Б. Седов - «Матросская тишина» Страница 19

– Да?! Кто там еще, блин?! Санек, ты?!

– Игос, привет. Это Артем Греков. Извини что я так поздно. – С блуждающей на губах полуулыбкой сказал Артем. – Есть срочное дело. На сто миллионов. Пустишь? Или мне уйти?

– О! Здорово, – судя по бодрому восклицанию Уварова, от сонливости не осталось и следа. – Я тебе уйду! Заваливай давай… Дергай дверь, я открываю.

Раздалось тихое жужжание, затем щелчок. Артем распахнул тяжелую стальную дверь и вошел в подъезд. Из расположенной прямо напротив двери крохотной каморки на него смотрели из-под очков с толстыми линзами цепкие, внимательные глаза. Консьержка – худенькая бабуля лет шестидесяти в накинутом на плечи цветастом платке – опустила вязание, оглядела более чем странного ночного визитера, торопливо засунувшего руки в карманы мокрых голубых джинсов, и строго спросила тоном инспектора по делам несовершеннолетних:

– Вы к кому, молодой человек?

– Здравствуйте. К Уваровым. В семнадцатую, – вежливо сообщил Грек.

– Что, сильный дождь на улице? А вроде не слышно, – оценив жалкий видок промокшего до нитки Артема, непринужденно поинтересовалась женщина.

– Ливень, – подтвердил Грек и, шлепая носками по каменному полу, быстро проскользнул дальше, к лифту.

Уваров, одетый в обтягивающую рельефный торс черную футболку и спортивные брюки, стоял на лестничной площадке четвертого этажа и курил. Увидев вышедшего из лифта бывшего сокурсника и земляка, Игос на долгие пару секунд застыл каменным изваянием, так и не донеся до рта зависшую на пол пути сигарету. Брови его, по мере осмотра нежданного гостя, медленно сдвинулись к переносице.

– Так… – глубокомысленно изрек Уваров. – Ты что, из Бутырки сбежал?

– Хуже, – на полном серьезе ответил Артем. – С того света.

По выражению глаз бывшего сокурсника Игорь понял: тот говорит чистую правду. Дело принимало серьезный оборот. Затушив сигарету в стоящей тут же, на подоконнике холла, на треть заполненной хабариками стеклянной банке, Уваров молча кивнул на дверь квартиры: «Заходи».

– Только тише, Кирка спит, – предупредил Игос, проводя Артема в ближайшую к прихожей, уютно обставленную маленькую комнатку и открывая шкаф. – На вот, переоденься. Рожа вся синяя, как у покойника. – На кресло полетели носки, новые, с магазинной биркой, трусы-боксеры и адидасовский спортивный костюм. – Будет чуть маловат – извини. Мы люди скромные, штангу в узлы не завязываем. Жрать хочешь?

– Подожди ты с жратвой! – торопливо стягивая битловку и прилипшие к ногам джинсы, отмахнулся Артем. – Дай лучше телефон. Мне нужно срочно позвонить в Питер. Лакину.

– Дам, – подперев плечом стенку и сложив руки на груди, сухо пообещал Уваров. – Только вначале ты расскажешь мне, что с тобой приключилось и почему ты в таком виде? Только давай без пурги и вкратце.

– Можно и так, – облачившись в сухую одежду и ощутив приятную расслабленность во всем теле, Артем устало упал на кресло и рассказал земляку историю своих злоключений. Начиная от прошлогодней стычки с усть-озернинским чиновником в бистро «Мельница» и заканчивая любезно согласившимся его подбросить прямо в адрес бандитом по прозвищу Грязный Гарри. Уваров слушал молча, не перебивая. Когда Артем дошел в своем рассказе до спасенного им водителя «УАЗа» и гибели так и не сумевших выбраться из машины трех других бойцов ОМОНа, по лицу Игоря пробежала тень.

– Вот такие хреновые у меня дела, Игос, – закончив исповедь, подвел черту Артем. – Хорошо хоть мальчишку удалось живым вытащить. А в остальном – полная, абсолютная жопа.

– Жди здесь, я сейчас вернусь, – отлипнув от дверного косяка, бесцветным голосом произнес Уваров. Добавил, уже выходя в коридор: – Чайник поставлю.

– Не мешало бы и чего покрепче. Грамм сто – сто пятьдесят, – высказал свое пожелание ночной гость.

– Я посмотрю, что у меня есть в баре.

– Давай…

Игоря не было минуты три. От нечего делать Артем встал с кресла и принялся разглядывать стоящие за стеклянными дверцами шкафа-витрины фотографии в рамках. То, что он на них увидел, повергло беглеца в состояние, именуемое боксерами и рукопашниками «гроги». Это когда тебе кажется, что ты в сознании и более-менее твердо стоишь на ногах, но на самом деле ты уже в нокауте и не способен оказать сопернику серьезного сопротивления. Достаточно всего одного, даже не слишком сильного, добивающего удара – и ты, окончательно побежденный, падаешь на татами в полной отключке…

На трех из пяти фотографий бывший сокурсник Игос Уваров был запечатлен вооруженным до зубов, в камуфляже, с шевронами московского Отряда Милиции Особого Назначения на рукаве. К тому же два из этих снимков были, вне всякого сомнения, сделаны в мятежной Ичкерии, во время командировок столичного ОМОНа на Северный Кавказ. Артем без труда узнал известные по телерепортажам развалины бывшего дворца Джохара Дудаева в центре Грозного и площадь Минутку.

