Александр Белов - Жизнь после смерти Страница 19

Литвиненко подошел к нему сзади и фамильярно похлопал по плечу. Когда журналист обернулся, бросил ему самым дружелюбным тоном.

– Слушай, Юра, отойдем на секунду. Поговорить надо.

Журналист смерил взглядом наглого незнакомца. Было в этом высоком молодом человеке с лицом кандидата наук и телом культуриста что-то такое, что заставляло серьезно относится к его словам. Узнать Литвиненко он, конечно, не мог, поскольку видел первый раз в жизни, поэтому решил, что просто не может вспомнить, где с ним встречался. Но, на всякий случай, улыбнулся и спросил.

– А о чем разговор пойдет? Литвиненко шутливо развел руками.

– О бабках, конечно. Или они тебя больше не интересуют?

Журналист согнал дежурную улыбку, шлепнул ближайшую подружку по заднице, чтобы та освободила путь, и направился вслед за незнакомцем. Они проследовали в угол зала, где сели за свободный столик, заранее зарезервированный Андреем, просчитавшим, где и когда можно "уловить" журналиста. Официант принял у Литвиненко заказ: две текилы. Оказалось, репортер всем остальным напиткам предпочитает именно этот.

Какое-то время они молчали, поглядывая друг на друга. Литвиненко собирался с мыслями, а Невзглядов не хотел торопить события. Наконец Литвиненко начал.

– Скажи, Юра, гибель Александра Белова ведь ты снимал?

Невзглядов опустил бокал с текилой на стол и как-то напрягся. Вопрос явно не доставил ему удовольствия.

– Допустим я, что дальше? – спросил он без малейшего энтузиазма.

Литвиненко закурил и успокаивающе улыбнулся.

– Странным ничего не показалось? – спросил он. – Инсценировки не было?

Невзглядов сделал себе имя на таких сенсациях, поэтому само предположение о подтасовке показалось ему оскорбительным. Он едва не вскочил из-за стола.

– Да какая инсценировка? Что было, то и снимал!

Литвиненко покачал головой..

– Ты не понял. Я не говорю, что это была твоя инсценировка. Подумай хорошенько, вспомни. Когда ты снимал, у тебя не было ощущения, что все это разыграно специально для тебя? Для вас? Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты пока еще можешь отказаться. Подумай еще раз, это важно. Цена вопроса – жизнь.

– Чья? – спросил журналист.

– Твоя в том числе… – Литвиненко достал ручку, на салфетке написал пятизначную сумму в долларах и указательным пальцем отодвинул на половину стола собеседника.

Невзглядов взял салфетку в руки, разгладил и уставился в нее, как первоклассник, пытающийся разобрать слишком сложный для него текст. Его лицо побледнело, а плотно сжатые губы говорили о непростой внутренней борьбе.

Литвиненко решил, что тот знает больше, чем ему хотелось бы.

– Что от меня требуется? – спросил журналист.

Литвиненко протянул ему свою визитную карточку.

– Позвонишь мне через час на мобильный, я скажу куда приехать. – И, не прощаясь, направился к выходу из бара.

XXI

Хасавюртский мир мира не принес. Это был не мир, а перемирие, да и то очень шаткое и ненадежное. Чеченцы не собирались мириться с присутствием федералов, русские – с позором военного поражения. Стороны отошли на исходные позиции, чтобы поднакопить сил, а главное – денег.

Генерал Хохлов все чаще стал задумываться о перспективах разрешения этого конфликта. Выиграть у партизан войну в условиях горной местности и поддержки их населением невозможно… Это и дураку понятно. Но и чеченцы не хотят или не могут понять, что Россия не может этой войны проиграть… Просто в силу большей массы: это как Земля и Луна. Ну не может Луна покинуть поле притяжения своей планеты… Их связывают тысячи невидимых силовых нитей…

Генерал нажал рычажок селекторной связи и попросил секретаршу вызвать Введенского.

Войдя в кабинет, полковник сначала увидел спину шефа, застывшего перед огромной картой южных регионов России. В ту же секунду Хохлов обернулся и, начертив ладонью круг, внутри которого оказалась мятежная Чечня, невесело произнес:

– Скажите, Игорь Леонидович, что мы делаем на этой территории? Что бомбим, в кого стреляем? Если мы хотим уничтожить чеченскую промышленность и финансы, бомбить следует Москву. Тут их экономическая мощь. А живую силу боевиков проще истребить, вытягивая их на стрелки с нашей братвой, а не гоняясь за ними по их диким горам.

Генерал предложил полковнику кресло, но сам остался стоять. Из этого Введенский сделал вывод, что разговор предстоит непростой.

