Анатоль Имерманис - Смерть под зонтом Страница 19

– Тех самых, что являются собственностью Хуго Александера? – попытался я угадать.

– Не знаю, возможно. Крюдешанк казался очень заинтригованным. Перелистал журнал, нашел нужную страницу. Но, услышав звонок телефона, поспешил в кабинет, крикнув соседу, что он может забрать журнал…

– Вы так подробно пересказываете этот случай, словно он имеет решающее значение. – Чтобы взять реванш за насмешки Ричарда Бейдевана, я добавил по возможности более язвительно: – Апокрифические письма Христа еще не обеспечивают вам юридического алиби. Ничто не изменилось, если бы вместо соседа журнал взял хоть сам Христос.

– Ваши насмешки совершенно неуместны, – рассердился Ричард Бейдеван.

– Я хотел лишь заметить, что ваше пребывание в гостиной до телефонного звонка никто сомнению не подвергает. Но где вы были потом?

– Тут-то и зарыта собака. Когда я буквально на секунду вышел на улицу, чтобы глянуть, не приехала ли Tea, то увидел на балконе человека с раскрытым журналом в руках. По-моему, это и был гость Крюдешанка… В таком случае он подтвердит, что, выйдя на улицу, я тотчас же возвратился.

Когда Ричард Бейдеван замолк, я услышал последние фразы телефонного разговора начальника полиции.

– Ну и пусть выходит из себя!.. Когда?… Так минут через пятнадцать… Следите за дверьми… Ну, пока!..

Грегор Абуш с довольной улыбкой положил трубку телефона. До сих пор он, ведя игру, напоминал кота, который пытается с помощью ловких маневров подкрасться к мыши, чтобы броситься на свою жертву одним прыжком. Сейчас, судя по выражению лица, мышонок уже был в лапах. Можно было втянуть когти и добродушно мурлыкать, создавая бедняге иллюзию свободы.

Ричард Бейдеван был далеко не дурак. Хотя он и повторил, запинаясь, рассказ о посещении Крюдешанка соседом, но, уловив, что настроение Грегора Абуша изменилось, умолк. Слова его словно повисли в воздухе.

Начальник полиции дружески хлопнул его по плечу.

– Очень интересно… Но знаете, я сейчас не слишком внимательный слушатель. Побеседуем обо всем подробней, когда вы будете моим гостем.

– Я – вашим? – слова застревали в горле Ричарда Бейдевана.

– Ну да. В полицейском управлении. Сержант Александер запротоколирует вашу защитительную речь слово в слово. Чтобы потом не было упрека, что я что-то перепутал или, упаси господь, извратил… Не беспокойтесь понапрасну, господин Бейдеван! Мы предоставим вам возможность пригласить в качестве свидетелей как самого Крюдешанка, так и соседа, который сидел на балконе, читая журнал. Кто знает, может быть, к тому времени мы разыщем и того, кто подтвердит под присягой, что это не вы, а он был тем таинственным человеком в капюшоне.

Режиссер вскочил со стула.

– Значит, я теперь уже не свидетель, а обвиняемый?! – его голос задрожал от волнения. – Ничего другого я и не ожидал. Чем же еще мог кончиться ваш так называемый александрийский юмор? Раз уж я арестован, то, по крайней мере, позвольте сделать, что в любом порядочном детективном фильме в таких случаях разрешают преступнику – взять зубную щетку и пижаму.

– Не будем спешить. По-моему, всем нам не повредило бы чего-нибудь выпить, – неожиданно предложил начальник полиции. Лицо его вновь стало бесстрастным, только в глазах не пропали смешинки. – Надеюсь, что в этом доме найдется какой-нибудь напиток, менее ядовитый, чем «Понтийский нектар»… Хотя надо признать, что и в этом есть своя логика: люди травят Понт отбросами, «Понтийский нектар» платит им той же монетой.

К счастью, среди запасов, привезенных Ральфом Герштейном из Парижа, мы нашли бутылку бордо. Ричард Бейдеван, который несколько нервозно включился в эту операцию, отыскал полбутылки мартеля. Без сельтерской и нектаров обойтись все же не удалось. В конце концов, был составлен коктейль, средний по своей смертоубийственной силе, который Грегор Абуш на скорую руку окрестил «Сывороткой истины».

– Присядем, – пригласил начальник полиции. – И вы тоже, господин Бейдеван. Если хотите, можете даже прилечь. После того, как вы выдержали перекрестный огонь, вам неплохо бы и отдохнуть.

Я заметил, что начальник полиции говорит с режиссером куда любезнее, чем раньше.

Ричард Бейдеван не заставил себя долго упрашивать. Он растянулся на ковре, поставив рядом свой стакан и пепельницу.

