Кирилл Казанцев - Я пришел, чтобы судить Страница 2

– …еще раз повторяю для особо тупых! – Здоровенный детина с сержантскими лычками и бочкообразной грудью, обтянутой полосатой майкой, угрожающе обвел взглядом «салабонов». – Слушать сюда! Резкий разбег, нога вот сюда, в центр стенки, толчок, и руки идут вверх. Сразу выходите на упор сверху. Оперлись, нога пошла на переброс, и прыжок. Показываю!

Сержант с неимоверной для его габаритов и веса скоростью разбежался. От удара ноги в центр дощатой стенки она завибрировала, как фанерный щит, а сержант был уже наверху. Каким чудом его огромное тело забрасывалось с такой легкостью над препятствием «стенка», было непонятно. Команда, и взвод рванулся на преодоление. Неудача, неудача, четверо перед Антоном соскользнули вниз, так и не выполнив упражнения. Он стиснул зубы и побежал вперед. Черт! Нога соскользнула, руки ухватились за верхнюю кромку, но телу инерции уже не хватило. Стукнувшись коленкой, он спрыгнул на землю.

Наказание последовало всему взводу, хотя человек восемь смогли упражнение выполнить. Закон десанта – делают все! Километровая пробежка в наказание для вымотанных солдат, казалось, добьет всех. Но они пришли к финишу все вместе, хотя и пришлось волочь под руки троих особенно слабых. Это они уже умели. Ничего не умели, а бегать умели. Три километра каждое утро на физзарядке, километр за полтора часа перед обедом и километр за полтора часа перед ужином. Это не считая ночных тревог с «выдвижением в район сосредоточения» и дважды в неделю марш-бросков на пять километров.

После ужина личное время, и сержанты очень зорко следили за тем, кто и как его проводит. Антон всегда проводил его одинаково. Он упорно делал и делал то упражнение, которое у него не получилось сегодня или вчера. До полного изнеможения, стиснув зубы, иногда до крови, но добивался того, чтобы у него получалось. Его никто не хвалил. Ни за то, что он был выносливее всех в беге, ни за то, что непобедим в рукопашной, так как уже ко времени призыва имел за плечами два года напряженных тренировок в секции восточных единоборств. Никто не хвалил, потому что ему доставалось больше других: заниматься по вечерам с отстающими по рукопашному бою, тащить на себе тех, кто выдохся во время кросса или марш-броска. Закон десанта – умеют все. Умеешь что-то лучше других, значит, помоги тому, кто умеет хуже. Десант своих не бросает.

Но, странное дело, Антон не слышал похвал со стороны командиров, зато слышал упреки со стороны тех, кому помогал в ущерб собственному отдыху. «Прогибаешься», «выслуживаешься», «на хрен тебе это надо». Объяснять никому ничего Антон не собирался. Он учился всему, чему в этот момент жизни и в этом месте мог научиться. Учился с упорством маньяка, потому что у него была цель, и Антон пер к ней как танк, ломая деревья и разнося по бревнышку деревенские избы. Только ломал не избы и не деревья, он ломал себя.

А потом случился тот самый день. Это было уже в конце срока его службы, во время учений, а точнее, плановой проверки результатов летнего периода обучения в войсках. Разведрота 134-й десантно-штурмовой бригады, в которой служил Антон, была выброшена в бескрайних просторах тайги с задачей преодолеть по тылам противника определенное расстояние и выполнить определенную разведывательно-диверсионную задачу. Один взвод должен был имитировать атаку на батарею тактических ракет, а второй – захватить и удержать железнодорожный и автомобильный мосты. Но самая трудная задача предназначалась для третьего взвода. Он должен был раствориться в тайге и выйти к определенному объекту, не сбившись с пути и к определенному времени. И не дать себя обнаружить раньше срока, и не попасть в засады, и уйти от возможного преследования. Закончиться этот рейд должен был боевыми стрельбами.

А в начале следующего дня заработала рация, включенная на режим приема. Да еще открытым текстом.

– Зацепин, где ты сейчас находишься? – последовал вопрос командира бригады.

– Виноват, не понял? – ответил командир роты капитан Зацепин и весело подмигнул своим бойцам, отдыхавшим полукругом вокруг него на дне распадка.

– Твою… – командир бригады сдержался, помолчал секунду и продолжил: – Задача тебе отменяется в связи с чрезвычайными обстоятельствами. В районе ЧП. Несколько особо опасных преступников совершили дерзкое нападение на местное отделение банка. Есть жертвы среди гражданского населения и сотрудников МВД. Мы должны оказать помощь местным органам, и ты со своими орлами сейчас находишься ближе всего к нужной точке.

