутую на надувной каркас.

– А кого бы вы хотели, можетттт…

– Ааа, я поняла – от генерала, что ж меня не предупредили? Так глупо!.. – Сама не понимая, чушь она несет или глупость делает, женщина, явно ощущая начавшуюся ошибку, будто растворяясь в бессмысленности слабеющего организма, почему-то быстро теряющего разум, не в состоянии остановиться, лепетала:

– Лев Палыч…

– Аааа, ну это меняет дело… – Будто произнесенное действительно меняло все в корне. На самом деле, продолжение диалога имело лишь одну цель – уточнение фамилии и, по возможности, должности. Рука офицера сочувственно легла на запястье говорившей, и слегка пожав его, застыла. Почувствовав прилив сил от кажущейся поддержки, она продолжила:

– Он же так резок и лаконичен – до всего нужно доходить самой! А ведь здесь не трущоба, и достаток виден и уход… – как-то дело нужно было делать!…

– Теперь не нужно, передайте…

– Генералу…, ааа вы сами?..

– Хорошо, сами, так сами. Не волнуйтесь, мы всёёё сами… – Дождавшись, пока вся «комиссия» покинет дом, ретировались и трое, совершенно ничего не объясняя. На смену им в прихожую влетел обещавший вчера навестить доктор. Владимир, не понял ровным счетом ничего из рассказанного Элеонорой Алексеевной, посчитав, произошедшее ошибкой, а сбивчивые пояснения – последствием введенных внутривенно успокаивающих препаратов.

Его сменил отец Иоанн, и так почти двое суток, не оставляя этих двоих в одиночестве. Навестил даже Мартын Силыч, уходя, обещая разобраться в инциденте.

Через неделю пожилую женщину и девочку посетила комиссия в другом составе, оставив замечательный отзыв, и выпив по чашечке чаю, каждый, пожав еще слабую руку тетушки Татьяны, успокаивая, говорил приятные слова обещания помощи в случае необходимости.

«Седому», в виду не возможности покинуть жилище домочадцами, и необходимости очевидного присутствия в доме лишнего электронного надзора, пришлось под видом электриков прислать своих людей для демонтажа найденного. Полный контроль над этим домом теперь был в надежных руках, хотя бывшие в курсе, понимали временность спокойствия.

Главное оставалось неизвестным – причина такого интереса к дочери, которая не могла быть ни полезна, ни опасна!..

Я мог расценивать все эти сцены, лишь с точки зрения борьбы за души ныне живущих – именно это и есть здешняя очевидность, все остальное совершенно лишено, какого бы то ни было значения.

Видя зря растрачиваемые усилия, предпринимаемые попытки совершить, что-то забываемое завтра, и не нужное уже послезавтра, я переживал гибельное существование этого мира, паразитивность этих существ, едко желающих друг другу «добра», и редко помогающих от сердца, но часто, эгоизма потехи для.

Мне хотелось знать, зачем нужно было пытаться сделать, еще совсем девственное очаровательное создание, несчастным? Из этого мира, благодаря имеющейся возможности наблюдать не только внешнее, но и духовное преображение, обозреваются такие процессы гораздо глубже, нежели это может получиться у самих, участвующих в них.