На двух других фотографиях был изображен тот самый мальчишка-водитель, которого Артем час назад вытащил из рухнувшего в Москву-реку милицейского «лунохода».

В голове Грека словно в обратной последовательности прокрутили видеопленку. Он отчетливо вспомнил, как сержант, старший группы ОМОНа, отправленной для его доставки в ИВС, обращаясь к чересчур расприкалывавшемуся водителю, сказал дословно следующее: «А ты, Копытин, держи язык за зубами. Будешь много болтать – лично займусь твоим воспитанием. Так что даже Игос не поможет. Понял шутку юмора?!»

Все. Приплыли. Здрасьте. Единственный выход из лабиринта, как выяснилось, вел прямиком в клетку к Минотавру.

Словно подтверждая эти отнюдь не радостные выводы Артема, дверь комнаты распахнулась. На пороге стоял лейтенант милиции Уваров, собственной персоной, уже успевший сменить домашний прикид на джинсы, кроссовки и кожаную куртку. В руке бывшего сокурсника по физинституту Грек без особого удивления увидел оружие – автоматический пистолет Стечкина.

– Я позвонил на базу, – быстро сообразив, что представляться ему уже не нужно, сухо сказал Игос. – Через двадцать минут за тобой приедет машина.

– Спасибо тебе. Отец родной. За гостеприимство, – горько усмехнулся Грек. – Уважил. Век не забуду.

– Служба такая, Греков, – на каменном, сухопаром лице Игоса не дрогнул ни один мускул. – Поставь себя на мое место. Погибли трое наших бойцов. Сашка, младший брат жены, – в реанимации. Тебе придется ответить на вопросы. И некоторое время посидеть в ИВС.

– Я уже все тебе рассказал! – сквозь зубы процедил Артем и шагнул навстречу лейтенанту. – Неужели ты не понимаешь, идиот, что сейчас, в эту самую минуту, собственными руками затягиваешь у меня на шее петлю?! Я ни в чем не виноват, но доказать это не в моих силах! Все куплено!!! И благодаря тебе, козлу тупорогому, я сегодня окажусь в изоляторе, через несколько дней – в СИЗО, а затем – на зоне!!!

– Единственное, что я могу тебе обещать, это посильную помощь в разбирательстве твоего дела, – жестко сказал Уваров. – Если ты не виновен, выйдешь на свободу. Если виновен – отправишься гнить на нары. Я все сказал. Так что лучше сиди и не дергайся. Целее будешь.

– Пош-шел ты знаешь куда?! – в отчаянии зарычал Артем. Судорожно сглотнул застрявший в горле ком, помолчал секунду и тихо, зло спросил: – В Питер хоть дашь позвонить, или?..

– Или, – категорично отрезал омоновец. Добавил, с довольным видом «нового русского», бросающего подачку сидящему возле церкви бомжу:

– Если хочешь есть – можешь пойти на кухню и сделать себе бутерброды.

– Засунь свои гребаные бутерброды себе в з-задницу! – проскрипел Грек. – И маслом не забудь пожирнее намазать, лучше проскочат! Благодетель х.в. Я к тебе как к человеку пришел, а ты… Сука ты, Уваров. Если до сегодняшнего дня я хоть к кому-то из ментов и относился с пониманием, как к правильным мужикам, не зря носящим погоны и оружие, так это к ОМОНу. Видимо, потому, что до сих пор лично с вашими гоблинами не сталкивался… Но твой сучий поступок просто лишний раз убедил меня, что мусор – он и есть мусор. В какую форму ни одевай. Спецназ, блин!!!.. Да в махровом долбоебизме ты недалеко ушел от тех двух гуманоидов из аэропорта. Эти тупые животные, по крайней мере, знали, ради чего старались. Из-за денег. А ты? Ради чего ты меня подставляешь?! Неужели тебе станет легче, если ты сломаешь жизнь не только мне, но и моей семье?! Какие еще тебе нужны доказательства моей невиновности?! Хочешь – сам позвони Максу Лакину. Прямо сейчас. Расскажи ему, без одной минуты майору ФСБ, как я пришел к тебе за помощью, а ты, резина рваная, меня сдал!!!

– Хавальник захлопни, оратор, – дергая щекой, заявил Уваров. – Не перед кем выеживаться. Журналистов нет… Мне от тебя, Греков, ничего не нужно. Я еще раз повторяю: базар закончен. Будет следствие, оно во всем разберется. А сейчас стой и не дергайся. Не испытывай мои нервы. Они после чеченских каникул и контузии и так не железные.