Юлия Эльская - Не запирайте вашу дверь Страница 2

— Что же вы туда не поехали? — все еще улыбаясь, спросил он. Хотелось бы знать, что его так развеселило!

— Я же это письмо только вчера получила! — дрогнувшим голосом доложила я. — Поздно ехать!

— Все бы уже выяснилось, — продолжал он, не слушая меня. — Если бы вообще что-нибудь выяснилось. Вы своих знакомых не спрашивали, вдруг это чья-то шутка?

Задохнувшись от возмущения, я вытаращила глаза, постаравшись сделать это поэффектнее. «Неужели они не принимают это письмо всерьез?! — пронеслось в моей голове. — А что же мне делать?! Впрочем, я ведь тоже вначале решила, что это шутка…»

— У меня нет знакомых, способных так пошутить! — гордо заявила я сотруднику милиции. — И вообще, будь вы одинокой женщиной, посмотрела бы я, как бы вам это понравилось!..

— Ладно, пишите заявление, — сказал он мне и передал письмо брюнету. Тот прочитал его и пожал плечами.

Я озадаченно села. Потом взяла ручку, написала слово «заявление» и задумалась. Как начать: прошу защитить, или прошу помочь, или прошу принять меры? Или еще что-нибудь? Хоть бы помогли…

В сомнении я подняла глаза на брюнета. Он тоже посмотрел на меня. Посмотрел и улыбнулся. Очень многообещающе улыбнулся.

От этой улыбки все вокруг расцвело, словно розы солнечным утром, унылые стены заблестели, как роса на паутинке, так что я чуть не забыла, для чего пришла в милицию. Улыбнулся он определенно мне. Лично мне. Вот только зачем?

— Что-то сумма слишком маленькая, вам не кажется? — неожиданно обратился он ко мне. — Разве это деньги?

— Это для вас не деньги! — взорвалась я. — Вы думаете, если человек работает на своей земле, он миллионер?! Где я лишних пятьсот долларов возьму?!

Вскочив, я выхватила у него письмо и выбежала на улицу. За моей спиной хлопали двери: сначала дверь кабинета, потом входная. Перед своей машиной я затормозила и хлопать дверцей не стала, а просто уселась за руль.

«Ну, я вам покажу, господа начальники!» — повторяла я всю дорогу, совершенно не представляя, что теперь делать.

Нельзя сказать, что милиция меня очень разочаровала. Не очень. Я на нее особенно и не рассчитывала. На Митю я надеялась больше. К кому обращается одинокая и беззащитная женщина? Конечно, к спокойному и уверенному в себе мужчине. Если он и не найдет правильного решения, то хотя бы выслушает, а это уже полдела.

Поэтому после визита в милицию мы с Гаммой отправились к Мите. Пешком. Моя собака тут же улеглась в тени у коровника — деревянного прямоугольного сарая с маленькими окошками, а я заглянула внутрь и увидела Митю, который доил коров. Я бросилась было к нему, но через несколько шагов резко затормозила перед ближайшей, недобро махнувшей хвостом коровой.

— Мне прислали письмо! — выкрикнула я вместо приветствия. — Они мне угрожают и требуют денег!

— Не шуми, коров перепугаешь, — сказал Митя, не оборачиваясь. — Говори спокойно, а то будешь мне убытки возмещать, если у них молоко пропадет.

— Хорошо, хорошо, тогда слушай внимательно, — потребовала я чуть более тихим голосом. — Я письмо получила. Вот оно, прочитай.

Достав письмо, я потрясла им перед задом коровы, поскольку не решалась подойти к Мите ближе. Хорошо еще, что коровы к стене привязаны, а не гуляют по всему коровнику.

— Я не могу, руки мокрые, — отказался он, не отрываясь от коровы. Звенящие струйки молока полетели в подойник. — Скажи лучше своими словами.

— Да я… да от меня… они деньги требуют, — почему-то я с трудом подбирала слова. Даже если письмо было «в шутку», оно сильно подействовало мне на нервы. — Они мне угрожают, а милиции на меня наплевать! Она меня защищать не хочет!

— Стой спокойно и руками не размахивай, — невозмутимо произнес Митя. — И говори так, чтобы тебя понять можно было.

Как и многие люди, занимающиеся физическим трудом, Митя говорил медленно, а уж вывести его из равновесия могли только чрезвычайные обстоятельства. Данное событие, похоже, к ним не относилось.

Я убрала письмо, в направлении которого корова уже подняла хвост и собиралась окатить его вонючей струей, в карман и решила начать объяснения снова.

— Я вчера письмо получила! Мне там угрожают и деньги требуют!

— А кто угрожает? И как? Объясни нормально.

