Валерий Ефремов - Убийца ее мужа Страница 19

Что и говорить, Петр Максимович такой скорой расправой был потрясен. Причем потрясен за этот день уже во второй раз…

Часом раньше он производил очередной плановый обыск в комнате своей жены и неожиданно наткнулся на тайник. Он был оборудован внутри раздвижной тахты и оказался довольно-таки хитро замаскирован. Петр Михайлович обнаружил его совершенно случайно, чудом.

В схроне оказались исчезнувшие ранее из бельевого шкафа фотографии с вечеринки, пачка российских пятисоток на общую сумму в десять тысяч рублей и тетрадь. Потрясла его именно эта тетрадь.

Она представляла собой нечто вроде дневника. В ней Анюта своим корявым детским почерком записывала свои ощущения от встреч с неким Костей. Как легко было догадаться, речь шла о Константине Карнаухове, многократно запечатленным на бережно хранимых его женой фотоснимках. Из тех записей он понял, что мужик этот является президентом какой-то фирмы «Этель». А также понял, что любовь Анюты к нему – пока что безответная.

Натурально же потрясли Петра Михайловича откровения его супруги. Та подробно описала свои мечтания: что она будет делать в постели, когда ей удастся затащить туда этого Костю. Развратом тут дышала каждая строка.

В тот момент у него в очередной раз всерьез прихватило сердце.

Когда он наконец кое-как оклемался, то принялся изучать откровения жены будто под микроскопом. Никакими датами ее писанина помечена не была, но в последней записи имелась строка: «…через неделю Новый год». Это означало, что дневник не заполнялся уже три месяца. Почему? Ответ напрашивался сам собой: мечтания его Анюты сбылись. И когда два часа спустя он ехал на своем потрепанном «жигуле» в Измайловский парк на стрелку со Степаном, эта мысль не выходила у него из головы.

В «Склиф» же он, как и предлагал Степан, предварительно позвонил и выяснил, что Боря Клинский действительно умер нынешним утром в реанимации, и потому расстался со своими баксами Малахов без особого сожаления – дело того стоило.

И вот, расплатившись, он вдруг подумал: а не примочить ли заодно и этого Костю Карнаухова? Степан работает быстро и без шума, а семейное счастье три сотни зеленых купюр с двумя нолями безусловно стоит. Да что там говорить – оно стоит намного дороже!

И Малахов решился: он назвал имя Карнаухова как объект для ликвидации.

Степан, как выяснилось, его знал.

«Это кто, президент «Этели»? – спросил он и, услышав утвердительный ответ, погрузился в раздумья.

Петр Максимович понял Степана так, что гонорар в тридцать штук его более не устраивает, и предложил пятьдесят, но тот продолжал колебаться. Тогда Малахов, сам содрогаясь от такого безумного мотовства, назвал сумму в сто тысяч.

Но опять твердого «да» не услышал! Петр Максимович решил, что этот Карнаухов – скорее всего, хороший знакомец Степана, и потому более на своем предложении не настаивал.

Вернувшись домой, он, наконец, не в силах более терзаться неизвестностью; вывалил на жену все свои подозрения, подкрепив их демонстрацией ее дневника и фотографий Карнаухова.

Анюта, вся в слезах, упала ему в ноги, сквозь рыдания поясняя, что это было мимолетное девическое увлечение, которое ни к чему серьезному не привело, а теперь вообще осталось в прошлом.

Он поверил и все простил, хотя вроде бы и прощать-то было особо нечего, а также порадовался тому, что сэкономил сто тысяч баксов.

После того дня прошло более двух месяцев, за женой он ничего подозрительного не замечал, и вдруг объявляется Степан и требует сто штук за убиенного Карнаухова! Вот это фольтик так фольтик!

На стрелку он пошел, но бабки с собой не взял. Петр Максимович пока толком не знал, как себя повести. И денег жалко – за что платить-то! – и страшно за собственную жизнь. Только-только окончательно обрел семейное счастье – и на тебе!

После встречи со Степаном он так до конца и не определился и находился в совершенном душевном раздрае.

Малахов редко искал утешения в спиртном, но тут его вдруг прихватило. Он решил навестить своего старого кореша Мишу Пичугина, или попросту Пичугу, и если не излить тому свою душу, то хотя бы пожаловаться на судьбу как бы вообще.

Этот Пичуга был когда-то его, Малахова, мелким дилером, толкал рыжье в розницу, потом занялся какими-то другими делами, ненадолго подсел, а вернувшись с зоны, будто бы совсем завязал и доживал жизнь, подрабатывая сторожем на кооперативной автостоянке. Очень редко, где-то раз в пару лет, они с Пичугой давили бутылек и вспоминали о своем боевом прошлом.