– Превосходно, – одобрил начальник полиции, словно горизонтальное положение режиссера заслуживало особой похвалы. – Для интимного разговора необходима соответствующая атмосфера… Вы давно знакомы с Теей? Впрочем, не стоит вас мучить. Пусть она сама расскажет. Если это вас не слишком затруднит, попрошу пригласить ее.

Ричард Бейдеван подозрительно долго не возвращался.

Начальника полиции это, похоже, совсем не беспокоило. Скрестив ноги по восточному обычаю, он сидел на диване и, потихоньку прихлебывая коктейль, не спеша развертывал передо мной пестрые картины александрийской жизни.

Когда режиссер вернулся, он даже не глянул в его сторону,

– Ее нет! Нигде. Весь дом перевернул! – Необычно бледное лицо Ричарда Бейдевана свидетельствовало, что неожиданное исчезновение Теи Кильсеймур его потрясло.

– И в спальне? – развязно спросил Грегор Абуш.

– Комната заперта, никто не отвечает. – Ричард Бейдеван тяжело дышал. – Только бы она…

– Вы снова видите все в слишком мрачном свете. Снимите черные очки. – Грегор Абуш притворился будто успокаивает его. – Ваше волнение абсолютно необоснованно. Мой друг Латорп, который, говоря вашими словами, так красноречиво молчит, готов открыть рот, чтобы рассеять сомнения.

– Вам известно, где… – Ричард Бейдеван с тревогой в глазах повернулся ко мне.

Я собрался было что-то сказать, но Грегор Абуш подмигнул, дав понять, что мне предстоит по-прежнему ограничиваться неблагодарной ролью статиста.

– Моему другу Латорпу конкретно ничего не известно, – улыбнулся он. – Однако, основываясь на чистой дедукции, он сможет пояснить вам, что Tea, очевидно, заперлась в спальне.

– Почему? – выдавил из себя Ричард Бейдеван.

– Мало ли что может прийти в голову такой красивой и к тому же умной женщине? Может быть, она хочет без помех перелистать какую-нибудь книгу.

– Книгу? В такой момент? Вы смеетесь надо мной!

– Вовсе нет. Книги бывают разные. Например, Уголовный кодекс. Не кажется ли вам, что сейчас самое время для такого чтива?

– Что все это значит?

– Ничего особенного. Я вообще не поддерживаю мнения моего друга Латорпа, что Tea находится в спальне. По-моему, она ее заперла, чтобы ввести вас в заблуждение, а сама на минутку вышла подышать свежим воздухом.

– Она даже зонтик не взяла! – простонал режиссер, вкладывая в эти слова особый смысл.

И впрямь, если кто-то осмелится выйти в Александрии во время так называемого библейского потопа без зонта, то такой неразумный поступок невозможен без чрезвычайно важной причины. Именно это я и пытался выразить взглядом, когда посмотрел на начальника полиции.

– Быть может, отсутствию Теи нам скорее надо радоваться, – бросил он так же добродушно, как и раньше. – Красивая женщина просто создана для того, чтобы придать известную интимность обстановке, но зато это часто лишает беседу откровенности… Итак, когда и при каких обстоятельствах вы с ней познакомились?

– Через Ральфа Герштейна. Он пишет музыку для нашего фильма. Чрезвычайно любезный человек. Даже предложил нам с Теей остановиться в его доме, так или иначе он пустует, О Tee он говорил как о своем открытии. Она на редкость одаренная девушка, все понимает с полуслова и, если я сделаю из нее актрису, ему-де не придется делать из нее певицу… Tea мне понравилась и как женщина. Когда мне доверили создать фильм о Долли Кримсон, интуиция подсказала, что она великолепно сыграет роль главаря гангстеров.

– Интуиция? – Грегор Абуш сказал иронически, но затем совсем серьезно кивнул: – Я вас вполне понимаю, господин Бейдеван. Так бывает и в моей профессии. Подозрения падают на одно лицо, а интуиция подсказывает совершенно иное… Очевидно, вы так же, как и Tea Кильсеймур, назовете меня неотесанным. Что делать, такой уж я есть.

– Насколько разбираюсь в технике допроса, вы после этого предисловия зададите мне вопросы, на которые джентльмен обычно не отвечает. Я не такой уж джентльмен, поэтому спрашивайте смело.

– Вы любите Тею?

– После такого короткого знакомства говорить о любви было бы самообманом. Я к ней привязался. Она меня целиком и полностью устраивает.

– И как женщина?

– И как женщина.

– Кроме вас есть ли у нее другие мужчины?

– Сейчас? Какие глупости!

– Видимо, вы ревнивы, господин Бейдеван.

– Не к каждому сопернику. Хотя, признаться, считаю ее своей собственностью.

– На каком основании?

– Я ее режиссер и этого достаточно.

– Это звучит примерно так: «Я ее муж, поэтому вправе угрожать пистолетом каждому возможному сопернику».