— Да не знаю я — кто! Они не сообщили, письмо без подписи. Требуют пятьсот долларов и чтобы я их на электричке в Москву отвезла, — выпалила я одним духом. Заметив, что начала тараторить, я постаралась взять себя в руки и продолжала тише, медленнее и, как мне показалось, логичнее: — Не понимаю, почему на вокзал ехать надо? Почему на электричке? На электричке три часа ехать, мне на машине быстрее. И вообще, могли бы и сами сюда приехать, зачем было письмо посылать?

— А вдруг они твои знакомые, эти, которые деньги хотят получить, а на вокзал пришлют кого-нибудь, кого ты не знаешь, — после недолгой паузы предположил Митя. — Кому ты о своих доходах рассказывала?

— Никому, — удивленно ответила я. — Это же опасно, что я — не понимаю?! Так что это не мои знакомые, — добавила я после некоторого размышления. — И, скорее всего, не чья-то шутка.

Митя встал, взял подойник, вылил из него молоко через сложенную в несколько слоев марлю в большой бидон и направился к бело-рыжей корове с загнутыми вперед рогами. Она покрутила головой и нетерпеливо замычала.

— И еще: сегодня среда, а дело было в субботу, — продолжала я. — То есть было бы в субботу, если бы я письмо вовремя получила. Мить, ну послушай, что я говорю! Что мне делать-то теперь?

— Ты бы лучше корову подоила, — посоветовал он. — Последняя осталась.

— Да ты что, я ее боюсь! Лучше я тебя снаружи подожду.

Я вышла из коровника, села на лавочку и задумалась. Почему они выбрали именно меня? Земли у меня мало. Доходов едва хватило, чтобы расплатиться с долгами. Есть пчелы, но три улья обеспечивают медом только меня, и то с переменным успехом. Да мед они и не просили. Только деньги. Интересно, зачем им деньги? Кажется, обычно просят мед.

Подошел освободившийся Митя.

— Вчера перед грозой у меня корова потерялась, только утром пришла, — не торопясь, произнес он. — К тебе она не приходила? Ты не видела?

Я пожала плечами. До коровы ли мне ночью было?! Даже если его корова и ходила под дождем вокруг моего дома, письмо-то написала уж точно не она.

— Меня просили приехать на электричке, — нахмурилась я, — а вовсе не на корове.

— Я вот что подумал: в электричке и на вокзале народу много, — произнес Митя. — Там затеряться легко, если ты… это… ну, ментов приведешь, к примеру.

— Да ментов это не волнует, — отозвалась я. — Видимо, они считают, что это мои проблемы. Садись на лавку, чего стоишь?

Митя сел рядом со мной. К нему подбежали две овчарки и улеглись у его ног. С охраной Митиного хозяйства они справлялись хорошо, но с настоящими преступниками пока не сталкивались. Со мной и Гаммой овчарки дружили.

— Ты в милиции заявление оставила?

— Не взяли.

Не говорить же, что в милиции надо мной посмеялись, а я рассердилась и уехала.

— И чего они привязались именно ко мне? Я же вовсе не богатая, — рассуждала я вслух. — Может, это потому, что я женщина? Меня проще запугать.

— Тебя-то? По-моему, ты себя плохо знаешь! А где ты собираешься доставать эти деньги?

— Не представляю, — пожала плечами я. — И сумма какая-то маленькая. Может быть, это ежемесячная сумма? Тогда придется кого-нибудь ограбить.

— Колхозного кассира! — оживился Митя. — Не любят нас — так пусть расплачиваются.

Я горько улыбнулась.

Пятнистая кошка по имени Томми выглянула из-за сарая, подошла, потерлась о мою ногу, затем прыгнула ко мне на колени, доверчиво развалилась и тронула меня лапой, чтобы я ее погладила. Раньше она была Томом, но потом родила котят.

— Тебе кошка не нужна? — посмотрев на нее, спросил Митя.

— Для защиты?

— Да нет же, вон видишь — выползает из-под лавки. Чудо какое. И еще один есть.

Котенок был очаровательным. Комочек белого пуха, лапы разъезжаются, глаза лукавые. Я-то любила кошек, но Гамма… Это она в гостях такая смирная — в сторону хозяйской кошки и не взглянет, да еще потому, что беременная. Скоро мне самой придется спаниелей раздавать.

— Гамма, фу! — сказала я на всякий случай. — Послушай, Мить, они ведь не написали, чем угрожают и что дальше делать будут. Как мне теперь быть?

— Подожди немного, они пришлют тебе еще одно письмо. Или сами придут, — не очень уверенно ответил он.

— Не хочу я, чтобы они приходили! — воскликнула я. — Вдруг они меня убьют? Или похитят? Лучше было бы мне самой их найти.

— Ты бы еще с них деньги потребовала! — насмешливо подхватил Митя.

— А что? Деньги бы мне очень пригодились, — обиженно заявила я: нехорошо смеяться над чужим горем.

Митя вдруг замолчал, положив руку на загривок ближайшей овчарки. Вторая собака ревниво зашевелилась и подползла ближе.