И вот вчера Петр Максимович подзавелся. Выпили они с Пичугой немыслимо для их возраста много – три пузыря водяры. Правда, закусь была полноценная, да и не на скорую руку посидели – аж до самого вечера. В конце концов Малахов отрубился и остался у Пичуги на ночлег.

И вот, возвратившись домой, обнаружил, что жена не была дома вторую ночь подряд! С первой-то ночью все ясно – она позавчера вечером уехала на свои бдения и сутра, конечно, рванула на работу. Но где Анюта сейчас?

Впервые в жизни Малахов пожалел, что так и не купил ей мобильник, посчитал его малополезной безделицей. И вот выяснилось, что он был не прав.

От тревожных размышлений его отвлек звонок в дверь.

– А с этим… с Новосельцевым ты спишь? – задумчиво спросил Колодков, не снимая руки с обнаженной груди Кати и затягиваясь сигаретой.

Та вывернулась из его объятий и отодвинулась к стенке, повернувшись к старшему лейтенанту спиной. Потом обиженно пробурчала:

– Вот мужики! Стоит только ночь с ними провести, и сразу хамить начинают.

– Э-э, брось, Катя! Я не хотел тебя обидеть. Вопрос был задан в порядке дознания с целью выявления истины в рамках дела, которое я расследую, – важно пояснил он.

– Ага, значит, ты переспал со мной по делу?!

– Это, конечно, дело, но совсем другое – любовное. – Старший лейтенант сладко зевнул и затушил сигарету о чайное блюдечко, находившееся на стуле рядом с кроватью. – Я же толкую о деле следственном. Вот твой Новосельцев…

Секретарша Катя рывком откинула простыню, перевалилась через Колодкова, слетела с кровати и стала натягивать комбинацию.

– Стоять! – скомандовал Колодков. Вытянув свою длинную руку, он добрался до Катиной талии, привлек девушку к себе и тут же навалился на нее.

Она немного подергалась, но все же приняла его в себя, и какое-то время они сосредоточенно посапывали.

Наконец оба угомонились, и Катя со словами «Мне пора на работу» направилась в ванную, а Сергей, убедившись, что уже серьезно опаздывает на службу, позвонил на мобильный Бороздина:

– Димыч, я тут по осведомителям хожу. Сам знаешь, каково безличной тачки… Ну, ты сам как-нибудь… Да, был я вчера у спартаковских фэнов. Убитого пацана они знают. Это Павел Хлебников… Ну, кровных врагов у него не имелось, ничего серьезного. Я еще вчера Зайцеву сообщил… Не, билет он, видно, купил обычным порядком, в кассе стадиона… А что тут странного?.. А я думаю, по-всякому бывает, тут зацепиться вряд ли есть за что. Да и вообще тухлое дело. Хотя спартачи указывают на фэнов ЦСКА, но ничего конкретного… Подойду к обеду.

Пока он принимал душ, Катя приготовила легкий завтрак, за которым Сергей опять стал ее донимать расспросами о Новосельцеве. Он не слишком верил в причастность некоего авторитета к убийству Карнаухова и его подруги, на что намекал кадровик «Этели», – уж слишком очевидной выглядела вина в этом деле Арзаевой, – но чувствовал: версию Новосельцева рано или поздно придется проверять. Бывший подполковник МУРа явно подкинул им эту идейку неспроста, и за его словами, скорее всего, стоит что-то серьезное. Так почему бы не воспользоваться удобным случаем и не навести кое-какие справки о Леониде Ильиче у достаточно близкого к нему человека?

Катя, впрочем, распространялась на эту тему не слишком активно – наверное, сказалось соответствующее воспитание, полученное ею от самого Новосельцева.

– ?

– Нет, он вряд ли врал: Леонид Ильич моги не знать о связи Карнаухова с Малаховой. Я ведь тоже ничего толком не знала.

– ?

– Он, скорее несчастный человек, чем сильный.

– ?

– Ну, мне так кажется. По-моему, в семье у него не очень…

– ?

– С Карнауховым у Леонида Ильича отношения были нормальные.

– ?

– Нет, он ничего не выигрывает от его смерти.

– ?

– Нет! Не спала я с ним!!!

Когда Катя ушла, Колодков связался с парочкой лучших своих сексотов и назначил с ними встречи. Так что Бороздину он лапшу на уши вешал не на все сто процентов. Сергей Колодков вообще считался самым удачливым специалистом в окружном управлении по работе с осведомителями.

Правда, в данном конкретном деле он не ожидал серьезной помощи от своих стукачей, поскольку убийство Карнаухова совершено почти наверняка непрофессионалом и было, по сути, бытовым. Но следовало хотя бы соблюсти все формальности и с чистой совестью отчитаться перед начальством: он, старший лейтенант Колодков, сделал все, что в его силах.