Татьяна Степанова - Прощай, Византия! Страница 19

— Когда дачу продали? — спросил Колосов.

— Вроде летом. Не жили они, никого не было. А так обычно с мая уже тут, а в это лето и носа не показали.

— Скажите, а вот эту машину вы в поселке не видели? — Колосов показал Митрофанову фото «Шкоды» Евдокии Абакановой. — Эта машина к той даче не приезжала?

— Эта? Нет, иномарку такую не видал. Чего не видал, того не видал.

— Заеду, гляну семнадцатый номер, а потом сразу в управление, — сказал Колосов Ануфриеву.

— Получите информацию по новому владельцу дачи, позвоните мне, — распорядился тот. — А как там наша Картвели?

— Она со вчерашнего вечера в Калмыкове.

— Сегодня там у них похороны этой девицы. Вы, надеюсь, сотрудников на кладбище послали?

— Да. — Колосов отвечал ему, как подчиненный начальнику. Хотя, собственно, над какими такими мочалками был поставлен командовать этот самый Мойдодыр?!

— Если разузнаете о хозяине дома, вызовите в срочном порядке Константина Абаканова, — сказал Ануфриев. — В прошлый раз он ввел нас в заблуждение.

Смысл этой туманной фразы был Колосову не ясен до тех пор, пока (дело было уже вечером) не поступили все установочные данные на дачный кооператив «Красный пионер», его правление, и председателя, и бывших владельцев дачи номер семнадцать. Дом по документам был продан в мае. Колосов прочел фамилию его нового хозяина. Начал листать свой блокнот — сюда должен был быть вложен листок с фамилией, которую он так тогда и забыл назвать Кате, — фамилией бывшего мужа Евдокии Абакановой.

Листок нашелся. Колосов прочел телефон, имя — оно было таким же, как и в рапорте по проверке сделки купли-продажи, — Марк Гольдер.

Дача под номером семнадцать оказалась старой, бревенчатой и неказистой с виду. Чтобы осмотреть ее снаружи, Колосову пришлось перемахнуть через забор — ворота и калитка были на замке. Дача была пуста. Ее новый хозяин успел ее покинуть. Когда? При каких обстоятельствах? Вопросы размножались, как кролики.

Помня совет Ануфриева, Колосов решил пока не пороть горячку с бывшим мужем Евдокии Абакановой Гольдером, но зато сильно поторопиться с назначением повторного свидания ее брату Константину. У Абакановых-Судаковых в этот день были похороны, для поминок был нанят зал ресторана на Сретенке. Туда, в ресторан, в девятом часу вечера Колосов и послал двоих своих сотрудников с машиной. Выдергивать брата с поминок сестры и подвергать его допросу было довольно жестоким решением. Но Колосов решил принять этот грех на душу. Сведения сторожа Митрофанова требовали срочных мер. А вот каких — это целиком зависело от показаний Константина Абаканова.

Его доставили в управление розыска во взвинченном, мрачном настроении — ну, оно и понятно. На поминках Константин выпил. Алкоголь, как позже убедился Колосов, действовал на него как своеобразное снадобье, растапливающее сердечный лед и развязывающее самые тугие нервные узлы.

— Что вам от меня надо? Вломились какие-то лбы в ресторан, потащили меня сюда. — Константин стоял перед Колосовым набычившись, сжав кулаки. — Вы что себе позволяете? Я кто, по-вашему, а?!

— Вы, Константин Константинович, брат потерпевшей, убийцу которой мы активно ищем. В поиске этом, кажется, наметился серьезный прорыв. Настолько серьезный, что мы не смогли ждать до завтра и потревожили вас во время траурного мероприятия. Пожалуйста, примите наши искренние соболезнования, — мирно пояснил Колосов.

— Да что произошло? Объясните. — Константин дернул себя за галстук, ослабляя узел. Был он в черном костюме и новом черном пальто (такие пальто ввели в моду руководители Большой Восьмерки). Он сел напротив Колосова.

— Место такое — дачный поселок Красный Пионер возле станции Редниково — знакомо вам? — спросил тот.

Константин засопел.

— Это в двух километрах от того места на шоссе, где мы обнаружили вашу сестру, и где был найден ваш маленький племянник. Почему вы не сказали нам сразу, что в этом поселке бывший муж вашей сестры Марк Гольдер в мае приобрел дачу? Или вам это не известно?

— Мне это известно. Дальше что?

— В прошлую нашу беседу вы сказали, что не знаете, что ваша сестра делала в день убийства и почему она оказалась в окрестностях Красного Пионера. Вы и сейчас повторите то же самое?

— Я с Дуней в тот день не общался. По телефону мы тоже не говорили. Я мог только догадываться.

— Слушаю ваши догадки. Константин снова засопел.