– Вы знаете, кто такие ваххабиты? – спросил наконец генерал.

Введенский представлял себе это в самых общих чертах, на уровне телевизионных репортажей.

– Кажется, это какие-то мусульманские сектанты, вроде исламских кальвинистов, – предположил он. – Нравственная чистота, строгое соблюдение предписаний Корана, фундаментализм и все такое. До сих пор мне не приходилось работать по этой линии.

– Боюсь, теперь придется.

Хохлов подошел к окну и некоторое время молча рассматривал площадь внизу. По улице сплошным потоком двигались машины, плотной толпой шли люди. Что будет, если ваххабизм придет сюда в своем худшем, самом агрессивном варианте?

– Я не шутил, когда говорил, что воевать нам придется прямо здесь, у себя дома, – произнес генерал. – У нас появился новый враг, неуловимый и беспощадный. Это исламский терроризм. Ваххабиты готовы на все. Они хорошо обучены, вооружены и фанатичны. И, что самое опасное, у них имеются покровители в "верхних слоях атмосферы".

И генерал рассказал Введенскому, что по оперативным данным известные предприниматели Асланбек Мокоев и Муса Джохаров в последнее время развернули активную деятельность, захватывая все новые куски российской промышленности. В финансовых операциях их крышуют член Совета безопасности Зорин и магнат Берестовский, в силовых акциях они используют боевые группы ваххабитов, которые приезжают из Чечни и работают вахтовым методом. Прикатили, сделали дело, исчезли.

– Я так понимаю, вы хотите поручить мне разработку этих абреков? – догадался Введенский.

– Правильно понял, – подтвердил генерал. – Иди, составляй план работы. И о Белове не забывай. Ну, флаг тебе на башню…

XXII

Белов проснулся рано, едва за окном начало светать. Он не сразу понял, что его разбудило. Оказалось, с трудом сдерживаемые рыдания Лены. Вглядевшись в полумрак, он увидел, что она сидит с ногами на постели, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. Он встал с койки и подошел к ней. После той короткой близости между ними словно черная кошка пробежала, причем инициатором отчуждения была Лена. Она упорно делала вид, словно между ними в ту ночь ничего не произошло. Александру оставалось только гадать о причине такой резкой и ничем не спровоцированной с его стороны перемены.

Он легонько прикоснулся к ее плечу. Лена вздрогнула, как от удара, и повернула к нему заплаканное лицо. При этом она даже не пыталась, как обычно, спрятать свою изуродованную шрамом щеку.

– Что? Чего ты еще от меня хочешь?! – закричала она, подняв на него ненавидящий взгляд. – Да, я дрянь! Продажная, развратная тварь! Да, я исковеркала твою жизнь! А заодно и свою! Но в твоей жалости я не нуждаюсь, запомни это. Ты мне не нужен! Если выздоровел, можешь убираться хоть сейчас на все четыре стороны. Не держу! – он закрыла глаза ладонями и снова зарыдала.

Белов оторопел: скорее это у него могли быть претензии к Лене. Но он-то не выставляет счетов, и ничего не требует, кроме человеческого отношения к себе. Откуда эта ненависть? Может, он не прав, и не следовало возвращаться к близким отношениям? Однако это получилось само собой, спонтанно, бездумно. Кто-то хорошо сказал: не ворошите старые могилы, они чреваты новою бедой. Но в чем он виноват? Его захлестнула волна обиды.

– Ты не дрянь и не тварь, ты просто дура! – сказал он с чувством и вышел из бытовки, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Чтобы немного успокоиться, он направился знакомой дорогой к вершине поросшего кустами орешника холма. Взобравшись на плиты, сел и задумался. Состояние Лены беспокоило его не на шутку. Надо было срочно предпринимать какие-то меры, но какие? Он не был психологом, а тут, похоже, требовалась помощь профессионала. Сама Лена помочь ему и себе не желала и ни на какой контакт не шла. Полный тупик.

Чтобы отвлечься от бесплодных размышлений, Белов решил переключиться на что-нибудь другое. Он вздохнул и посмотрел на поселок, раскинувшийся внизу между свалкой и стройкой. Надо отдать должное покойному Пчеле. Он замыслил и начал дело с размахом. Это было видно даже сейчас, несмотря на то, что стройка была заброшена, а оборудование вывезено и разворовано.

Белов наконец вспомнил эту историю. Проект строительства нефтеперерабатывающего завода обещал хорошую прибыль и не был реализован из-за жадности местных чиновников, которые потребовали запредельные взятки. Людям Асланбека пришлось даже похитить жену одного из самых бессовестных и упрямых бюрократов. Тот сразу же согласился на предложенные условия, его примеру последовали остальные.