– Понял вас, – хмуро ответил Зацепин. – Нахожусь в квадрате…

Антон сидел рядом с капитаном и слышал все слово в слово. Потом командир отключился и обвел взглядом двадцать восемь своих бойцов.

– Ребята, учения отменяются, – не очень громко сказал он. – Нам поставлена не учебная, а боевая задача. Группа вооруженных бандитов пытается скрыться в тайге и выйти к железной дороге. Если им это удастся, они останутся безнаказанными. Мало того, что они уносят с собой большие ценности, у них на руках еще и кровь невинных людей, граждан, которых мы с вами поклялись защищать. Вот и пришло время выполнить клятву. Слушай приказ!

Антон смотрел на сослуживцев. Кажется, никто не обрадовался, что не будет участвовать в боевой операции. Капитан приказал сложить все имущество взвода и оставил пятерых для его охраны.

– Почему мы, товарищ капитан? – в нарушение всех уставов насупились десантники, которым выпала это участь.

– В другое время я бы вам за такие вопросики вкатил по… – Зацепин посмотрел парням в глаза. – Я не знаю, сколько времени вам тут придется сидеть. В любом случае до тех пор, пока за вами не придет эвакуационная партия. Вы – лучшие в вопросах выживания, вы сибиряки. Других я просто побоялся бы оставить на несколько дней с запасом пищи на два дня. К тому же не исключено, что на вас могут выйти бандиты, если они разделятся. Получите патроны, из расчета по магазину на человека, и будьте внимательны. Теперь – остальные. С собой взять только полные фляжки с водой и боевые патроны.

Десантники слушали и хмурились. Задача преодолеть к концу дня расстояние в двенадцать километров, выйти в нужную точку на возможном маршруте преступников выглядела бы не очень сложной. К концу дня такое расстояние можно пройти, поплевывая семечки, похлопывая себя по ноге прутиком и сделав два привала с приемом горячей пищи. Можно, но только не в тайге, где нет дорог, где весь лес практически непроходим, за исключением русел ручьев и речушек, некоторых распадков и балок. Да и эти таежные дороги не так легки для передвижения, как кажется.

– Смотрите, – провел карандашом по карте капитан, – вот две точки. Ждать никого не будем. Кто выдохнется, подвернет ногу, кого хватит тепловой удар – все собираются в этой точке на излучине реки, где широкая отмель, или в этой, где прошлогодняя гарь. Оттуда вас эвакуируют вертолеты. Остальные идут за мной ноздря в ноздрю. Учтите, бой, возможно, придется принимать прямо с ходу.

До конца выдержали этот безумный кросс восемь десантников, не считая командира роты. И вот так же Антон бежал, каждый раз выбирая, куда поставить ногу. Два шага – вдох, два шага – выдох. По мокрым окатышам на берегу, по хрустящей каменной мелочи и влажной траве. Потом подъем, все выше и выше по склону сопки, затем бег сменили на шаг, дыша с шумом, как киты на мелководье, только с хрипом, и вниз по другому склону сопки, к распадку.

Выйдя на точку, все дружно попадали на траву. И капитан осипшим голосом, с трудом ворочая опухшим языком в сухом, как засыпанный песком колодец в пустыне, рту приказал занять позиции, назначил наблюдателей. И они, уже будучи не в состоянии подняться на ноги, расползались по своим местам. И Антон видел, как у всех страшно вздымаются бока под мокрым камуфляжем. Вздымаются и опадают. Он и сам дышал точно так же. А еще у него дрожали ноги. Но он единственный тогда поднялся, сделал несколько шагов и сел за замшелым камнем, обозревая свой сектор обстрела.

Тогда, наверное, впервые командир его отличил, потому что Антон Копаев был в самом боеспособном состоянии.

– Антон, – хрипло позвал он, одобрительно кивнул и добавил: – Повнимательнее там, Антон.

Это было сказано так, что стало ясно, здесь, на этом секторе надеются только на него. Потом все было просто. Капитан Зацепин вполне отдавал отчет в том, что остатки его взвода находятся не в самом лучшем состоянии и применить в полной мере свои боевые навыки вряд ли смогут. В полной не смогут, но смогут сделать главное. На них к вечеру вышли шестеро. Злые, уставшие, оборванные, эти шестеро тащились с автоматами и нарезными карабинами. Антон хорошо видел, что двое несли зеленые брезентовые банковские мешки. Потом прозвучала команда «огонь». Зацепин приказал стрелять сразу на поражение, взяв на себя ответственность, а ведь в принципе это могли оказаться и местные охотники. В принципе, с долей вероятности хотя бы в один процент.