— Это не может иметь никакого отношения к ее смерти, — сказал он. — Вы же говорили, это просто разбой на дороге. Это была трагическая случайность!

— Это уж нам судить. Я слушаю ваши соображения.

— Да нет никаких соображений. — Константин подался вперед. — Да, Дуня была замужем за Марком Гольдером, он известный шахматист. Шесть лет их брака кончились разводом. Это бывает, и это нормально. Да, у них были разные взгляды на воспитание сына. Лева при разводе остался у матери, а его отец.., отец заявлял на него свои права.

— Подождите, что же получается, значит, ваша сестра конфликтовала с бывшим мужем из-за мальчика?

— Они в этом были соперниками. Знаете, я сестру не оправдываю. Хотя все меркнет перед ее смертью, я ее не оправдываю. Она порой вела себя очень импульсивно, несдержанно. Марк должен был ей уступить, но он не уступал. Они буквально рвали Леву друг у друга. — Что могло произойти в тот день? У нас есть сведения, что ваш племянник был в поселке Красный Пионер на даче отца.

— Я ничего не знаю. Возможно… Я знаю только, что несколько недель назад Марк неожиданно явился на квартиру к Дуне. Она сама мне жаловалась.

— Вы в прошлый раз говорили, что ваша сестра проживала после развода отдельно.

— Наш покойный отец позаботился, чтобы мы все имели свои квартиры.

— А ваш дом в Калмыкове?

— Это фамильное гнездо. Там жил мой прадед, моя бабка, мой отец, мы все жили там. Это дом нашего детства.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Все, что происходило между Дуней и Марком, я знаю лишь со слов своей сестры Зои. Она была дружна с обоими.

— Вы не интересовались проблемами сестры?

— Я был слишком занят, чтобы вникать в эти дрязги, — выпалил Константин. — После смерти отца все было на мне: дела компании, наш бизнес. Мне было некогда. Я своей-то жене не успевал уделять внимания, не то что…

— Я понял, продолжайте. Что же вы знаете со слов вашей сестры Зои?

— Знаю, что они ссорились. Марк обвинял сестру, что она плохо заботится о Леве, как мать, что он заброшен…

— Это было правдой?

— Дуня любила жизнь. Свою свободу она всегда ставила превыше всего. Она была молодой красивой женщиной. Любила развлечения, путешествия. Мужиков, черт возьми. — Константин глянул на Колосова. — Моя сестра была женщиной с ног до головы. Не мне ее в чем-то упрекать. Она жила как умела. Леве она наняла няню. К нему была приглашена учительница английского и французского. Но, видимо, такой подход к воспитанию ребенка Марка не устраивал. Сам он человек совершенно иного

Склада. Он хотел забрать Леву к себе. Насовсем. Сестра категорически возражала.

— Почему? Если она так любила свободу, мальчик ей только мешал.

— Он не мешал ей. Он жил в нашей семье, в доме моего отца, моего прадеда. Но Марка и это не устраивало.

— Он имел что-то против вашей семьи? — спросил Колосов.

— Я так не сказал.

— Но я понял…

— Вы поняли неверно. — Константин внезапно сильно покраснел. — Что мог этот выскочка, этот.., плебей иметь против нашей семьи?

— Я не знаю. — Колосов пожал плечами. — Как же мог Лева оказаться на даче отца?

— Он увез его, другого объяснения нет. Увез, украл. К этому давно шло. Забрал на дачу, в эту конуру. — Константин хлопнул пухлой ладонью по столу. — И это он, он виновен, что она погибла!

— Он виновен?

— Она бросилась туда за Левкой. Вы спрашивали, как могла Дуня оказаться там в ту ночь? Да вот так — она бросилась за сыном, когда узнала, что он там, на даче.

— А откуда она могла узнать?

— Наверное, решила, раз Марка нет дома, в Москве, значит, он увез Левку туда.

— Но ведь Гольдер — человек не бедный. Он и номер мог снять в отеле или в клуб какой-нибудь загородный податься.

— Мог, хотя клубы — это не его стиль. Но вы же сами Утверждаете, что он был на даче.

— У нас есть свидетель, видевший его и мальчика. Так откуда же ваша сестра могла узнать, что они там?

— Это вы меня спрашиваете?

— Вы советуете спросить кого-то другого из вашей семьи? Например, вашу сестру Зою? — Возможно, она скажет больше. Да нет, она нам все уже рассказала.

— Вам — это вашей семье? Вы пытались разобраться сами?

— А вы бы разве не пытались, если бы вашей сестре всадили нож в спину? — Константин вытер со лба бисеринки пота. — Разве вы бы сидели сложа руки?

— Почему же вы нам ничего не сказали?

— А что я должен был сказать?